Форточка с видом на одиночество - Михаил Барановский

Кажется, я старею и мне надо записаться на прием к урологу. Вероятно, моя реакция на эти фотографии – следствие хронического простатита.

Все-таки это ужасно интересно! Доктор в белом халате наденет резиновую перчатку, макнет палец в банку с вазелином, залезет этим пальцем мне в задницу, станет массировать простату и мое отношение к женщинам – изменится! А вследствие этого изменится мое отношение к жизни. Жизнь покажется мне более приспособленной для жизни. Я буду счастливее уже через каких-нибудь пять-семь процедур! Разве это не удивительно? До чего же примитивно мы устроены. И сколь же иллюзорны наши представления о любви и счастье…

На какое-то мгновение мне захотелось, чтобы все мужчины в мире стали импотентами. Только ради того, чтобы разомкнуть этот порочный круг, нарушить предсказуемость событий, разорвать пошлую логику взаимосвязей.

Но в наше время не так-то просто стать импотентом. Таблетки, мази, инъекции, фаллопротезы…

В Интернете я нашел описание надувного фаллопротеза:

«Он состоит из: цилиндров ригидности, имплантируемых в пещеристые тела, резервуара, устанавливаемого в пространство позади лобка, а также нагнетающей помпы, которая помещается в мошонку. Все три компонента соединены трубками. Чтобы получить эрекцию, достаточно несколько раз сжать помпу, установленную в мошонку. Для снятия эрекции необходимо нажать на ту же помпу только в другом месте».

Вот и все дела! Знай себе, жми на помпу – и вперед!

Такая инструкция. Проще той, что прилагалась к купленной мной недавно кофеварке.

Мы живем в невероятно эрегированном мире! Даже девушка, у которой я приобрел ту самую кофеварку, хотела выглядеть соблазнительной.

Нет практически никакой возможности стать тихим скромным импотентом.

«Жми на помпу!» – кричат с телевизионных экранов и глянцевых изданий.

«Жми на помпу!» – кричат фармацевтические компании.

«Жми на помпу!» – кричит скромная труженица магазина бытовой техники!

Я чувствовал, как мощная волна прибивала меня к берегу. Я чувствовал, как пастушьи собаки сбивали меня в стадо. И я думал, что надо все-таки обратиться к урологу. И я рассматривал фотографии девушек из Ростова-на-Дону, барахтаясь в компьютерной паутине.

Есть такая немецкая поговорка: «Мужчина – что толчок: или занят, или засран». Я свободен и более-менее чист.

Ничего не понимаю.

Обидно погибнуть в авиакатастрофе, так и не написав роман. Очень не хотелось бы, чтобы для всех пассажиров и экипажа полет закончился летально.

При взлете я старался не смотреть в круглое окошко. Я напряженно сосал выданный стюардессой леденец. А у меня что-то сосало под ложечкой. Мне представлялась чрезвычайно жалкой смерть с леденцом во рту.

Я закрыл глаза и принялся напряженно-хорошо думать о Боге. Я просил его не обрывать мою жизнь так скоропостижно. Просил его о мягкой посадке в Ростове-на-Дону, где меня ждали сын, друзья детства и девушка Маша, которую я нашел в виртуальном пространстве, где-то между небом и землей.

В первом же супермаркете, в который я заехал из аэропорта, чтобы купить продуктов, сразу же у колбасного отдела встретил знакомого. Это был уролог Игорь Абдуян, у которого я многие годы лечил свой простатит. Я звал его «мой уретральный друг». Я спросил, как дела у него и его жены. А он спросил, как дела у меня и моей простаты.

Супермаркет был весь залит искусственным дневным светом. Играла музыка. Прилавки сияли. Разноцветные яркие упаковки конкурировали друг с другом, смущая спрос активностью предложения.

У рыбного отдела я столкнулся с Таней Нестеренко, с которой мы давным-давно работали вместе в отделе культуры областной молодежной газеты. За то время, что мы не виделись, у Тани появился сын на самокате лет десяти. Он носился между длинными прилавками супермаркета, то и дело врезаясь в металлические тележки для продуктов и в зазевавшихся покупателей.

– Ты где? – спросила меня Таня.

– В Москве, – ответил я.

– Круто! Чем занимаешься?

– Пишу роман.

– Круто!

Тут раздался жуткий грохот, и мы сразу догадались, что случилось.

Я сказал:

– Круто!

А Таня тут же убежала.

Рыба за витринным стеклом в брильянтах ледяных осколков искрилась перламутровой чешуей. Красная икра горела изнутри рубиновым светом, а черная – сверкала вороным глазом. Ломтики балыка казались фрагментами похищенной янтарной комнаты. Креветки, свернувшись калачиком, спали в розовых пастельных тонах.

