Зайчик для Волкова - Ная Таль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как вы говорите фамилия Сергея? Волков? — Поджимаю губы, чтобы не расплыться в глупой улыбке.
— Волков Сергей Денисович. Да вы в интернете посмотрите, лучший нападающий нескольких прошлых сезонов, — продолжает Аля агитацию за свой клуб. — И за деньги не переживайте. У нас тут больше, чем команда — семья. Думаете, у нас на всё хватает? Вратарская экипировка стоит, как крыло маленького самолёта, но Серей Денисович привлекает своих друзей и часто сам оплачивает расходы на форму. Мальчишки его обожают. Кстати, Олега он тоже сюда привёл.
Если бы я всё ещё сомневалась, куда отдать своего сына, то после разговора с Алей и восторженными мамами, все сомнения должны были бы развеяться. Но у меня дочь и сосед. Наглый невоспитанный хам, который не озвучил своё желание, за то, что я так безрассудно уселась к нему в машину. И если для кого-то он самый лучший тренер, то для меня… Я уже сомневаюсь кто он для меня. Симпатичный мужчина? Или всё тот же самоуверенный тип, с которым я решила подружиться просто потому, что другого выхода не нашла?
Глава 21
Когда тренировка заканчивается, мамочки уходят к раздевалкам. Остаюсь одна в большой комнате. Он видел, что я тут, значит найдёт. Руки так и чешутся залезть в телефон и почитать про соседа. Узнать, чем он жил раньше. А вдруг, я разочаруюсь? Куда уж дальше? Совсем неидеальный, иногда весёлый, а иногда, как сегодня, словно хвост прищемили. И хорошо, что сейчас не могу прошерстить интернет. Может быть, оно мне и не нужно, и лучше узнавать всё, что меня интересует от самого Сергея.
Трогаю листья большого фикуса. Под ним можно укрыться от дождя, например. Или от грозных серых глаз, которые за прошлый час возвращались к окну раз семь. Глупо, но приятно, что он за меня беспокоится.
— Юль, ты когда-нибудь можешь делать то, что тебя просят? — Разрезает тишину громкий голос.
— Каждый день, — отвечаю, не отрываясь от рассматривания крупного листа.
— Видимо, со мной это не работает, — сетует Сергей.
Он помогает надеть курточку, одевается сам и ведёт меня на выход. За руку. Как маленькую. Хорошо, что не бежим. На этот раз он подстраивается под мой шаг.
— Почему ты не рассказывал про школу? — Спрашиваю, потому что неуютно идти в тишине.
— Не вижу смысла. Это просто работа, — мы выходим на улицу. — Шевелись, замёрзнешь, — приподнимает воротник и тянет меня к машине, словно буксир. Я просто не успеваю переставлять ноги. — Ну и ветер сегодня.
— Противный, — соглашаюсь и быстро усаживаюсь в машину. — Почему ты ушел из хоккея? — Рассматриваю мужской профиль. Сергей недовольно поджимает губы и заводит машину.
— Вот поэтому и не хотел рассказывать про работу. Ты же не отстанешь, будешь задавать вопрос за вопросом, а на некоторые я не готов отвечать, — возможно, лучше не лезть к нему сейчас, и он имеет право мне ничего не объяснять, но любопытство — неудержимая штука.
— Отвечай на те, на которые готов, — настаиваю на своём. — Так почему ты ушёл из хоккея?
— Это сложный вопрос. Интересно сначала узнать, что тебе успели рассказать? — Смотрит на дорогу, а так хочется, чтобы на меня. Хоть на секундочку.
— Из всего я поняла только то, что ты хороший тренер и моего сына ждёт успех. Это при условии, что он будет заниматься под твоим чутким руководством.
— У тебя же дочь, — сводит брови, словно не понимает откуда у меня ещё и сын взялся.
— Вот именно! Поэтому я всё пропустила мимо ушей, — не всё, конечно. Такое забудь, Аля придёт и напомнит.
— Так и поверил, — улыбается. Значит, не всё так плохо у него с настроением, как казалось. — Я горел карьерой, — придвигаюсь поближе. Чтобы не пропустить ни словечка. — Жил на льду. С Полей мы долго встречались, но сделать предложение подтолкнул мой тренер. Традиция у них такая, в команде только женатые.
Его голос становится грустным, но я молчу и слушаю. Он рассказывает о том, как родители требовали внуков, а они подарили им Марселя. Мама баловала пса сладостями, и он очень сильно полюбил ванильные кексы. Сергей приезжал к ним редко. Как и звонил. Чтобы стать отличным нападающим требовалось полностью сосредоточиться на тренировках. А когда умерла его мама, он был на игре. После этого понял, что из-за хоккея не видел родных уже долгое время.
— Мне было постоянно некогда. Я думал вся жизнь ещё впереди, а оказалось… Можно всё потерять в один миг. Никогда не предполагал, что с мамой может что-то случиться и я больше её не увижу. Отодвигал встречи, не перезванивал. Отдалился на столько, что эта пропасть стала непреодолимой. Её нет и я больше ничего ей не смогу сказать. Даже грёбаное «я занят, перезвоню», — он замолкает.
Ему сложно говорить, но может быть, когда произнесёт вслух то наболевшее, что не даёт покоя, ему станет лучше. Нужно преодолеть себя и высказаться, пусть даже тишине или самому себе. Вылить чувства и опустошить себя до дна.
— После похорон, не находил себе места, — продолжает после паузы. — Ведь я даже не смог приехать попрощаться из-за контракта. Всё стало противно. Не мог взять в руки клюшку. Перегорел. Так сейчас модно говорить. Расторг контракт и уехал вместе с Полиной сюда, в Питер. Марсель переехал к нам. Отец не справлялся с ним. Около месяца Поля пыталась уговорить вернуться обратно в команду. Занималась Марсом, а я блуждал в себе, словно потерянный. На меня давно уже не действовали её истерики. Только раздражали. Очнулся, когда увидел на шее пса ранки. Он жалобно скулил, словно просил помощи.
Останавливаемся на светофоре, и я дожидаюсь ответного взгляда. Беру его руку в свои и прижимаю к груди. Чтобы понял, что я не бесчувственная дурочка, которая лезет в душу из праздного любопытства. Я переживаю его боль вместе с ним. На зелёный он забирает руку, а я стираю дорожки слёз со щёк. Слишком чувствительная и сентиментальная.
— Вот тогда мы с Полей и расставили точки над «и». Она поняла, что больше не засветится, как жена успешного хоккеиста, собрала мои вещи и попросила уйти. Подала на развод. Опустошенный и сломленный я
