Москва, я не люблю тебя - Минаев Сергей Сергеевич

— Жиган-лимон, с тобой хочу гулять, — ободряюще запел Михаил Круг.

Троица бандитов приехала в Москву из Твери. На самом деле к бандитам из них можно было отнести только Боряна, отсидевшего за разбой. Остальные двое — разменявший тридцатку Ромуля и двадцатисемилетний Гешка, ну какие из них бандиты? Так, жульбаны. Ромуля после армии помыкался охранником, потом «торпедой» у местной братвы, собирал деньги на тверских рынках, потом братву разогнали, и повис Ромуля в воздухе. Ни семьи, ни детей. Работать негде, бандитизмом заниматься тоже. Весь Ромулин поселок Нижние Кочмы — пустой магазин да заколоченное здание сберкассы. Грабить, в общем, некого, кроме друзей-алкашей. Поехал обратно в Тверь, устроился на автомойку, где и познакомился с Боряном, изредка заезжавшим мыть свою «девятину».

А в гешкиной судьбе если что и было бандитского, так это дворовые разговоры и обсуждения сериала «Бригада». Купившись на блатное очарование Боряна, Гешка за разговорами о воровском фарте притирался-притирался и оказался в конце концов в их компании, будто всегда там был.

Вместе пытались вписаться в пару полукриминальных тем, но реальность резко диссонировала с кино. Никаких «полян», которые можно было бы отжать в криминальной войне с конкурентами, в городе не было. Все «конкуренты» носили синие костюмы и имели корочки помощников депутатов, а «поляны» оформились в холдинги, концерны и фонды. А те, что не оформились, плотно сидели под местными ментами, прокуратурой или налоговой.

Еще год назад емкие определения «ссучился как, а ведь мы с ним в девяносто втором», которые отпускал Борян в адрес людей, с которыми был знаком по блатному прошлому, воспринимались уважительно и давали надежду на то, что Борян, единственный «не ссучившийся», ввинтится в криминально-деловую среду города, используя свой блатной авторитет. Сегодня говорил такое Борян все реже, и даже Гешка, похоже, уже не надеялся в отдельно взятой губернии повторить путь Саши Белого.

Обмозговав текущую ситуацию одним погожим вечером за бутылкой водки, пацаны решили, что ехать надо туда, где хорошо и жирно. Туда, куда хотят попасть все, чтобы кусок этого жирного оттяпать. В Москву. Небольшой неприятностью были сами москвичи, которые, по мнению пацанов, никого не любили, да и уступать свои куски не хотели. Но «на пятнадцать мильонов человек пара десятков лохов для нас всегда найдется», — заключил Борян. На том и порешили. Ромуля за неделю справил у знакомых военных два «Стечкина», Гешка кой-чего продал, кой-чего занял на первое время. Борян намарафетил «девятку», и поехали они в Москву…

— «Белорусский вокзал», — вслух прочел вывеску Борян. — Почти в центре, кажись. Надо бы хату снять на первое время. Как думаешь, Ромуль?

— Дело, — сухо ответил Ромуля.

— Давайте я выскочу, поспрошаю людей, тут, мне говорили, прям с табличками «сдам хату» стоят. Прям на вокзале, — затараторил Гешка.

— Не мельтеши, — осадил его Борян, — вокзал — место приметное. Нечего тут палиться.

— Я думаю, надо газету купить и по объявлениям прошерстить, понять, что да как, а посмотреть Гешку отправим. Скажет, мол, молодая семья, сам менеджером работаю, — предложил Ромуля.

— Слышь, какой я тебе менеджер! — забычил Гешка. — Борян, скажи ему, чё он меня так называет?

— Осади, — закурил Борян сигарету. — Мобила левая нужна, пацаны. И пожрать было бы неплохо.

Ромуля тормознул у обочины, под вывеской какого-то кафе.

— «Рыга», — прочел Гешка и заржал. — Воту них в Москве пизданутые названия! Борян, ты бы стал жрать в кафе с названием «Рыга»?

— Я тебе кто? Ты еще спроси, стал бы я жрать в кафе с названием «Параша»! — сплюнул Борян в окно.

— Пацаны, «Волгу» видите? — Ромуля указал пальцем вперед, через две машины. — Из нее какой-то старый фраер вылезает, может, сорганизуем?

— Не стремно? — Борян поглядел по сторонам.

