Хозяйка кофейной плантации (СИ) - Шарлота Тартен

— Понятно, — говорит управляющий таким тоном, будто именно этого он и ждал.

— Ничего не понятно, — горячусь я. — Не смей подозревать дона Смита. Он…Он…

Фернандо смотрит на меня с интересом, а я под его взглядом теряюсь и сдуваюсь, как шарик.

— Просто он не мог и всё, — тихо добавляю я.

— Аргументируемый ответ, — улыбается управляющий. — Многое объясняет.

У меня чешутся руки треснуть его изо всех сил чем-нибудь тяжёлым.

— Мигель считает дона Смита исключительно порядочным человеком, и я с ним согласна.

— Считать можно что угодно, — философски пожимает плечами Фернандо. — Вот только ощущения к делу не пришьёшь.

— А вы что же, детектив? — Спрашиваю я напрямую, чтобы не оставалось недоговорённостей.

— Кто такой детектив? — Удивлённо спрашивает Фернандо.

— Человек, который расследует преступления, — расшифровываю я, тоже удивлённая тем, что он не знает этого слова.

Я не очень хорошо помню историю следственного дела в мире. Но как-то присутствовала на лекции в Высшей школе МВД. Меня туда пригласил мой любовник, хотел произвести на меня впечатление не только в постели. Ему это удалось.

Он читал развитие следственных органов в России и затрагивал немного другие страны. Так вот, оказывается, что в Средневековье не было никаких сыщиков и полиции. Не пойман не вор, пословица именно оттуда. Были судьи, а вот розыска не было. Поймали с поличным — судили. Нет, значит, повезло.

Жители Испании в Средние века, кажется, с двенадцатого века, создавали отряды самообороны «братства» для защиты торговцев — эрмандады. Уже в пятнадцатом веке король Фердинанд II и королева Изабелла I объединили разрозненные братства в общую Святую Эрмандаду — по сути, первую в мире национальную гвардию, которая управлялась чиновником, назначаемым из столицы, и содержалась за счёт специального налога.

— А сыщик? Да, я был сыщиком, до встречи с Мигелем, но если он захочет, то сам расскажет обстоятельства нашей встречи, — говорит управляющий.

А вот сыщик, это сугубо русское слово. Как рассказывал мой приятель, на Руси в шестнадцатом веке был создан разбойный приказ, как раз для борьбы с бандами. Позже его переименовали в сыскной. Удивительно, что центральный приказ насчитывал всего пять человек. А на местах бандитов ловили наделённые чрезвычайными полномочиями губные (от слова «губить») старосты. С семнадцатого века губных старост стали называть сыщиками.

Получается, что Фернандо мог быть из России? Спросить его напрямик я не могла, но решила наблюдать за ним, вдруг что-то замечу.

— Вернёмся к нашим душегубам, — говорит Фернандо. — Видите, дона Тори, несколько оброненных стрелок сарбакана. Видимо, спешили, нервничали, поэтому и не стали подбирать.

Я наклоняюсь и в траве действительно лежат на разном расстоянии несколько деревянных остро заточенных маленьких стрел.

— Получается, что нападавших было несколько? Смотри, Фернандо, стрелки разбросаны не рядом, а на отдалении друг от друга, — делюсь с ним я своими наблюдениями.

— Всё, верно, дона Тори, — хвалит меня управляющий, — вы очень наблюдательны.

Не скрою, мне приятна похвала Фернандо. Тем более что мы с ним в одной лодке.

— И ещё много кто знал, что мы с тобой собираемся уехать, — говорю я. — Служанки на кухне, конюхи, да даже случайно проходящий раб.

— Да, время на засаду было, особенно если понимаешь, как будешь убивать жертву, — поддержал меня Фернандо. — Не согласен только в одном, случайно проходящих рабов не может быть. У каждого своя работа в доме, на плантации. Поэтому тех, кто работает вне дома, можно смело исключить.

— Кто же так хорошо знает плантацию, что мог устроить засаду?

— Это гораздо проще, чем кажется, — отвечает Фернандо, — Дорога из усадьбы всего одна, поэтому и место для засады выбирать не приходится. В любом случае мы бы проехали это место.

— Тогда нужно искать людей, которые хорошо знают рабов на фазенде, — задумчиво произношу я.

— В самую суть смотрите, хозяйка. Таких людей немного. Ваш несостоявшийся муж, которого я выставил из усадьбы ещё в день свадьбы и дон Смит, на правах старого друга, — говорит Фернандо, прямо смотря мне в глаза.

Такая простая истина выбивает меня из колеи. Я не готова к тому, что дон Смит помогает Верейро. Просто в голове не укладывается. В памяти всплывает ночной разговор, подслушанный в ту ночь, когда, по словам управляющего, Педро не должно было быть на фазенде. Остаётся решить, нужно ли рассказывать о нём Фернандо?

Глава 25

— Давайте-ка отправляться в усадьбу, — недовольный моим молчанием бурчит Фернандо.

А, что я могу ему сказать? Прямо указать на того, кто хотел моей смерти? Просто смешно. Мне-то откуда это знать?

Управляющий не производит впечатление тупого служаки. На и Мигель бы не оставил человека, который не умеет принимать самостоятельных решений.

— Фернандо, я не сильна в расследованиях, поэтому позвольте заняться тем, что меня действительно волнует, — говорю я ему, вскарабкиваясь на лошадь.

— Вас должна волновать собственная жизнь, хозяйка, — наставительно произносит управляющий.

— Меня и волнует, — честно признаюсь я. — Вот только немного другая сторона жизни. Трудовая.

Он вопросительно изгибает бровь с таким выражением лица, будто я сказала непристойность.

— Посуди сам, — я мерно покачиваюсь в такт шага лошади. Фернандо сжимает мои поводья, мне же остаётся только крепко держаться за луку седла. — Меня здесь никто не знает. Приехала издалека и сразу же вышла замуж за Мигеля. Вот при всех этих обстоятельствах ты до сих пор думаешь, что убить хотели меня?

— Представьте себе да, я так думаю. Хотя бы из мести Мигелю. Поверьте, уж у него врагов хватает.

— Не сомневаюсь, — бормочу я. — Дожить до его возраста, да ещё при такой профессии, и не иметь врагов, просто неприлично.

Управляющий хмыкает, но не комментирует моё высказывание.

— Тебе Мигель говорил, что я буду заниматься сельским хозяйством? — Спрашиваю его я.

Он кивает в ответ, а я сильнее сжимаю луку седла.

— Так вот, мне нужны люди для работы, я уже говорила об этом, — напираю я. Я подозреваю, что Фернандо счёл распоряжение Мигеля моей блажью.

— Мне нужно провести расследование, — спокойно говорит управляющий.

— Проводи, я мешать не буду, — поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, — Ты займёшься своей работой, а я своей.

Фернандо стискивает зубы и нервно дёргает поводья лошади.

— Дон Мигель поручил мне глаз с вас не сводить, — сквозь зубы цедит он. — А вы пытаетесь усложнить мне жизнь.

От такой наглости у меня аж дыхание перехватывает. Я открываю и закрываю рот, как выброшенная на песок рыба.

— Давай не будем перекладывать с больной головы на здоровую, — не остаюсь я в долгу. — В этом происшествии моей вины нет, и я не собираюсь подстраивать свою жизнь под