Хрономаг на каникулах (книга 1) - Игорь Павлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Секунданты обговаривают вслух правила, не использовать грязные приемы, не кусаться, не бить в пах, сзади в позвоночник и не добивать упавшего противника ногами, деремся до первой крови или сдачи, после чего дают отмашку к началу поединка.
Сближаемся, Петр замахивается, стараясь пробить мне прямой в лицо, я лишь улыбаясь смещаю голову с прямой траектории, и заряжаю ему снизу в челюсть. Слышу, как хрустнули зубы, разрываю дистанцию. Он больше не старается сблизиться, пытается достать меня ударом ноги, пробивая по корпусу. Чуть разворачиваю тело, ловя его за ногу и дергаю резко вверх, отчего тот теряет равновесие, приземляясь на пятую точку. Парни вокруг сильно разочарованы. Снова сближаемся, соперник уже не спешит размахивать конечностями, пытается взять меня в захват, как борец, расставляя руки и наклоняя корпус. В прыжке, прямым коленом, снова достаю его в подбородок. Он прикусывает язык и сплевывает кровь на асфальт.
— Первая кровь, дуэль можно завершить, — произносит князь Щербатов, победил граф Воронцов, обговоренные условия надлежит выплатить.
— Я так прошто не шдамся, ни хрена молокошош не получит, — шепелявит из-за откусанного кончика языка Петр, снова бросаясь на меня, как разъяренный буйвол. Я, стоя в пол оборота к противнику, полу приседая с разворота, пробиваю ему в голову, тот отлетает в сторону на пару метров. К нему подбегают его друзья, чтобы помочь. Петр, сидя, мотает головой, стараясь прийти в себя. Секунданты ведут отсчет, на семь от встает и снова кидается, но сейчас целится в ноги, с намерением меня повалить. Просто высоко подпрыгиваю вверх, приземляясь коленями на хребтину сопернику, придавливая его к земле и отрабатываю по почкам несколько болезненных ударов. Петр воет, пытаясь меня скинуть. Снова расходимся в стороны, только меняемся местами с противником. Сейчас злой и плюющийся кровью граф Чернышев оказывается со стороны моей девушки. Неожиданно выхватывает нож из высокого ботинка и приставляет к горлу Ольги.
Такого грязного приема от дворянина здесь никто не ожидал, даже его собственные соратники. Все застывают в немом удивлении.
— Ешли прямо шейчаш не шдашься, я на твоих глашах прирежу эту шучку, — рычит урод, брызгая кровью.
Хрономага, который не может окончательно умереть, вообще практически невозможно ничем испугать. Но в этот момент я реально струхнул не по-детски. Вздрогнув, решил уже прибить гада. Вот только все вокруг застыли, как изваяния. Время вокруг меня остановилось. Наступила полнейшая тишина.
«Вот я, старый склерозник архоидный, совсем позабыл о способе замораживать время», — маленькие хрономаги, когда сильно пугались, всегда останавливали время, чтобы уйти от опасности, тем самым спасая себе жизни. Но потом, по мере взросления, этот атавизм уходил в прошлое, за ненадобностью. Зачем пользоваться детской способностью, когда можно просто отмотать время назад в любую безопасную точку. Но сейчас я широко улыбнулся. С моими урезанными возможностями, заморозка времени мне еще как пригодится.
Подхожу к этой охреневшей застывшей роже с ножом, резко отбираю острый предмет и пробиваю ему в челюсть со всей силы. Как только мой кулак соприкасается с челюстью, время снова восстанавливает свой бег. Петр снова летит на асфальт, ударяясь нехило головой, теряя сознание. Битва остается за мной. Секундант объявляет победу.
— Если он еще раз дернется в мою сторону, прирежу его, как свинью, — предупредил напарников, забирая нож себе. — Позаботьтесь о нем и переведите деньги на этот счет, — собственного у меня нет, поэтому называю номер счета Ольги, который записывает один из парней, ставших в этой битве секундантом.
Расплатившись в ресторане, вызываю такси, чтобы отвезти девушку домой. Понимаю, что мне нужно личное средство для связи. Сейчас же пользуюсь телефоном девушки. Сидя с ней на заднем сиденье, глажу ее по волосам. Ольга продолжает по-прежнему мелко дрожать, адреналин дает о себе знать. В таком состоянии оставить девушку одну, не позволяет совесть.
— Может напоишь меня чаем и познакомишь со своими питомцами? — предлагаю, когда подъезжаем к панельной пятиэтажке.
Ольга кивает головой и нежно мне улыбается, прижимаясь еще крепче…
Глава 9
Бал
Ольга жила в небольшой однокомнатной квартире, которая ей досталась от бабушки. Навстречу выбежала мохнатая рыжая кошка, которая, минуя хозяйку, почему-то потерлась об мои ноги. Ей явно не хватало мужского внимания, пришлось взять на руки и потрепать мохнатое чудо.
— Ой, Ларик, Муся ни к кому, кроме меня, не дается в руки, а от тебя прямо не отходит, — удивленно воскликнула хозяйка. Вот только я этому ни на грамм не удивился.
Все животные в разных мирах интуитивно тянутся ко мне, слушаясь беспрекословно. Правда до сих не понимаю, то ли так на них влияют маги времени, то ли это мое природное обаяние огромной души. Кстати о душах, они у всех разные, не по качеству, а по объему. У животных, эти нематериальные сгустки, словно небольшие горошины, у разумных аборигенов достигают размеры от сливы до большого яблока, у существ, живущих несколько столетий, размером с арбуз, а у нас, живущих вечность, да нет такого фрукта на этой планете, где-то от метра до двух в диаметре. Наша душа с трудом вмещается в принимаемую оболочку и фонит, как уран, своей харизмой. Именно поэтому Муся за мной по квартире ходит хвостом, наслаждаясь моими флюидами.
Ольга поставила чайник на плиту, доставая печенья на стол. Она немного стесняется потрепанной мебели, доставшейся ей в наследство.
— Ларик, ты жил в роскоши всю свою жизнь, извини, что здесь не так красиво и уютно, — зачем-то она извиняется, хотя это я настоял на приглашении на чай. Она просто не в курсе, что последние пятьдесят лет я прожил в темной мрачной пещере, и ее непрезентабельная квартира в сто раз уютнее предыдущего интерьера. Просто улыбаюсь и говорю, чтобы не заморачивалась такими глупостями.
Пока кипит чайник, Ольга не знает куда себя деть, сильно смущаясь в моем присутствие. Усаживаюсь на диван и прошу показать фото, когда она была маленькая. Ну, а как еще уговорить девушку присесть поближе и перестать суетиться? Дальше мы рассматриваем старые фотографии, новых почему-то у нее нет. О чем и спрашиваю.
— После смерти родителей, перестала фотографироваться, — девушка взгрустнула, а я себя начал костерить отсутствуем извилин, сравнивая с примитивной амебой. После чего просто обнял девушку и прижал к себе, гладя по длинным волосам.
