Беспамятство - Светлана Петрова

Хорошо. Жить будете здесь?

Если нс возражаешь. У него общага.

Живите.

Всю неделю молодые супруги почти нс выходили из санаторного номера. Стоило мужу прикоснуться к ней, она обмирала, всякий раз, как в первый. Он словно нёс в себе электрический заряд, который прицельно взрывался в недрах её тела. Оно выгибалось и сладко содрогалось. Ляля была безмерно счастлива и верила — это неизменно.

Она позабыла о родителях, даже ие звонила им, а Большаков счёл психологически правильным не напоминать. Видно, дочерью завертел вихрь страсти. Сам был такой, пока нс научился собой управлять. Девочка — в него, пройдёт время и тоже научится. Другие сферы жизни, с которыми она прочно связана, потребуют своих жертвенных коров.

За это время Виталий Сергеевич перебрался из квартиры в коттедж, чтобы не выслушивать каждый день покаянных речей жены. Совершив дикий поступок, который мог иметь ужасные последствия - а вдруг не было бы бус или вилка попала в глаз? - Надежда стала ему нс просто безразлична, по и неприятна. Причин се поведения он даже не анализировал — она потеряла право на его сочувствие.

После медовых каникул Ляля вернулась домой в состоянии эйфории. Печальное, замкнутое лицо матери резко диссонировало с ес собственным приподнятым настроением и вызывало жалость, но более всего поразила почти седая мамина голова. Что нужно пережить, чтобы так ужасно выглядеть в сорок пять лет? Невольно вспомнился казус в коттедже. Отец и теперь живёт там, возможно, не один.

Мама, мамулечка, прости меня! - бросилась к ней Ляля. - Это я виновата! Вилка была мис поделом.

Ну, что ты, деточка моя единственная! Я, я должна каяться, хотя простить такое невозможно! Словно разум помутился! - плакала Надя, становясь на колени рядом с дочерью. - И скатерть никак не отстирывается.

Да брось ты её!

Новая.

Тем более.

Надежда Фёдоровна удивлённо подняла заплаканные глаза.

Ну да, — пояснила Ляля. - К старым вещам привыкаешь, как к давним знакомым, они чем-то нравятся. А с этой ещё нс жаль расстаться. Выброси!

Мать и дочь обнимались с таким пылом, как никогда прежде. Казалось, непонимание окончательно утонуло в слезах, Ольга позвонила отцу и попросила вернуться домой, не задумываясь, что будет происходить за дверями родительской спальни. В своем безудержном счастье она хотела жить в счастливой семье среди счастливых близких.

С водворением мужа на старые позиции Надежда Фёдоровна вела себя тише воды, ниже травы, но медленно, очень медленно, почти незаметно забирала отнятое пространство для манёвра. Виталия, который держался несколько отчуждённо, она не тревожила, зато каждый разговор с дочерью заканчивался размолвкой - то маленькой, то большой.

Мне так стыдно, — доверительно говорила она, — Все спрашивают: где Рома и кто этот чёрный мужлан? Неужели Лялечкин избранник?

Ольга сдерживалась изо всех сил, тупо повторяя про себя: не реагировать, не обращать внимания, любить или хотя бы жалеть. Получалось плохо, а часто не получалось совсем.

Как ты надоела с твоими криво усвоенными политесами, - отвечала дочь. - Это мой выбор, понимаешь, мой! Он ни к кому нс имеет отношения. Наплевать мне, что говорят твои приятельницы. Что б они все одновременно и насмерть подавились сплетнями!

Ляля! Ты ужасна! Разве можно желать смерти!

Я сказала гипотетически,

Надежду Фёдоровну раздражали неосвоенные слова.

Я тебя злой нс воспитывала.

Меня вообще воспитывал папа. Смирись и нс возникай.

Но Надя и так всю дорогу только и делала, что смирялась. В молодости терпится легче. Теперь же внутри неё всё кипело, замордованное «я» топорщилось и подчиняться приказам не хотело. Она сама стала относиться к себе с некоторой опаской. Мучительно металась в поисках точки опоры и неожиданно нашла ее в спиртном. Возможно, но этой причине или затем, чтобы не терзаться ночами, лежа рядом с бесстрастным мужем, супруга Большакова выбрала себе небольшую комнату с раскладным диваном и поселилась там. Закрывала дверь и проводила взаперти не только ночи, но иногда и целые дни, всё чаще прикладываясь к бутылке и всё реже выходя к ужину. Виталий Сергеевич вопросов нс задавал. Выполняя обещание, данное дочери, он каждый день после работы возвращался на Кутузовский. Перед этим звонил Ляле, Если Максим ещё не явился, дочь с отцом шли ужинать в ресторан, а когда оказывался дома, то донской казак сам кормил их, причем готовил отменно. Он вообще всё умел делать, не чурался никакой домашней работы и терпеть не мог, проснувшись, валяться в постели. Полное неведение и даже презрение молодой жены к практической повседневной жизни поначалу его сильно удивляло, потом возмущало, в конце концов он к такому положению вещей привык. Тёща готовила примитивно, а в обязанности новой домработницы входил только завтрак.

