Награда Бога - Татьяна Губина

На том их поход в теперь уже бывшую квартиру Ланы был закончен. Теперь же Лера сидела, сокрушенно качая головой, с ужасом думая, где раздобыть денег на вещи, на еду, да просто на жизнь всем четверым. Ее зарплаты, пенсии бабули еле хватало двоим, а тут подрастающие девочки, практически раздетые. Натка вновь пробежала глазами послание отца.

— Вот стервозина! — Она от возмущения треснула кулаком по столу. — Все просчитала! Смотри, и письмо как раз пять дней назад пришло.

Действительно, на конверте стоял штемпель пятидневной давности.

— Я только не понимаю, что она вещи-то все не отдала? — сокрушалась Вера Николаевна. — Поиздеваться, что ли, решила?

Да нет, тетя Вера. Думаю, ей даже в голову не пришло зимнее и летнее собрать. Что лежало на виду, то и пошвыряла в коробку, — вздохнула Лера. — Ладно, завтра поеду с утра в институт, буду на вечерний переводиться. Деньги надо зарабатывать.

— Ты особо не суетись, — тихо сказала Натка, пока мама отвернулась к плите. — Проблему вещей беру на себя.

Лерка хотела спросить, как это подруга собирается решать эту проблему, но Натка прижала палец к губам.

— Ты поела бы чего-нибудь, Лерочка. — Вера Николаевна пододвинула к ней тарелку с жареной картошкой. — Серая вся ходишь, вон круги под глазами.

— Да нет, не хочу. Меня уже вторую неделю мутит, аж голова кружится. То ли отравилась, то ли перенервничала.

Натка переглянулась с матерью. Вера Николаевна прокашлялась и как бы невзначай спросила:

— И часто кружится?

— Да иногда. Ой, теть Вер, да все нормально, не волнуйтесь. Меня другое заботит. Натка! — Лера повернулась к подруге. — Я могу карты из поликлиники забрать и по месту нового жительства девчонок на учет поставить?

Они стали обсуждать данную проблему. Вера Николаевна ушла из кухни, но через минуту вернулась с аппаратом для измерения давления.

— Лер, ты болтай, а я тебе давление смерю. Ну, для успокоения моей души. — Она широко улыбнулась. Лерка протянула руку, не прекращая говорить.

Вера Николаевна отработанным движением нагнала воздух в манжетку, отпустила колесико резиновой груши. Проследив глазами за стрелкой тонометра, она посмотрела на дочь и незаметно для Лерки кивнула головой. Собрав аппарат, Наткина мама тактично выскользнула из кухни.

— Лер, — Натка оборвала подругу на полуслове, — а ты не думаешь, что можешь быть беременной?

Лерка застыла с поднятой чашкой.

— Ты чего, подруга, белены объелась? — Но еще произнося последнее слово, уже понимала, что такое вполне может быть.

Лерка действительно в последнее время чувствовала себя как-то странно. То резкая слабость в середине дня, то преследование каких-то навязчивых запахов, тошнота по утрам.

— Симптомы очень похожи, Лер, — выслушав подругу, сказала Натка. — Это я тебе как будущий врач и дочь гинеколога заявляю. И кто же у нас счастливый избранник?

Это были последние слова, какие были услышаны Леркой. Ибо как только она вспомнила ухмылку Валентина, она тут же тривиально хлопнулась в обморок.

Натка заехала за Лерой в юридическую контору, буквально насильно вытащила из кабинета и вывела на свежий воздух.

— Нат, ты с ума сошла? — возмущалась Лера. — У меня работа, мне с документами до вечера колупаться. Еще в институт ехать.

Но Натка, ничего не слушая, бодрым шагом вышла на проезжую часть и, засунув пальцы в рот, пронзительно свистнула. Лерка остановила свой словесный поток и с удивлением наблюдала за манипуляциями подруги. Тем временем около Натки остановилась блестящая иномарка. Она распахнула заднюю дверцу:

— Садись и больше ничего не говори. Раздражаешь.

Лерка повиновалась. Натка и в детстве верховодила подругой, и уж ее было легче убить, чем переспорить. Очутившись в теплоте дорогого салона, она немного расслабилась. Но лишь на секунду. Поскольку денег для оплаты столь комфортного проезда до поликлиники у них не было. Если только Натка вдруг неожиданно не разбогатела. Но каково же было удивление Леры, когда Натка, пристроив свои длиннющие ноги, скомандовала:

— Шурик, вперед и с песней.

Водитель, не дрогнув ни одним мускулом, плавно стронул машину с места. Всю дорогу Леру так и подмывало спросить, что сие значит. Но при водиле ей было неудобно. Подкатив к поликлинике, Натка бросила царственно: «Ждать. Читать. Отдыхать», — опять-таки схватила подругу за руку и, не давая той опомниться, потащила по длинным коридорам.

Натка бросила Леру около какого-то кабинета, сама же рванула дверь на себя.

— Вера Николаевна, вы свободны? — Лерка услышала приглушенный голос Наткиной мамы. — А мне можно? — Опять что-то забубнило в ответ. — Пошли! — скомандовала уже Лере Натка, и они вместе вошли в кабинет.

Помещение состояло из двух небольших комнаток. В первой врач беседовал с пациентом, а во второй осматривал. Лерка очень обрадовалась, что не видит ненавистного кресла. На приеме у женского врача Лерка была всего пару раз, но и этих впечатлений хватило.

— Привет, девчонки. — Вера Николаевна прошла и села за свой стол. — Минутку подождите.

Она выписала пару рецептов миловидной, тоненькой девушке, что вышла через минуту из смотровой, и, попрощавшись с ней, повернулась к дочери.

— Ну что, коллега, — улыбнулась она, — наши подозрения оправдались. — Она похлопала Лерку по плечу. — Мадемуазель, вы беременны. Натка, держи ее, а то опять в обморок, как давеча, хлопнется.

Да нет, все в порядке, — прошептала Лерка.

До последнего мгновения она лелеяла надежду, что подруга и ее мать ошибаются. Но против анализов не попрешь.

— Так, это новость хорошая, — серьезно продолжала Вера Николаевна. — Во всяком случае для меня. А теперь новость плохая. Лерка, тебе нельзя делать аборт.

— Почему? — удивилась Лерка.

Она еще тогда, у Натки, решила, что если они правы, то однозначно она избавится от этого ребенка. Ее трясло при одной мысли, что она будет растить ребенка такого мерзавца, как Валентин. Но...

— Нет, провести операцию мы можем. — Вера Николаевна медленно вертела карандаш в руке. — Все в лучшем виде. Но потом ты больше никогда не сможешь иметь детей. Говорю это тебе не потому, что против абортов, — это дело личное, интимное, и любить тебя меньше я не стану, если под нож пойдешь, но поставить в известность должна.

И Наткина мама стала долго и нудно объяснять, что к чему. Если упростить, то получалось, что у Лерке какая-то редкая патология, при которой вообще забеременеть трудно, а уж если такое чудо случимшись, то...

— Так что решай, — закончила Вера Николаевна. — Понимаю, тебе с тремя будет трудно, но мы с Наткой поможем, чем сможем. Но, повторюсь, решение за тобой. Все, девы, у меня прием.