Нарвское шоссе - Сезин Юрьевич

— Товарищ младший сержант, а что еще дальше было?

— Еще месяц воевал, пока не ранило. А после ранения попал я в дивизию товарища Щорса. Знаешь такого?

— Нет.

— А, ну к вам в Латвию могли кино про него не успеть завезти. Геройский был командир, и дивизия была крепкая, так вот, как мы под хутором, не бегала. Воевал я в ней до лета, когда Киев оставили. Мы тогда против петлюровцев больше воевали, под Коростенем, Житомиром…

Под Коростенем Щорс и погиб. А в тот же месяц отравили комбрига Боженко. Зараза какая-то ему яд подсунула. А он мужчина уже в летах был. Несколько дней со смертью боролся, пока костлявая верх не взяла. А начдива нашего в цепи пуля в голову достала. Хорошие были командиры…

А потом петлюровцы в город ворвались, где Боженко похоронили и из могилы его выкинули. Потому, когда Щорс погиб, его мы там хоронить не стали. Гроб запаяли и отвезли в Самару. Не хотелось, чтоб петлюровская сволочь над ним после смерти измывалась…

Островерхов ушел, а я добрился. Зеркальце мне он же оставил, так что можно было и одному бриться. Вымыл бритву, вытер ее и зеркальце полотенцем И пошел к палатке. Как подошел, горнист сыграл сигнал на подъем.

Как раз вовремя. Так что я не спеша свое уложил, островерховское ему на вещмешок его положил. Пока народ моется-бреется, я неспешно на себя "предпродажный глянец" наведу.

Сейчас нас построят, перекличку сделают, потом чайку дадут и какую-то работу выполнять направят. Что будет сегодня? Проволока или сектора расчищать? Лучше бы в дот. Хотя сидеть в бетонной коробке немного на нервы давит, там работа больше нравится. А еще б лучше с пулеметом работать. Мне понравилось, хоть и сложно.

И мое желание сбылось, хотя и не совсем так. Попал я не в дот, а в БОТ, где мы втроем ящики с патронами вскрывали и диски набивали. А двое из его гарнизона у нас их принимали и в точку укладывали. Ну и, конечно, сначала показали, как это делается. Потому что в точке стояли танковые пулеметы, с диском на 63 патрона, а не таким, как у обычного дегтяря. Они меньше по диаметру, но толще.

БОТ оказался старым танком, закопанным в землю. Потому он и называется бронированной огневой точкой. Мотор у него снят, и сзади через моторную часть сделан выход из точки. Над землей торчит только башня, в которой стоят два танковых пулемета. Башня граненая, с грибовидным колпаком сверху. Внутри помещается только один человек, второй сидит в корпусе и ему помогает. Рядом сделан небольшой блиндажик для их проживания, потому что в этой тесной коробке – прямо как в банке с рижскими шпротами. В доте тоже не разгуляешься, но не настолько.

В перекур мы все в башню заглянули, а с разрешения сержанта – командира точки и внутрь залезали. Но я не полез – глянул в башню, удивился тесноте и не стал дальше исследовать. Видал я подобное: девять человек под газом в одни "жигули" и в воротный столб. Как мы тогда не убились в этой братской могиле – не знаю. Так что мне эта точка живо напомнила неприятное шестилетней давности, оттого и не полез

Вообще точка мне показалось какой-то ненадежной. Броня совсем нетолстая. Наверное, и сантиметра нет. То есть получается, что только от пуль прикроет, как у БТР в мое время, да и то не крупного калибра. Но башня маленькая, ее плохо издали видно будет. Может, это и поможет.

Вот захотел я в дот, а мне на мое хотение суррогатный дот послали. Вот и желай. В моем дворе, до переезда в теперешнюю квартиру, жил такой Вовка Рашпиль. А Рашпиль у него не погоняло было, а фамилия по паспорту. Он смолоду восточной философией увлекался и нам про разный там дзен-буддизм и дао втирал. Слова там были умопомрачительные: "Авалокитешвара" или "сансара". Бывали и какие-то понятно звучащие слова вроде "яма". Но означали они какую-то запредельную хрень. Мы-то к его словам привыкли, а вот незнакомые с ним ребята пару раз ему насовали за употребление таких слов, подумав, что он их так обматерил не по-детски.

Так вот он говорил, что по восточным понятиям мы можем накапливать запас удачи. Но обычно народ его не понимает и тратит удачу по пустякам. Вот накопилось у него немного удачи, а он стоит и ждет маршрутку. И начинает думать: "Ну где же это она, скорее бы она подъехала, а то я опоздаю". Маршрутка подъезжает, а его запас удачи на это тратится. А вот если к этому отнестись с пониманием, то такие желания не высказывать, а копить удачу впрок. Потом использовать на очень большое и нужное дело и спастись от совсем толстого полярного лиса. Это еще как-то понятно, но вообще от него я понял, что эти восточные мудрецы проповедуют, что много чего нужно копить и сохранять. Пунктик у них на сохранении. Он даже нам рассказывал, что надо сохранять даже сперму, и три-четыре раза девку попользовать, кончив только на последний раз. Чтоб свою энергию не истощать. По-моему, это такая хрень, что и сказать невозможно. И не получится так сделать, Тем более, что плодятся всякие восточные народы, как тараканы. Наверное, у них только мудрецы так умеют, а прочие нет, оттого их миллиарды уже.