По пути следования в молочный отдел со мной здоровались какие-то люди, которых я не мог вспомнить. Я приветливо кивал им и шел дальше.

Как же тесно мы порой живем!

Теплые цвета сменили холодные. Белизна молочных продуктов привносила праздничность и торжественность в общее настроение магазина.

Я вспомнил, как много лет назад папа-дальтоник позвонил из московской командировки моей маме и сказал, что купил ей импортную кофточку цвета ряженки. Мама предвкушала бежевый колер, но по приезде выяснилось, что отец имел в виду цвет крышки на бутылке, который на самом деле был сиреневым. В действительности же кофточка оказалась красной.

С тех пор «цвет ряженки» превратился в семейную идиому.

В молочном отделе я встретил Машу – девушку из виртуального пространства. Она выбирала йогурты. Я сразу же узнал ее. Она совсем не удивилась, что мы встретились в супермаркете. Маша сказала, что никак не может решить, какой йогурт купить. Мы стали выбирать ей йогурт. Это нас сблизило. У меня тоже проблема выбора. Я сам часами могу стоять у прилавка в полной растерянности. Мы перебирали разноцветные коробочки с молочными продуктами, украдкой посматривая друг на друга.

– Как вы меня находите? – спросила Маша.

Именно такую невесту я хотел привезти из провинции – тихую, скромную, неразвращенную столичными нравами девушку, подолгу выбирающую йогурты в продовольственном магазине.

Я сказал, что именно о такой девушке, как она, я и мечтал всю свою сорокалетнюю жизнь за минусом младенчества, детства, отрочества и юности.

– Вам действительно сорок? – спросила она.

Никто не дает мне моих лет.

Я сказал:

– Маленькая собачка – до старости щенок.

– Все зависит от породы, – подумав, ответила Маша.

– Разве что, кроме тойтерьеров, – предположил я.

– И болонок, – добавила она. – Какой же йогурт мне купить?

Мы хотели найти самый лучший в мире йогурт – самый свежий, без консервантов, без искусственных красителей, не жирный, обогащенный живыми культурами, витаминами и микроэлементами. Мы могли бы провести всю жизнь за этим занятием.

Очень сложно сделать правильный выбор. Мне кажется, многие наши беды происходят именно из-за этого. Хотя знакомый японец, обучавший меня тому, как надо есть суши, говорил: «Важно даже не то, как ты держишь палочки, а то, как ты доносишь их до рта».

Периодически к нам подходили то ее, то мои знакомые.

Никто из них не мог помочь с выбором йогурта.

Одни говорили:

– Купите лучше рыбу.

Другие советовали пойти в театр или в школу бальных танцев.

– Будете танцевать румбу! – говорили они. – Разве плохо?

– Нет, совсем не плохо, замечательный танец – румба, – отвечали мы с Машей, – но нам нужен йогурт и ничего больше.

– Выходите за меня замуж, – предложил я Маше, когда мы остались наедине. – Конечно, я понимаю, что вы еще недостаточно хорошо меня знаете…

– Нет, я знаю вас достаточно. Я навела о вас справки, – она улыбнулась, как бы извиняясь. – Я знаю, что у вас язва, хронический простатит, скверный характер, вы курите натощак, но человек, в общем и целом, вы хороший. И я готова выйти за вас, но не раньше, чем куплю йогурт. Такое условие.

Внезапно рядом оказалась моя бывшая жена. К моему удивлению, она обняла мою виртуальную невесту, и они расцеловались, как старые добрые приятельницы. Тут же подбежал мой сын и бросился мне на шею.

И в этот момент я вспомнил, что даже не поблагодарил Бога за благополучный перелет. Мне стало стыдно. И я извинился перед Ним и сказал «спасибо». Тихо-тихо, так, чтобы никто, кроме Него, не услышал.

Люди порой ведут себя до крайности странно. Очень непредсказуемо. Вот смотрите: десять лет я прожил со своей бывшей женой Машей. Прибавьте к этому еще пять, как мы развелись. Пятнадцать лет мы знаем друг друга. Такая арифметика.

И вдруг этот человек спрашивает меня: испытываю ли я желание встать при звуках российского гимна?

Представьте себе! Практически на голом месте. Ни с того ни с сего. Она застает меня врасплох. Вот что ее интересует! Такой вопрос.

Мы столько пережили с ней и хорошего, и плохого. Мы родили сына, воспитывали собаку, занимались сексом, хоронили каких-то родственников, мы о чем-то мечтали, ругались из-за мелочей и по-крупному…

И вот после всего этого, после всего, что между нами было, ее интересует такое.