Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП) - Мишель Пейвер

И очень удивила Торака, спросив, кто именно из Пожирателей Душ сделал ему эту татуировку.

— Сешру… А что?

Она сковырнула болячку, но продолжала упорно скрести ногтями свежую розовую кожу, только что образовавшуюся под корочкой болячки.

— А где в это время были остальные?

Торак сглотнул мешавший дышать комок. Потом ответил:

— Тиацци держал меня. Повелительница Летучих Мышей просто смотрела. А Эостра… — Он вздрогнул, вспомнив ужасную маску Повелительницы Филинов. — Эостры я вообще не видел. Но филин там точно был; сидел на вершине ледяной горы и следил за нами…

Ему вдруг показалось, что он снова вернулся в насквозь промерзшую тьму Дальнего Севера. Вновь ощутил мощную хватку Повелителя Дубов. Вновь увидел громоздкий сгорбленный силуэт Повелительницы Летучих Мышей, стоявшей на страже. Вновь поодаль яростно сверкнули оранжевые глазищи самого крупного в мире филина.

И снова звездное небо над ним заслонило лицо Сешру, Повелительницы Змей; и глаза ее были темно-синими, как полуночное небо, а ее черные, красивого изгиба губы шевелились, произнося ему приговор. Сешру ловко и быстро, укол за уколом, наносила костяной иглой ему на грудь символ трезубца, загрязняя его плоть, кровь и душу кровью убитых Охотников.

Эта метка будет вечно терзать тебя, точно острие гарпуна, застрявшее у тюленя под шкурой… Одно движение — и мы направим тебя туда, куда нужно нам…

— Торак? — окликнула его Ренн.

Он встрепенулся, отогнал страшные воспоминания и вновь вернулся к реальной действительности.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила Ренн.

— То, что следовало бы сделать с самого начала, — вырезать эту проклятую метку! Расскажи, как нужно совершить этот обряд, и я…

— Нет! — тут же, не колеблясь, заявила она.

— Ренн, тебе придется рассказать мне.

— Нет! Ты все равно не сможешь сам это сделать. Ты не владеешь магией.

— И все-таки я попробую.

— Хорошо. Тогда я тебе помогу.

— Нет. Тебе нельзя. Если ты станешь мне помогать, тебя тоже станут считать изгнанником.

— Мне все равно.

— А мне не все равно!

Ренн поджала губы. Она всегда отличалась редкостным упрямством.

Как, впрочем, и он сам.

— Ренн, послушай меня. Ты же знаешь, что не так давно Пожиратели Душ уже один раз взяли в плен моего Волка. Из-за меня. А потом чуть не убили его — тоже из-за меня. Я поэтому и не стал тогда звать его на помощь, иначе он, конечно же, сразу же бросился бы меня защищать и пострадал бы. Из-за меня. А если из-за меня пострадаешь ты… — Он не договорил. — Нет, ты должна поклясться, поклясться своим луком и всеми своими тремя душами, что, если меня изгонят из племени, ты не станешь даже пытаться помочь мне!

На поляне послышался шум, и Торак увидел сгорбленную фигуру колдуньи Саеунн, которая, прихрамывая и подпрыгивая, направлялась прямо к его жилищу.

— Ренн! — яростно прошипел Торак. — Поклянись! Поклянись ради меня!

Ренн гордо вскинула голову, и в ее темных глазах мигнули два крошечных язычка пламени.

— Нет, — только и сказала она в ответ.

— Племена в сборе, — прокаркала Саеунн. — Старейшины приняли решение. Ренн, немедленно уходи отсюда. — Ренн, не отвечая и не опуская головы, молча смотрела на нее. — Уходи немедленно!

Ренн с тем же вызывающим видом повернулась к Тораку.

— Как я сказала, так и сделаю! — заявила она и ушла.

А Саеунн велела Тораку собирать свои пожитки. Сама она осталась ждать у входа в жилище, с силой опираясь о посох скрюченной рукой, более всего похожей на лапу хищной птицы. Ее глубоко запавшие глаза без малейшего сочувствия следили за мальчиком. За свою долгую жизнь она столько раз заглядывала в мир мертвых и духов, что отвыкла от простых чувств, свойственных живым людям.

— Спальный мешок оставь, — проскрипела она.

— Но почему? — удивился Торак.

— Изгнанник — это все равно что мертвый.

У Торака даже под ложечкой засосало. Все-таки он до последнего момента цеплялся за слабую надежду, что Фин-Кединн сумеет его спасти…

Пошел дождь, крупные капли застучали по кровле из оленьих шкур, заставили дымиться костер. Торак поднял с пола мешок с пожитками и огляделся. Как часто это жилище казалось ему ненавистным! Сначала он никак не мог привыкнуть к тому, что люди Ворона с удовольствием живут на одном месте по три-четыре месяца подряд, а не меняют стоянку каждые несколько дней, как это делали они с отцом. А теперь ему трудно было даже представить, что сейчас он уйдет отсюда и назад уже никогда не вернется.

— Пора, — сказала Саеунн.

И он последовал за ней на поляну.

Представители племен собрались у огромного костра — собственно, источником пламени был целый ствол дерева, так называемый долгий костер. До вечера было еще далеко, однако из-за сгустившихся туч казалось, что уже наступили сумерки. Торак был даже рад дождю. Пусть люди думают, что он дрожит от холода, а не от страха.

Толпа расступилась, давая им пройти. Торак, словно в тумане, видел лица стоявших вокруг людей, освещенные пламенем костра. Здесь собрались представители племен Ворона, Ивы, Гадюки, Кабана, но не было никого из горных, северных или морских племен, никого из племен Сердца Леса. Это дело касалось только племен, обитающих в Открытом Лесу. Интересно, подумал Торак, когда до сородичей его матери из племени Тюленя дойдет весть о том, что с ним произошло, как поведет себя Бейл?

Аки устроился в самом переднем ряду. Ему удалось как-то отчиститься от сосновой смолы, но кожа теперь у него была красная и даже какая-то пятнистая, а волосы пришлось срезать совсем коротко, они теперь здорово походили на кабанью щетину. На поясе у Аки висели два метательных топора, а на бедре — рог из бересты. Физиономию украшала победоносная ухмылка. Уж он-то точно зря времени терять не станет, охотясь на изгнанника!

Дождь шипел, попадая в костер; капли стекали с бесстрастно наблюдавших за всем деревьев. И по щекам Ренн тоже ручейками стекала дождевая вода, словно слезы, только это никак не могли быть слезы: ведь Ренн никогда не плачет!

Фин-Кединн ждал у огня вместе с остальными старейшинами племен. Лицо его казалось совершенно бесстрастным. На Торака он не смотрел.

Саеунн подскочила к Фин-Кединну и тут же повернулась к собравшимся.

— Я самая старшая в Открытом Лесу, — начала она, — и буду говорить от имени всех племен. — Она помолчала немного. — У этого мальчика на груди метка Пожирателей Душ. Закон в данном случае говорит одно: он должен стать изгнанником.