Еще Вовка медитацией увлекался. Он объяснял, что в ней сам себя в гипноз вводишь и можно так успокоиться, когда тебя обидели, отдохнуть, если сильно устал, и даже сверхспособности развить. Потом я еще с одной девчонкой встречался, она тоже медитацией увлекалась. Но не из-за восточного, а в каком-то бабском журнале вычитала, что этим многие кинозвезды увлекаются. Но она честно призналась, что сколько ни пыталась, в транс войти не получалось. И просветление тоже не снизошло. Вовка же в итоге с катушек съехал. Сначала была философия, потом трава, потом герыч. А после он из окна выбросился. Иногда я про него думал, что это он так медленно с катушек съезжал – сначала это, потом следующее, а потом вообразил себя не торчком, а богом, и захотел полетать.

Или, может, эта восточная философия такая ядовитая штука, что русские мозги от нее отравляются?

А может, это мы только думаем про эту философию, что она такая заковыристая и отравная, а на самом деле она не такая? Ведь живут же там миллионы крестьян и рабочих, которые не могут так мыслями извращаться, как мудрецы в монастырях? И не учены либо совсем, либо частично, чтоб все эти умопомрачительные слова повторять и использовать?

Надо будет попробовать про эту философию что-то почитать самому. Вовка мог и перекрутить по своему или не так понять.

Ящик показал дно. И диски кончились. Сейчас нам что-то другое придумают. Вот ход сообщения к этому БОТу мелковатый, в нем только на карачках безопасно двигаться. Тьфу, еще и на это удачу потрачу! Тьфу на эту философию!

От двукратного "тьфу" удача сохранилась. Пришел Волынцев и повел нас к другому БОТу, тоже диски заряжать. А после в недавно построенном дзоте делали стол для пулемета, и дверь сбивали да навешивали. Так прошло время до обеда, в трудах да заботах.

На обед дали щей с капустой, только в них еще и гречка была добавлена, чтоб два блюда совместить. А на третье что-то вроде морса. Я так думаю, что на клюкве, но точно б не сказал.

В послеобеденный отдых я все размышлял, как мне быть, коль вскоре немцы заявятся? Оружия как не было, так и нет. И не только у меня. Размышления привели меня к идее превратить лопатку в оружие. Это я не сам додумался, это я вспомнил Сашку Лысого. Их в десанте много чему учили, чтоб воевать чем угодно. И пользоваться лопаткой как оружием тоже. Сашка нам даже показывал, что эту лопатку можно метать как топорик, и она глубоко в дерево входит. Мы тоже Сашкину лопатку метать пробовали, но у нас так здорово не выходило. Еще Сашка рассказывал, что это немцы придумали – использовать лопатки как оружие в Первую мировую. Все ими пользовались по делу, а они еще и так. Сашкина лопатка несколько отличалась от моей, она была пятиугольной, а у меня четырехугольная. Потому Сашкина была и больше похожа на оружие, а моя – больше на инструмент. Ну ладно, сойдет и эта. Попросил Пашу Черного покрутить ручное точило и заточил. Паша удивился, что я совсем не тупую лопату так точу, но покрутил. А я ему объяснил, что он не зря мучился, вертя точило, а оружие делал. Пашка удивился снова, но, когда я ему предложил его лопатку заточить, отказался. Может, он и прав, ведь, если как следует даже тупой лопаткой по руке приложишь, то будет ой-ой-ой. Но прав и я, потому что если острой лопаткой рубанешь, не обязательно будет бить со всей дури. Можно будет и вполсилы. Так что вскрытие покажет, как ответили мужику врачи, когда он спросил, от чего он умрет, если сегодня напился паленой водки и закусил гнилой колбасой.

Сегодняшний обед стал необычным не только этим. Прилетел немецкий самолет. Я-то его не разглядел, но Коля, который рассказывал про это чертово озеро, по которому острова плавают, разглядел кресты на крыльях и фюзеляже. Глаза у него острые, он ими видит, как будто в бинокль глядит. А спустя часок пожаловали еще три самолета и пошли на Кингисепп. А вскоре откуда-то из той стороны донеслись разрывы бомб. Я посчитал взрывы, и у меня получилось сорок восемь. Считали и другие, вышло у всех разное число – от сорока двух до шестидесяти. Кто знает, бомбили ли они город, или где-то рядом себе цель нашли, но я подумал, что они могли разбомбить уходящих на восток беженцев. Представил себе это, и мне стало нехорошо. Вспомнил и виденные мною на дороге тела убитых, и рассказы двоюродного брата Миши, который добровольцем в Югославию уехал, а остальное фантазия дорисовала. Получилось что-то кровавое и страшное.