Шесть дверей страха - Тим Доннел

Но Калтус решительно отобрал у нее кубок и всунул в руку ничего не понимающего Конана. Потом подвел его к большому зеркалу, висевшему сбоку от двери:

– Смотри внимательно, король, и ты все поймешь!

Из зеркала на Конана глянуло смуглое лицо синеглазого юноши с растрепанными волосами, с первым пушком над верхней губой. Рядом с ним стоял очень похожий на него воин лет тридцати, могучий, широкий в плечах, с мощными буграми мышц на руках и груди.

– Что это за чудеса?! – сказал Конан, и юноша в зеркале повторил движения его губ.

– Просто – волшебное зеркало, которое показывает стариков – молодыми, а молодых – юными… Да ты не на лицо смотри, а на свою шею… И на кубок… Ну?

Конан всмотрелся и, наконец, понял: узор из магических знаков на колдовском ошейнике был точно такой же, как и узор, шедший вокруг кубка. Это было то, что он искал!

Выплеснув на пол вино, он поспешно достал монету и положил ее на столик. Хозяйка, с перекошенным от злобы лицом, потерявшим всю свою красоту, с ненавистью смотрела на него и шипела:

– Все равно ты не уйдешь отсюда! Все равно ты останешься здесь и украсишь Большую Колючку!

Красные губы расплывались, занимая половину лица, и на Конана уже смотрела отвратительная тварь с горящими глазами и жесткой щетиной волос. Груди коричневыми мешками свисали на живот, а толстые слоновьи ноги гневно топали по полу, сотрясая всю лавку.

– Украли! Избили! Стража, сюда! Хватайте их! Скорее! А-а-a!

Конан, не дожидаясь, пока набегут гремящие железом чудовища, ринулся к двери, за ним, не отставая, резво бежал старый Калтус.

Солнце опустилось уже совсем низко, деревья, постукивая каменными листьями, отбрасывали длинную тень, и киммерийцы со всех ног помчались к городским воротам. Конан бежал, прижимая к груди кубок, а Калтус несся в обнимку со своим мечом. Позади, на базаре, стоял страшный шум и гам. Похоже, стражники сбились со следа и искали их во всех лавках.

Отдышавшись, Калтус сказал, вынимая из ножен меч:

– Ты, король, пока они перетряхивают торг и не наступают нам на пятки, должен мне помочь. Меч-то у меня в руках, да слушаться он меня не будет. Быстренько прочитай, что тут написано на клинке!

Конан внимательно вгляделся в светлую сталь и разобрал полустертую надпись.

– Тут написано: «Махгран!» Слушай, а почему именно клинок ты захотел купить? А не Птицу, Говорящую Правду? – Ведьма-то была права, правду никто не любит, а меч… Такими мечами сражались боги и демоны!

– Смотри, как он нам сейчас поможет! – Старик взмахнул мечом над головой, и, показав Конану на толпу приближавшихся стражников и прочей нечисти, валом валившей из города следом за ними, воскликнул:

– Враги идут! Махгран!

Меч, как живой, вздрогнул в его руке, по лезвию, треща, пробежала тонкая, как змея, молния, и клинок превратился в узкий трепещущий пучок огня. Пальцы Калтуса невольно разжались, но меч не выпал из его рук, а взмыл вверх и, роняя искры, понесся навстречу воющей толпе.

Конан, обнажив свой верный клинок, ринулся следом, сунув кубок за пазуху и придерживая его левой рукой. Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило его в изумлении остановиться и опустить оружие. За его спиной, шумно дыша, встал Калтус и воскликнул:

– Кр-р-ром! Ну, теперь вы попляшете, отродья Нергала! Смотри, чуть не весь город понесся за твоей чашей! А я не зря приглядел этот клинок – как чувствовал, что без него отсюда ноги не унесем! Да ты посмотри, что делается! Дай им, дай им жару, Махгран! Maxгран!

Конан не выдержал и тоже оглушительно взревел:

– Махгран! Махгран!

Огненный меч засиял еще ярче, словно отвечая на их призыв, и закружился над замершей на мгновение толпой чудовищ. Они попытались, было, разбежаться в стороны, почуяв смертельную опасность, но меч, гудя и треща искрами белого пламени, носился вокруг, сгоняя их в одну кучу, как стадо испуганных баранов.

Некоторые пытались подняться в воздух на своих нелепых крыльях, но меч поспевал и тут, и демоны, рассеченные острым пламенем, корчась, падали вниз, на головы остальных.

Старый Калтус просто обезумел от радости, видя своих врагов, мучивших его столько лет, отнявших силу и молодость, воющими и скулящими от ужаса перед сверкающей молнией, Мечом – Сокрушителем Демонов.

Вдруг у них за спиной раздались топот копыт и воинственные крики. Конан резко обернулся и поднял клинок. Калтус же не обращал внимания ни на что, кроме кишащей перед ним толпы и ослепительного меча, летающего над нею, как бы играющего с демонами в последнюю кровавую игру.

От городских ворот прямо на них лавиной несся большой отряд черных воинов на белых, как снег, единорогах. Ощетинившаяся сверкающими копьями конница выглядела поистине устрашающе. Еще немного и они будут растоптаны могучими копытами, и десятки копий вонзятся в их тела…

Калтус, наконец, услышал крики за спиной, оглянулся и завопил, показывая рукой в сторону приближающегося отряда:

– Враги идут! Враги! Махгран!

Меч на мгновение остановился в воздухе, потом, сверкнув, опустился к земле и неуловимо быстрым движением прочертил по камням и песку круг, тут же вспыхнувший голубоватыми языками огня. Вся визжащая толпа демонов оказалась заключенной, как в клетку, в это трепещущее огненное кольцо. Те из них, кто пытался, поднявшись в воздух, выскользнуть из смертельного круга, тут же падали вниз, пылая, как смоляные факелы.

Меч со свистом пронесся над головами замершего с поднятым клинком в ожидании атаки Конана и старика, кричащего, размахивающего руками, – и устремился к новой добыче.

Всадники, скакавшие впереди, увидев летящую на них молнию, попытались повернуть назад, но, столкнувшись с задними рядами мчащихся во весь опор воинов, попадали со своих единорогов или напоролись на выставленные копья. Меч с торжествующим свистом врезался в гущу всадников, сея вокруг смерть, огонь и ужас.

Закованные в черные доспехи воины падали на землю, рассеченные надвое огненным клинком. Обезумевшие от смертельного ужаса единороги метались, пытаясь выбраться из свалки, в ярости протыкали друг друга острыми рогами. Кровь заливала им глаза, из распоротых животов вываливались внутренности, а всадники падали им под ноги, воплями и стонами заглушая ржание умирающих единорогов.

Вдруг, как будто решив, что с этой горсткой спятивших вояк не стоит больше возиться, меч взлетел высоко в воздух, и оттуда на всадников и единорогов посыпались частые, как дождь, молнии.

Конан и Калтус, как завороженные, смотрели на эту чудовищную картину избиения демонов, но радость победы и избавления смешивалась в их сердцах с суеверным ужасом.

Вскоре вместо грозного отряда вооруженных до зубов воинов перед ними пылал огромный костер, и дым поднимался до небес, заслоняя закатное солнце. Калтус первым вспомнил, что еще не все опасности позади, и, с неожиданной силой толкнув Конана так, что тот даже пошатнулся, прокричал ему прямо в ухо, заглушая треск пламени: