Паника - Андрей Ждань

возле одной из стен стоял ряд шкафчиков, наподобие тех, что устанавливают в раздевалках спорт-клубов, стены были завешены выцветшими фотографиями обнаженных девиц из Плейбоя и Хастлера, на столе стоял серебристый ноутбук, горя надкушенным яблоком на панели и напоминая, что, несмотря на антураж, на дворе уже не девяностые. Змей, закрыв спиной обзор, прокрутил шифр на одной из дверец шкафа и достал из него небольшой черный кофр.

– Вот. – он поставил кофр на стол, рядом с компьютером и отпер крышку. Под ней оказались две секции – одна – с ампулами с красной полосой, другая – с синей, – Название не придумали, поэтому пока называем это Благодать. – он хихикнул. – Лютая хрень.

– Ты думаешь, это может занять место героина? – Скиттлс задумчиво рассматривал ампулу с красной меткой, глядя на тусклую лампочку свозь кристально чистую жидкость.

– Черт его знает. Действие схоже на героин. Вернее, на метадон. Из побочных эффектов наблюдается дикий понос, тошнота, кровотечение из носа, парочка испытуемых получила инсульт. Я бы сказал, что ты прочтешь это в инструкции, да вот только мы забыли ею укомплектовать. – Змей снова мерзко хихикнул.

– И как это работает? – Скиттлс смотрел на вторую, красную, ампулу – жидкость была слегка мутной.

– Ну, я не химик, но, суть в том, что ты смешиваешь эти два компонента, хоть в молочном коктейле, хоть в утреннем кофе, выпиваешь, потом принимаешь две таблетки аспирина. Обычного аспирина. И через полчаса ловишь приход. Как я уже сказал, эффект послабее героинового, но – это лучшее что есть. К тому же, если курьера возьмут с этими колбами – то хрен что пришьют. Состав их абсолютно легальный. Ну, так мне сказали. А вот в сочетании с аспирином… – Змей изобразил, словно его голова взрывается, сопроводив жест звуком, как буд-то кто-то пробил воздушный шарик.

– Ну и нахрена кому-то такое удовольствие с поносом, если за углом бесплатно колют героин?

Змей пожал плечами.

– Не знаю. Не моя задача думать, для этого есть большие боссы. Моя задача – отдать. Раз пытаются это запустить в продажу, значить смысл есть. Тем более, вся эта агитация, запущенная улицами…

– Агитация? – Скиттлс удивленно поднял брови.

– Ага парень, ты видать давненько не работал в поле. Кое-кто начал подогревать тему, что настоящая цель правительства – поубивать всех нарков. Что вместе с героином по вене пускают еще какую-то стремную хрень, которая заставит выблевать сердце. А для самых впечатлительных запустили слух, что там не только бесплатно раздают герыч, но еще и принудительно отрезают пипиську. Типа, чтобы не плодились. Я-то, конечно, понимаю, что это сказочки, но будь я правительством – я бы так и сделал.

Скиттлс присвистнул и спросил.

– А что, создать новый наркотик дешевле чем придумать схемы для контрабанды?

– Чувак, ты, никак действительно последние годы провел на Марсе. Не зря все создатели этого гребанного Заката сейчас сидят под защитой всей долбанной армии США в норах и на военных базах. Почти все возможности перекрыты. Кто раньше занимался организацией доставки дури в США? Правительство и занималось. Ты в курсе что чистая прибыль на героине – шестьсот процентов. Мы, конечно, не Россия, где кокс дипломатическими самолетами возят, но бабла на этом политики рубили немеряно. Теперь смотри, поменялись все лица, старые ушли в тень или на кладбище. Ты еще скажи, что не слышал о смертной казни за статьи, связанные с наркотой. Чувак, мы в заднице! Иначе бы мои боссы не вытаскивали из гребанной Северной Кореи этих самоучек, которые из говна и палок слепят хоть наркотик, хоть атомную бомбу. – Змей кивнул на кофр. – А зачем еще людям покупать эту дрянь? Затем зачем и женатые ходят налево. – Он торжественно замолк и достал из бокового кармана армейских брюк сигареты и предложил Скиттлсу. – Вон, разреши они раздавать сигареты, я бы сушенное дерьмо курил наверное бы. Запретный плод…

Скиттлс посмотрел на предложенную пачку. Курить он давненько бросил. После того, как у него диагностировали сахарный диабет. Но, какого черта? Запретный плод.

Змей подкурил и склонился к Скиттлсу, поджечь ему сигарету:

– Такие дела. Вообще, не наш это вопрос. – он выпустил струю дыма сквозь зубы, сжимающие фильтр. – Наша задача переносить посылки и собирать плату.

Голос собеседника уплывал куда-то вдаль, по мере того как легкие Скиттлса заполнялись вязким дымом давно забытого табака. Сколько он не курил? Год? Два? Слишком давно, чтобы забыть, и не совсем недавно, чтобы рука сама потянулась к пачке. Голова приятно закружилась, глаза заслезились от, случайно попавшей струйки, поднимающейся от раскаленного уголька на конце сигареты. Это было чистое, незамутненное, такое неправильное и горько-терпкое удовольствие. Картинка потемнела, словно в старом ламповом телевизоре, перед глазами прошли помехи, а головокружение стало слишком сильным. Так не должно быть. Скиттлс ощутил, как кровь прилила к голове. Неужели что-то не так с сигаретами?

– Эй, братан, ты в порядке? – Змей подошел к Скиттлсу, положив руку на плечо и с тревогой заглянул в глаза. – Че-то ты мне не нравишься.

Свет померк и растворился. Тьма окутала сознание и Скиттлс исчез в необъятной глубине сумеречной зоны, в которой растворилось сознание.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Трепет сердца в груди. В пересохшем рту едкая слюна с солоноватым, железным привкусом. Скиттлс медленно открыл глаза. Тусклый желтый свет резанул глаза. Та же комната. Ничего не изменилась. Хотя. Где Змей?

Он обшарил небольшое помещение глазами – те же шкафчики, кресла, стол, на столе открытый кофр, только на ампулах стало значительно больше красного, он пригляделся – алые капли блестели на стекле. Взгляд скользнул вниз, и он увидел Змея.

Гавайская рубашка стала еще ярче, за счет добавления в палитру ядовито-красного и бордово-насыщенного вишневого. Кровь, везде кровь. Змей лежал, раскинув руки и ноги, одна нога упиралась в стену на рабочих ботинках песочного цвета тоже была кровь, возле правой руки лежала сигарета, истлевшая почти до фильтра. От его лица не осталось ничего кроме непонятного месива, там где раньше был нос торчали куски кости и хрящей, по внешнему виду было трудно определить даже цвет кожи. Грудная клетка была неестественно вдавлена внутрь, в одном месте рубашка была порвана, торчащим из плоти ребром. Левая рука была вывернута неестественным образом.

Вдох. Выдох. Тишина. Никого нет. Скиттлс остался один. В тишине.

Оцепенение сковало тело, боли не было, лишь пустота, поглощающее естество, восходящая из глубин тела. Он не чувствовал тела, дернулось веко левого глаза. Он взглянул на свои руки, не понимая, может ли он их ощущать. Костяшки были сбиты, счесаны чуть не до