— Чё стремно-то? Я такого на раз сделаю! — Гешка вспомнил, как несколько лет назад воровал барсетки из машин торговых представителей, забиравших выручку за реализованное шматье в местных «Промтоварах».

— Как думаешь? — Борян похлопал Ромулю по плечу.

— Годится, — кивнул Ромуля. — Ты знаешь, Борян, я…

… — Ты знаешь, Саслан, я против таких решений. С другой стороны, этот человек украл твои деньги, — ставлю на стол пустую чашку, смотрю на «командирские». — Это твое дело. Поступай с ним как знаешь. Адрес точно записал?

Разъединяюсь. Прикуриваю, смотрю по сторонам. Глазам даже зацепиться не за кого. Еще вчера здесь сидела примодненная молодежь, телевизионная тусовка и приятного вида бездельницы. Но стоило «Рагу» прослыть модным местом, как все изменилось. В одном конце зала — бухгалтерия с неимоверными рисунками на нарощенных ногтях, в другом — менеджеры социальных медиа (так, кажется, теперь принято называть всех, кто уже не торговый агент, но еще не безработный). Владельцы, кажется, даже музыку сменили. Звучит какой-то постылый downtempo, смесь не то La Roux с Еленой Ваенгой, не то Nouvelle Vague со Стасом Михайловым. Впрочем, от всех четверых давно хочется блевать. Перевожу взгляд на кейс. Один миллион долларов. Вот, собственно, и все.

Подгружаю в айфоне расписание рейсов на Лондон. В теории успеваю на поздний аэрофлотовский из Шарика. Один миллион долларов. Вспоминаю всех героев сегодняшнего дня. Проститутку, ментов, гастеров, Дениса этого малахольного. Можно не сомневаться, что эти деньги для них гораздо важнее, чем для чеченцев.

Я пытаюсь вспомнить их глаза, но ничего, кроме суженных зрачков чужого страха, не всплывает. Наверное, у них были мечты, вполне вероятно, их жизнь могла бы как-то измениться с внезапным обретением миллиона.

Минут через сорок деньги вернутся владельцам. Еще через час будут доставлены московскому чиновнику. Взятка за очередной кусок земли, дом или что там он им подписывает. Если вдуматься, какое это свинство — один чиновник получит чемодан, полный мечтаний как минимум шестерых людей. Мечтаний о другой жизни, которой никогда не будет.

Был бы я писателем романтического направления, я написал бы что-то вроде «этим крысам в пыльных кабинетах можно простить то, что они воруют наши деньги. Но то, что они воруют наши мечты, — никогда».

Но я не писатель. Я работник по временному договору. А все эти сопли — от усталости. И кейс мои викинги, скорее всего, никуда не повезут. Лужка-то сняли. Да и жизнь моих сегодняшних пациентов никак бы не изменилась, с шаровыми деньгами. Просрали бы они их так же глупо, как получили, уж в этом я уверен. Можно сказать, что жизнь показала этим людям эпизод увлекательного кино. Кино, права на которое купили другие…

И единственная романтика этой повести в том, что у «хвостатого» курьера красивая жена. Возможно, у нее все наладится после исчезновения этого дебила, который даже деньги в руках удержать не сумел. Надеюсь, они его все-таки убьют, а не просто покалечат. Не хотелось бы, чтобы она остаток жизни провела между случайными приработками и работой сиделки. В самом деле, не хотелось бы. Совершенно искренне говорю…

Уже на улице мысленно укоряю себя за то, что бросил деньги, не посмотрев счет. За то, что не спешу отучаться от этих жлобских привычек, с которыми в Лондоне будет тяжело. Бросаю кейс на сиденье рядом с собой, завожу крокодилоподобную «Волгу» со второго раза, включаю поворотник. Трогаю.

Величайшей проблемой людей, думаю я, является наивное заблуждение, что они умнее или хитрее других. Всех моих сегодняшних героев сгубили идиотские мелочи, продиктованные собственной жадностью и глупостью. Никто здесь уже давно не заморачивается деталями, в которых, как известно, кроются дьявол и исламские радикалы. Машину слегка ведет, или мне так кажется.

Невнимание к деталям рождает ошибки. Вовремя не посмотрел налево, переходя дорогу, не пропустил пьяного водителя, не обернулся, снимая деньги у банкомата. Господи, да я могу книжку написать, как подобные мелочи нас губят.