Пёсья жизнь - Леонид Вембер

Старик, Крон и Лео заняли кресла, а сыновья Бадена устроились на диване.

— Итак, по порядку. — Начал Крон. — Сегодня днём трое твоих внуков, вот эти двое и третьего сейчас приведут, устроили в городе (!) скачки на перегонки, по словам людей, им это было не в первой, а пострадавшие до тебя пробиться не могли, но об этом потом. У них на дороге играли двое детей и псёныш и так заигрались, что не видели скачущих лоботрясов. Присутствующий здесь Кари, сын, знакомого тебе Тумана (кивки в нашу сторону), чтобы предотвратить трагедию, издал волчий вой, который напугал лошадей и заставил их остановиться. Тот, что со сломанной ногой, обидевшись, попытался ударить Кари плёткой, Кари увернулся и за плётку сдёрнул обидчика с седла. При падении, тот сломал ногу. Его брат попытался, метнув нож, убить Кари и был ранен в бедро собственным ножом. Третий обормот, обнажив в городе (!) меч, попытался убить Кари, но был схвачен им за кисть вооруженной руки. В таком положении я и застал действующих лиц.

— Что вы нам плетёте! — Возмутилась дама, видимо мамаша одного из оболтусов. — Как может простая собака совершить все, о чём вы тут говорите.

— Заткнись, дура. — Осадил её Баден. — Кари, как и его отец, далеко не простая собака. Скажи лучше спасибо, что он не ответил так, как мог бы. Он без труда мог их отправить на тот свет, и был бы прав. Продолжайте, мой господин.

— В разговоре со мной, эти недоумки, угрожали от твоего имени и грозили неприятностями.

— Я представился, отобрал у них оружие и верхнюю одежду и через них передал тебе моё распоряжение придти для доклада. Срока дал два часа. Через два с половиной часа, я сам поехал к тебе. Войдя в дом, я представился дворецкому и потребовал встречи с тобой, мне отказали. Появилась вот эта (кивок в сторону невестки) сказала, что ты не принимаешь, когда я стал настаивать, сославшись на договор, стала кричать, чтоб нас немедленно вышвырнули на улицу. На её вопли вышли твои сыновья и внуки, присутствующие здесь, этот недоносок (кивок в сторону того, с прокушенной рукой) начал обвинять нас в грабеже, в не спровоцированных покусах нашими собаками и так далее. Только твой старший сын, узнав моё имя, сразу же провёл к тебе.

Старик сидел, понурив голову. После нескольких минут молчания, он поднял голову и произнёс:

— Господин мой, я виноват, стар стал, не уследил. Давай дождёмся прихода всех остальных, и тогда ты объявишь свой приговор.

— Хорошо.

Старик позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге:

— Позови сюда дворецкого.

Через минуту в комнату вошёл дворецкий с очень кислым выражением на лице.

— Вилнер, — обратился к нему Баден. — Какое распоряжение я дал тебе, когда нанимал на работу в отношении господина Крона или любого посыльного от него?

— Вы приказали в любое время дня или ночи немедленно провести его к Вам и обращаться с ним с максимально возможным почтением, господин Баден. — Ответил тот. Физиономия его всё более мрачнела.

— Почему сегодня, когда он пришёл в мой дом, ты не пускал его?

— Госпожа Лирионеллия (кивок в сторону невестки) полтора часа назад подошла ко мне и от Вашего лица предупредила, что какой-то человек хочет выдать себя за господина Крона и его нельзя ни в коем случае пускать в дом. Когда я хотел подняться к Вам за подтверждением этого распоряжения, она устроила мне скандал, что я, дескать, не верю жене своего будущего господина и могу быть в любой момент уволен. Она, дескать, сейчас же пойдет, и всё расскажет своему мужу, а тот меня уволит.

— Хорошо, ступай.

Всё это время в комнату по одному, по двое входили разные люди обоих полов. Начиная от старенькой бабушки и кончая большим количеством детей. Старушке Лео тут же уступил кресло, а остальные выстраивались вдоль стен, присаживались на подоконник и стол секретаря. Наконец к Бадену подошёл секретарь и сказал, что в сборе все, кроме младших детей и господина Гронсля, за которым уже послали, но так как он живёт не в доме, то…

— Господин мой, давай дождёмся Гронсля, это мой внук, и мне очень важно, что бы он присутствовал.

Крон кивнул. Старушка, которая видимо плохо видела, но хорошо слышала, заинтересовалась тем к кому её муж обращается «господин». Она встала, подошла к Крону и начала его разглядывать, видимо со зрением у неё было очень плохо, так как, только наклонившись к нему, она разглядела его лицо. Она всплеснула руками и рухнула на колени.

— Господин Крон, спаситель ты наш, — запричитала она, — а я то думаю, кто ж это в городе за день порядок навёл, как же мы сразу не догадались, когда услышали, что все бандиты перебиты, а стражники не пострадали (лица присутствующих стали заметно удлиняться), конечно это ж ты заступник и защитник. А как себя чувствует господин Туман? С ним всё в порядке?

— Оглянись, Елонка, и спроси его сама. — Ответил Крон. Старушка развернулась и попыталась разглядеть Тумана. Тот сам подошёл к ней на встречу. Старушка с достоинством поклонилась ему и, хитро оглянувшись на остальных, предложила:

— Пойдем, пообщаемся без свидетелей?

Туман подумал, спросил взглядом согласия Крона и пошёл в кабинет Бадена, старушка семенила сзади. Из этого я сделал вывод, что она и Баден в курсе что мы псы.

Минут десять прошло в мрачном, напряжённом молчании. Даже дети не шумели, а тихо стояли у стенки. За дверью, в кабинете, проходила какая-то беседа, а так же, тщательно заэкранированное колдовство, я сразу узнал лечебные чары. Потом внизу хлопнула дверь, стояла такая тишина, что это было слышно даже здесь. По лестнице и коридору прошелестели шаги, и в открывшуюся дверь быстро вошёл молодой мужчина лет двадцати пяти, одетый опрятно, но не богато. Его лицо было очень похоже на лицо Бадена, только моложе. Он быстро подошёл к Бадену и спросил:

— Что-то случилось, дед?

— Господин Крон, позвольте мне представить Вам моего внука Гронсля. Гронсль, это господин Крон.

— Очень приятно, господин Крон. — Спокойно и с достоинством поздоровался тот и поинтересовался, обращаясь к остальным родственникам: — Ну что, доигрались?

Я сразу заметил, что он понравился Крону, а так же понял, почему старик хотел его обязательно дождаться. Тут открылась дверь в кабинет и из неё вышли Туман и старушка. Старушка двигалась так, что стало ясно, Туман ей зрение подлечил. Она сразу подошла к невестке Лирионеллии и спросила:

— Что, сорока-воровка, допрыгалась? — И, рассмеявшись, пошла к своему креслу. По дороге, она быстро поцеловала Гронсля в щёку и, сев в своё кресло, показала ему на подлокотник. Тот покачал головой и отошёл в угол, где прислонился к стене.