Могучая крепость - Дэвид Вебер

силовой каркас корпуса был толще. Всё это делало его идеальным кораблём для того, чтобы возглавить черисийскую линию в данный конкретный момент, но не меняло того факта, что он сражался против трёх вражеских кораблей.

КЕВ «Щит», идущий за кормой «Дротика», мог бы прийти ему на помощь в ближайшие десять-пятнадцать минут, но «Шквал» отошёл на наветренную сторону, когда был замечен враг. Его родословная торгового судна также делала его, хотя Стивирту и не хотелось это признавать, самым медлительным кораблём из трёх, и он отстал от своих спутников во время преследования. Было очевидно, что он всё-таки быстрее доларских галеонов, но на их нынешних курсах он был по крайней мере в сорока минутах — а скорее всего, в часе — от любого расстояния, на котором он мог вступить в бой. С другой стороны, два самых крайних судна в доларской формации отставали почти так же сильно.

«Но и не предполагалось, что они будут так хорошо держать строй. — Стивирт осознал, что его собственные мысли звучат жалобно, почти раздражённо. — Сэр Гвилим сказал нам, что Тирск был самым опасным парнем на другой стороне, но это просто смешно!»

На самом деле это была случайность, что они вообще столкнулись с этим конвоем. Отряд капитана Павела крейсировал у северо-восточного побережья полуострова Хэррис в Провинции Швэй, разыскивая суда в водах между Мысом Попугая на севере и Песчаным Утёсом на юге. У них были сообщения о том, что литейные заводы в Швэе отправляют пушки на доларские верфи в Горате, и сэр Гвилим отправил Павела перехватывать этот трафик.

Они перехватили пять небольших бригов, которые действительно были нагружены отлитыми в Харчонге бронзовыми пушками, и капитан Павел выделил призовые экипажи, чтобы отправить их обратно на Остров Когтя. Ему не нравилось выделять людей в эти экипажи, но их груз из пушек потенциально был слишком ценным, чтобы не отправить их туда. После этого, однако, прошло почти целых пять дней скучного бездействия, прежде чем лейтенант-коммандер Шовейл на десятипушечной шхуне «Вспышка», находившейся на восточном фланге формирования Павела, заметил марсели дальше к востоку. Это было накануне вечером, и они пустились в погоню, гнались всю ночь при лунном свете… а «Шквал» медленно отставал всё дальше за кормой. Теперь, спустя большую часть тридцати часов, они, наконец, настигли конвой, и доларские галеоны отделились и развернулись, чтобы встать между преследователями и торговыми судами.

«Шовейл никогда бы не заметил их, если бы не эскорт, — подумал сейчас Стивирт. — Мачты торговых судов были слишком короткими, чтобы их можно было разглядеть, пока мы не подошли ближе».

Однако тот факт, что галеоны выдали присутствие конвоя, мог оказаться чем-то вроде палки о двух концах. Все доларские боевые корабли были больше «Шквала». Возможно, ни один из них не был таким большим, как «Дротик» или «Щит», но, по лучшим оценкам Стивирта, они несли по меньшей мере двести орудий против ста сорока четырёх орудий сокращённой черисийской эскадры. Доларское вооружение, вероятно, было легче, но всё равно это было значительной диспропорцией.

В данный момент «Вспышка» и её немного более крупная сестра, «Булава», вместе скользили вокруг кормовой полусферы Доларских галеонов. Пара галер, назначенных для непосредственной защиты каботажных судов, были новыми, большими и более мощными, чем всё, что Долар взял с собой на Армагеддонский Риф, но Стивирт сомневался, что они смогут сравниться с бортовыми залпами проворных, хорошо управляемых шхун. К сожалению, учитывая галеры и галеоны, было вполне вероятно, что большинство каботажников смогут спастись, если они рассредоточатся достаточно быстро. Каждая шхуна могла бы потопить пару из них — возможно, даже три, если бы они достаточно быстро избавились от галер — но их было четырнадцать. Если бы «Шквал» и его спутники-галеоны смогли протянуть руку помощи, весь конвой, несомненно, был бы уничтожен.

Чего сейчас не должно было случиться.

* * *

Капитан Кейтано Рейсандо улыбнулся с яростным удовлетворением, когда с правого борта КЕВ «Ракураи» снова прогремел залп. Его артиллеристы, вероятно, были не так точны, как ему хотелось бы, но они поддерживали впечатляющую скорострельность, особенно для команды корабля, которая никогда прежде не принимала участия в бою.

Он мог бы пожалеть, что он не находится с наветренной стороны, вместо того, чтобы быть вынужденным вступать в бой с подветренной, но он хотя бы находился с наветренной стороны от конвоя. У него было искушение выделить КЕВ «Князь Доларский», свой самый дальний галеон, чтобы помочь галерам, назначенным для непосредственного сопровождения каботажников. К сожалению, «Князь Доларский» не смог бы добраться туда раньше адски быстрых, Шань-вэй их побери, черисийских шхун. По той же причине, однако, все пять кораблей Рейсандо находились между черисийскими галеонами и конвоем, и он был удовлетворен тем, что ни один из них не собирался прорваться мимо него, чтобы помочь в резне торговых судов. Во всяком случае, не без того, чтобы пробиться сквозь них с боем.

«А правда в том, даже если я никогда не признаюсь в этом ни одной живой душе, что разбить два или три черисийских галеона в плавник будет стоить потери всего конвоя».

Как переоборудованному торговому судну, «Ракураи» не хватало палубы полуюта, как у специально построенных галеонов Доларского Флота. В результате его штурвал, орудия на шканцах и офицеры были полностью открыты для навесного огня. С другой стороны, это означало, что у Рейсандо был (по крайней мере, теоретически) ясный обзор, когда он стоял у поручня правого борта, пристально глядя на врага. К сожалению, он также смотрел прямо на столб удушающего, зловонного порохового дыма, который ветер относил назад по палубам «Ракураи». Это была ещё одна проблема, связанная с нахождением с подветренной стороны. Мало того, что его артиллеристам приходилось бороться со своим собственным дымом, который задувало им прямо в лицо, так ещё и дым черисийской артиллерии сносило в их сторону. На самом деле ветер был достаточно свежим, чтобы быстро рассеивать их собственный дым, но на смену ему всегда прилетали свежие клубы черисийских выстрелов. Всё, что они действительно могли разглядеть — это мачты своей цели над бурлящим, вонючим туманом, и это не могло не повлиять на их точность.

Ещё один черисийский залп сокрушительно прилетел в ответ. Казалось, что они стреляли немного медленнее, но при этом смогли нанести неприятное количество попаданий. И каждое из этих попаданий наносило значительно больший урон, чем, по оценкам Рейсандо, наносили его собственные, более лёгкие попадания. Он ожидал тридцатифунтовых, даже тридцатипятифунтовых орудий, судя по отчётам графа Тирска о Скальном Плёсе, и