Гранит науки и немного любви - Ольга Романовская

Не заметила, как Липнер перебрался ближе и, воспользовавшись случаем, обнял за талию. Не соврет, будто случайно ухватился: не трясло совсем, даже странно, плавно двигались, словно плыли.

– Агния, ты какие цветы любишь? – Вконец обнаглевший алхимик, дорвавшийся до женского пола, оттеснил от меня фыркающую Юлиану.

Руки скинула, шаловливые губы отвадила обещанием ненароком откусить язык.

– Но тебе же понравилось! – насупился Липнер.

Вот ведь бес! Целовалась, не спорю. Увлеклась ты, Агния, учебой, а природа-то свое берет. Только никаких видов на алхимика не имею, не нужен в качестве любовника.

– Липнер, я замужем и разводиться не собираюсь.

Не помогло. Алхимик отчаянно набивался в друзья сердечные. Насупился, телодвижения в воздухе делать начал. Колдует?

– Не получится, – нарушил наше уединение магистр Лазавей. – Ты ошибся. И, студент Гедаш, мы вам не мешаем? – гаденько добавил он. – Руки на девичьих коленках – это прекрасно, но не в качестве публичного явления.

Бесов хвост, Липнер действительно меня по коленке гладит! От жары голову снесло? Говорят, у послушников случается. Нас, деревенских девчонок, ими пугали, чтобы честь блюли. Вот, рассказывала баба Ядвига, попадетесь, бесстыжие, послушнику, отпущенному настоятелем родню повидать, а отпускают их раз в десять лет, и… Словом, бедные послушники до смерти могут.

За коленки алхимик получил сполна. Расцвела пощечина алым цветом.

Интересно, что там у Липнера не вышло? Вдруг приворотом баловался? Запрещено ведь.

– Получится, – упрямо заявил ничуть не смутившийся Липнер.

– Упрямцы вы, студенты! – вздохнул магистр и перебрался к нам. – Не твоя специализация. Две ошибки в плетении уже есть. Косое, плохо проработанное.

Удивленно покосилась на Лазавея. Он при чужих признался в знании магии! Потом вспомнила о легенде и расслабилась. Зря, Агния, потому как у Хендрика появился бы блистательный повод для ревности, увидь он нашу честную компанию. Заерзала, раздумывая, а не подлезть ли под руками и перебраться под бок к Осунте?

Маги увлеклись. Липнер заканчивал невидимое плетение, от которого чесались ладони, а магистр внимательно наблюдал через мое плечо. Кашлянув, поинтересовалась, не лишняя ли я, и замерла с открытым ртом: цветы! Прозрачные, но на ромашки похожи.

Гордый Липнер вручил творение своих рук. Поблагодарила и проверила, не рассыплются ли на составляющие.

– Вижу, подправил решетку, – одобрительно хмыкнул Лазавей. – Но за заклинание «удовлетворительно».

– Почему? – обиделся алхимик. – Я первый на курсе, магией воздуха владею.

– Чтобы владеть, нужно хотя бы академию окончить, – наставительно заметил магистр, наглым образом отобрал ромашки и принялся разглядывать.

Потом глянул на меня и огорошил:

– Изначально Гедаш начаровал не цветы, а забавную вещицу, требующую физического контакта с… – он замялся и кашлянул, – кхм… объектом.

Возмущенно глянула на старшекурсника и влепила вторую пощечину. Он на меня «петлю очарования» набрасывал? Читала о такой, видела последствия. Алхимик, разумеется, отнекивался, а Лазавей таинственно улыбался, заверив, что ничего страшного не случилось бы. То есть магическое увеличение мужской привлекательности – это нормально? Больные маги, не иначе, даже с девушками не по-людски знакомятся.

Покосилась на магистра: интересно, он тоже чарами балуется? Будто прочитав мои мысли, тот заверил, любовная магия у студентов хромает на обе ноги, а взрослые особи ею не пользуются.

– Только представьте, госпожа Выжга, что будет, если вас поймают за подобным занятием? Определенная слава обеспечена. Да и зачем? Видимо, Липнер Гедаш несколько не уверен в себе…

– Зато вы чересчур, – смело ответила я и прищурилась.

Уж не соперничает ли преподаватель со студентом? А то сразу тут как тут, рядышком уселся. Но руками не трогает, в шею не дышит, просто взглядом буравит.

Магистр Лазавей засмеялся и вернул ромашки.

– Агния, вы решили, будто я… Нет, вы красивая девушка, но увы! Поэтому чересчур уверены в себе именно вы. Интересно, найдется ли хоть один курс, на котором девушки не станут придумывать невесть что? Знали бы вы, сколько проблем доставляете своим кокетством!

Извинилась, но подозрения не развеялись. Сдается, магистр Лазавей совсем не прочь со студентками. Иначе зачем сидит рядом, улыбается – после истории с веткой-то! Не иначе оценил формы на речке, именно после нее внимание оказывать начал.

