Снятся ли андроидам электроовцы - Филип Дик

— Тогда придется свернуть вам шею, — сказал андроид и с рычанием схватил Рика за горло.

Декард выстрелил из старомодного пулевого револьвера, который всегда носил в кобуре на плече. Пуля тридцать восьмого калибра ударила в голову андроида и мозговая коробка взорвалась.

Устройство «Узел-6» разлетелось на тысячу мелких кусков, которые, подобно радиоактивной пыли, взвились и осели в кабине аэрокара.

Останки андроида тяжело навалились на Декарда, так что ему пришлось с трудом выбираться из-под корчившегося в судорогах мертвого андроида.

Наконец он дрожащей рукой набрал номер Департамента полиции.

— Докладываю, — сказал он. — Передайте Гарри Брайанту, что с Полоковым покончено.

— Вы покончили с Полоковым. Он поймет?

— Да, — подтвердил Рик.

Положив трубку, он подумал: «Еще чуть-чуть, — и… Нет, я недооценил предложение Рейчел Розен. Я не прислушался к ее словам и едва не поплатился за это. Ну ладно, с Полоковым покончено».

Его железы постепенно перестали качать адреналин в кровь, сердце перестало стучать, дыхание успокоилось, но дрожь не проходила.

«Во всяком случае, я только что заработал свою тысячу долларов. Значит, дело того стоит. И я реагирую быстрее Дейва Холдена. Конечно, печальный опыт Дейва обострил мое внимание, это нужно отметить. У Дейва такого предупреждения не было».

Он снова поднял трубку видеофона и набрал номер своей квартиры. Дрожь начала проходить, и он уже мог сунуть в рот сигарету.

На экране появилось лицо жены, на котором читались остатки шестичасового периода самобичевания.

— А, Рик, привет!

— А где же номер пятьсот восемьдесят четыре, который я набрал тебе, когда улетал? Радостное признание…

— Я переменила комбинацию, как только ты ушел. Что ты хочешь? — Голос ее погрузился в привычное уныние. — Я такая усталая, и у меня совершенно нет никакой надежды. И наша с тобой жизнь, и то, что тебе может в любой момент не поздоровиться и тебя достанет какой-нибудь из этих анди… Ты это хотел сказать мне, Рик, что до тебя добрался этот анди?

За ее спиной шумел Бастер Джруби. Рик видел, как шевелятся ее губы, но не слышал слов — они заглушались грохотом телевизора.

— Послушай, — сказал он, — ты меня слышишь? Кажется, я напал на жилу! Это новый тип андроида, с которым могу справиться только я. Я уже отправил на покой одного, и для начала это великолепно. Знаешь, что будет у нас еще до того, как я покончу с остальными?

Ирен смотрела на него невидящим взглядом.

— О! — сказала она.

— Но я еще ничего не сказал!

Но он мог и не рассказывать. На этот раз ее депрессия углубилась настолько, что из ее глубин она уже не слышала его. Он говорил с пустым местом.

— До вечера, — сказал он с горечью.

«К черту Ирен, — подумал он. — Ну какой же прок в этом риске для жизни, которому я подвергаю себя? Ее не волнует, станем ли мы владельцами страуса. До нее сейчас ничего не доходит. Нет, нужно было отделаться от нее еще два года назад, когда мы собирались разойтись. Хотя и сейчас еще не поздно».

Он наклонился и мрачно стал собирать с пола машины смятые листки своих записей, включая и досье Любы Люфт. «Никакой поддержки, — напомнил он себе. — Большинство андроидов обладают большим запасом жизненной энергии. Она ничего не может дать мне».

Это заставило его вспомнить Рейчел Розен. Он понял, что ее совет относительно психологии «Узла-6» оказался правдой. Если она не намерена забрать себе часть премии, то, пожалуй, ее можно использовать.

Встреча с Кадальи — Полоковым кардинально изменила его представления.

Включив двигатель аэрокара, он направил машину к старому зданию оперного театра, в котором, как следовало из заметок Холдена, он должен был обнаружить Любу Люфт.

Теперь он подумал и о ней. Некоторые андроиды-женщины казались ему привлекательными, а к некоторым он ощущал даже физическое влечение. Это было странное чувство. Умом он понимал, что это всего лишь машины, но инстинкт гнул свое.

Например, Рейчел Розен. Но он решил, что она слишком худа — никаких выступающих частей, особенно в области груди — фигура ребенка, плоская и слабая. Он мог бы выбрать кое-что и получше. Сколько лет Любе Люфт? Он разгладил листок и отыскал графу «возраст». В досье было указано: двадцать восемь лет. Единственный стандарт, когда имеешь дело с анди, это внешний вид.

«Хорошо еще, — подумал Декард, — что я знаю кое-что об опере. Еще одно преимущество перед Холденом. У меня более широкий кругозор. Сначала я попробую справиться еще с одним анди, а потом попрошу помощи у Рейчел Розен, если мисс Люфт окажется особо крепким орешком».

Но интуиция подсказывала ему обратное. Трудно было только с Полоковым, а остальные, не подозревая, что за ними идет охота, должны просто свалиться, подобно костяшкам домино, поставленным друг на друга.

Снижаясь к крыше Оперы, он громко напевал попурри из арий, сочиняя по мере надобности псевдоитальянские слова.

Девять

В огромном, подобном чреву кита зале старинного здания Оперы, построенного из камня и стали, репетиция была в самом разгаре. Рик Декард узнал музыку — репетировали «Волшебную флейту» Моцарта, шла финальная сцена первого акта. Рабы музы — другими словами, хор — начали свою песню чуть-чуть раньше, и это свело на нет простой ритм волшебных колокольчиков.

Это была приятная неожиданность. Ему очень нравилась «Волшебная флейта». Рик сел в кресло в бельэтаже — кажется, никто не заметил его появления — и устроился поудобнее. Как раз в этот момент Папагено в своем фантастическом наряде из птичьих перьев присоединился к Памине, чтобы спеть слова, всегда вызывавшие у Рика слезы:

Всякий храбрый человекСчастья добивается.А его ближайший другПомешать старается.

«Нет, — подумал Рик, — никаких волшебных колокольчиков в действительности не существует. И ничто не заставит твоего врага исчезнуть без следа. А жаль. Моцарт умер вскоре после написания „Волшебной флейты“ от болезни почек в возрасте меньше сорока лет. Как странно — предчувствовал ли Моцарт, что у него нет будущего, что его время прошло и его вскоре похоронят в могиле для нищих, без надписи? Возможно, я тоже предчувствую нечто подобное».

Он наблюдал за ходом репетиции.

«Репетиция кончится, кончится представление, певцы умрут, и в конечном счете будет уничтожен последний нотный листок, да и само имя композитора исчезнет в веках, и пыль окончательно победит, если не на этой планете, так на другой. Мы можем лишь ненадолго отсрочить конец. Так же как и анди, которые лишь некоторое время могут уклоняться, но все равно будут настигнуты мной или другим охотником. В некотором смысле я тоже часть форморазрушающего процесса энтропии. Ассоциация Розена создает, а я уничтожаю их творения или как там это выглядит с их точки зрения».