Прежнюю, Антонину, Надежда Фёдоровна недавно рассчитала. Заметила, как та, словно ошпаренная кошка, отскочила от Виталия Сергеевича. А что вдруг мужу могло понадобиться на кухне? Значит, тихоня домраба завела с хозяином шашни. Надя даже вспотела от мыслей, которые завертелись у неё в голове. Мало того, что мужик на стороне шкодит, так ещё и дом поганит! В тот же день Антонина была уволена, а вместо неё три раза в неделю стала являться немолодая женщина, рекомендованная соседкой. Она жила у себя дома, называлась приходящей и выполняла лишь оговоренный набор услуг. Большаков делал вид, что перемены его не трогают.

Накануне последних студенческих каникул перед летней сессией, за поздней семейной трапезой в полном составе, обсуждали, как лучше провести выходные.

Может, слетаем на пару денечков в Сочи? - сказала Ляля, - И ты, пап, с нами. Поплаваем в бассейне, покатаемся на лыжах в Красной Поляне. У Макса по горным лыжам разряд!

Большаков поднял брови:

Где научился?

В Барнауле. Несколько лет ездил со студенческим стройотрядом. Потом даже на соревнования посылали.

Хорошо. Сделаем.

Ляля захлопала в ладоши, а Надежда Фёдоровна произнесла недовольно:

Опять в эти безнравственные Сочи! Чем вам собственный подмосковный дом нехорош? Детей заводить надо, вот что я вам скажу. Порхаете, как любовники!

А ты завидуешь, - бездумно парировала Ляля и увидела, как побледнела мать.

Любовь не может заменить семью.

Смотря какая любовь, - ответила дочь, - Ты любишь папу пассивно, как рабыня. А я — личность, И потом - у нас страсть. Совсем другая материя. Страсть нс угаснет никогда.

Виталия Сергеевича перепалка как будто нс касалась - он старательно выскребал особой ложечкой мясо из огромной клешни краба и, элегантно причмокивая, всасывал в себя розовое мясо, запивая ледяным белым вином. Но, наконец, женщины его достали и он обронил:

Что вы как две кошки!

Надежда Федоровна, посчитав замечание мужа за поддержку, спросила, со значением глядя на зятя:

Может, ты уже не способна иметь детей? Я тебя предупреждала о печальных последствиях аборта.

Максим не поднимал глаз от тарелки. Какая неэтичная женщина — его тёща. Даже если его не волнует сексуальное прошлое жены, вряд ли такое приятно слушать.

Ляля мужу о Романе не рассказывала и теперь зло уставилась на мать:

Да что ж ты ко мне пристала! Я давно пытаюсь тебе втолковать, что моя личная жизнь не твоего ума дело. У тебя трехклас- сиос образование, а я без пяти минут кандидат наук.

Это ты в своем институте будешь кандидат. А здесь — моя дочь. От большого ума у вас и детей нет,

Надежда Федоровна искренне думала, что, лишь подчинив, можно удержать, заставить уважать и даже любить. Так диктовал ей опыт жизни.

Большаков покончил с крабом, вытер губы салфеткой и как-то между прочим обронил:

Одна извилина, и та не в голове. Мужчины, которые говорят, что глупые жены предпочтительней умных, по-видимому, никогда не имели дела с настоящими дурами.

Жена сделалась пунцовой:

Это что, намёк?

Она выскочила из-за стола и побежала в свою комнату. Но к сё выходкам уже привыкли и сострадать перестали.

Кстати, мать права, - совершенно неожиданно для Ляли произнёс Большаков. - Почему бы нс обзавестись потомством? Ты у меня одна, а я собираюсь оставить внукам крепкое наследство.

Максим с самого начала чувствовал себя не слишком уютно в доме высокого чиновника. Любовь увела его далеко от привычной среды, но он не видел причин, чтобы поступаться достоинством.

Детей должен обеспечить отец, - твёрдо сказал будущий бухгалтер. — Я к этому пока не готов. Но только пока. А вы рассуждаете, как заправский магнат. Еще добавьте родовое имение и земли с водоёмами, - добавил он с почти неощутимой усмешкой.

Однако Большаков намёк понял.

Уже добавил и не вижу в том ничего худого.

Но па! — воскликнула испуганная Ляля. — Вы говорите обо мне, словно об отвлечённом детородном органе! А предстоит ещё закончить институт, потом аспирантуру, защититься, несколько лет поработать, чтобы укрепить авторитет, только тогда можно говорить о детях! Или ты хочешь превратить меня во вторую маму?