– Агния, – укоризненно покачал головой маг, – займитесь чем-нибудь полезным, а фантазии «учитель и ученица» оставьте. Не надо краснеть, я по лицам умею читать.

– Да, – подала голос напряженно прислушивавшаяся к разговору Осунта, – Эдвин, на тебя вечно кто-то вешается, а потом плачет в подушку.

– Обычно так экзамены сдать пытаются, – рассмеялся магистр. – Девочки, что с них возьмешь! Липнер, показать, где вы ошиблись?

Алхимик кивнул, и мужчины углубились в магию. Я ничего не понимала в выкладках, вертела в руках ромашки и смотрела по сторонам.

Город между тем приближался, и самодвижущихся повозок становилось больше. Теперь я смогла их рассмотреть и уверилась, без магии такое двигаться не может. Наверное, некий дух живет впереди, в выступающей части, к которой крепились фонари и широкое стекло с тряпкой на шесте.

Перебралась к Юлиане, чтобы шепотом обсуждать диковинки. Краем глаза заметила, магистр Тшольке тоже поражена Шойдом. Одни кирпичные трубы на городских окраинах чего стоят! Высокие, огромные, пронзающие небо. К ним пристроены кирпичные же бараки.

Дорога, мощенная ровными деревянными ромбиками. Как начались предместья с трубами, мельницами и винокурнями, сразу появился народ. По обочине шагали люди, одетые как наши возницы. Попадались женщины в юбках с высокой талией и разноцветных кофточках. Штаны модницы тоже носили, Осунте нечего опасаться.

Втроем – мужчины по-прежнему не желали ничего видеть, кроме магии, – дружно ахнули, когда увидели даму под зонтиком верхом на двухколесной конструкции. Казалось, она должна непременно упасть: невозможно держать равновесие на тонюсеньких ободах, но не падала.

Никогда не видела такой штуковины, даже не знаю, как и назвать. Два колеса, соединенные железными полосами, сиденье, упоры для рук и ног. Ноги крутят вертушку, и едешь.

Любезно согласившиеся подвезти оморонцы (пожалуй, правильнее именовать их шойденцами – по названию государства) свернули к пекарне. То, что это именно она, подсказывал нос: божественно пахло сдобой, даже слюнки потекли.

Спешились, поблагодарили за заботу и дальше побрели пешком. Шушукающиеся магистры шествовали впереди, периодически подгоняя нас, студентов, разевавших рты на все и вся. А как иначе, если Оморон совсем не похож на наш мир? В самом городе дома огромные, не меньше трех этажей, сплошь каменные и кирпичные, изредка оштукатуренные. Никаких наличников, палисадников. Фасады прорезают арки с воротами. За ними – закрытые дворы. Я заглянула в один: тоже мощеный, с поилкой, деревцем и клумбой. На веревках белье сушится, белое-пребелое.

Выбравшись на широкую улицу, едва не попали под лошадей, тянувших по железным желобам, проложенным вдоль пешеходного настила, аккурат за сточной канавой, крытую большую повозку, заполненную людьми. Возница обругал ротозеев, прохожие поддержали.

Воспользовавшись остановкой, какой-то человек вскочил в повозку, протянул монетки мужчине в синей косоворотке и пристроился с краю, держась за протянутую по бокам веревку.

Лошади дернулись, и непонятный экипаж покатил дальше, свернув за угол.

Голова шла кругом от разнообразия того, на чем тут ездили. И все такое шумное!

Видя, что мы ползем медленнее улитки, магистры приняли решение отдохнуть от городской суеты и облюбовали открытую террасу харчевни. Спорить не стала. Им виднее, но златорские деньги здесь не примут.

– Так, сидеть здесь, ни с кем не разговаривать, ничего не делать, – деловито скомандовал Лазавей. – Осунта, позаботьтесь о невидимости.

Магистр Тшольке кивнула. Заклинание зазмеилось под пальцами, занавесив всех полупрозрачным куполом. Он скрывал нас от любопытных глаз, делая незаметными. Только, по-моему, внезапное исчезновение пятерых человек обязательно привлечет внимание. Или тут магия – привычное дело? Наверное, иначе бы подвозившие нас крестьяне, божась, давно скинули непрошеных попутчиков на полном ходу и донесли властям. А они даже счастливого пути пожелали. Опять же в харчевне никто и бровью не повел. Исчезли посетители и исчезли, никто и не обернулся. Чудные дела!

Глава 5

Удивительное как обыденность

Хотелось есть, но нечего и не на что. Хотя… Тихо спросила у Юлианы, не осталось ли чего от сухого пайка.

– Последний бутерброд твой, – улыбнулась она и потянулась к дорожному мешку.

Не удержавшись, глянула туда: не только одежда и женские штучки, но и книги, целых две. И не тяжело ей таскать?