Эксперт № 23 (2013) - Эксперт Эксперт

Нынешним железным дорогам депо не нужно, компания РЖД продала его, спроектировала «четвертый главный путь» так, словно памятника не существует, и снова купила — на слом. Госэкспертиза утвердила проект с полным сносом депо, поскольку не была поставлена в известность о его охранном статусе. Усилиями градозащитников и экспертов статус «выявленного» памятника был подтвержден, а предмет охраны принят в полном объеме. В 2011 году департамент культурного наследия Москвы согласился с положительным актом экспертизы.

Следовало проектировать путь заново, в правовом поле, но тут Москва спасовала перед Якуниным, который настоял на сносе половины здания. Решение мэра об отнесении Кругового депо к числу объектов культурного наследия регионального значения так и не состоялось, чтобы не позориться вконец, когда на площадку выйдут экскаваторы.

Однако выявленный памятник охраняется наравне с реестровыми. Как экскаваторы обошли это препятствие?

Для начала за проект со сносом 40% здания проголосовали на московской межведомственной Комиссии по градостроительной деятельности, в просторечии — «Сносной», на четыре пятых состоящей из городских чиновников. Однако понятия «памятник» и «снос» нигде в законе не стоят рядом, одно исключает другое. «Сносная» комиссия существовала и существует как раз для того, чтобы решать судьбу зданий, не являющихся памятниками. Торжественное упразднение Собяниным «Сносной» Лужкова сопровождалось критикой «обвинительного уклона» в ее работе; однако при Лужкове комиссия не притрагивалась к памятникам, для их уничтожения применялись другие механизмы. Понятие «градостроительная деятельность» в названии комиссии лишь подчеркивает границы ее полномочий, поскольку на теле и на территории памятников таковая деятельность не осуществляется. Граддеятельность — это новое строительство и изменение параметров старых объектов, тогда как памятник есть завершенное творение, подлежащее исключительно реставрации. Но если правительство Москвы само нарушило процедуру, что мешает инициаторам сноса ссылаться на решение «Сносной» комиссии?

Разрез Кругового депо. 1840

Архнадзор

И все-таки неловко, ведь существует еще прокуратура, хотя бы и карманная, транспортная. Существуют градозащитники, эксперты, СМИ… Владимир Якунин ни за что не придумал бы того, что придумали министр правительства Москвы, начальник охраны памятников Александр Кибовский и его заместители. А именно: проект со сносом половины круга называется проектом реставрации с приспособлением к современным условиям. Собственно, он и не может называться по-другому, если здание — памятник. А на такой проект нужна очередная экспертиза, с которой департамент культурного наследия соглашается, чтобы после выдать разрешение на строительство.

Авторы подобных экспертиз входят в специальный пул. Угадать фамилии нетрудно, поскольку их, в свете внимания градозащитников и СМИ, не становится больше. Архитекторы Виктор Виноградов, Олег Савельев и Александр Тренин выдали уникальный акт. Честно отметив, что проект «приспособления» противоречит предмету охраны Кругового депо, авторы сделали заключение в том смысле, что и хрен с ним. Нет, они не стали врать, что сносимая часть построена в XX веке из силикатного кирпича. Здание сохранилось целиком, и отлично. Двадцать два паровозных стойла совершенно одинаковы, девятью больше, девятью меньше — какая разница. Зато у народа будет новая железная дорога. А когда дорога станет народу не нужна, девять стойл легко построить заново по образцу других тринадцати. И это не шутка, это краткое содержание текста.

Надо ли говорить, что экспертиза не была официально опубликована, и потребовались кулуарные усилия, чтобы ее добыть. Надо ли говорить, что обещание Мосгорнаследия публиковать экспертизы не выполняется уже два с половиной года, как не выполнялось предыдущие двадцать лет. Надо ли говорить, что согласование проекта и разрешение на работы подписано не самим Кибовским, а его заместителями.

«Архнадзор» подал на Мосгорнаследие в суд за согласие с такой экспертизой, призвал министра культуры отозвать экспертную аттестацию ее авторов, а мэра и того же министра — проверить г-на Кибовского на должностное соответствие. Конечно, мы понимаем, что соответствие стопроцентное. Очень уж сложные ставятся задачи, не всякий справится. Но — вдруг?

Дом Болконского

В отличие от прочих вымышленных адресов «Войны и мира» «старый мрачный дом на Воздвиженке» отыскивается безошибочно, поскольку принадлежал князю Николаю Сергеевичу Волконскому — деду Толстого по матери, устроителю Ясной Поляны, прототипу старого князя Болконского. Дом строился екатерининским генералом Грушецким, а Волконский купил его у Муравьевых-Апостолов, которые переехали на Старую Басманную.

К слову, несколько дней назад арендатор дома на Басманной Кристофер Муравьев-Апостол праздновал окончание реставрации и открытие музея. Тем же часом на Воздвиженке продолжали ломать другой его фамильный дом…

История дома после Волконского не менее важна, чем до: сам Толстой не застал деда и не владел домом, но бывал здесь на балах у позднейших владельцев. Здесь увидел княжну Прасковью Щербатову — Кити Щербацкую из «Анны Карениной». И в романе «Воскресение» Нехлюдов все кружит вокруг Воздвиженки, как сам Толстой — вокруг утраченного дома. Вспоминается другая утрата — главный дом в Ясной Поляне, проигранный Толстым в карты на своз.

Архнадзор

Дом Болконского был исключен из списка выявленных памятников в 2009 году. При Лужкове мы ничему не удивлялись, но тут был уже циничный перебор. Основание — просьба нынешнего собственника, Центра развития межличностных коммуникаций, называвшегося тогда… Центром русского языка. Научных оснований — никаких. Градозащита резко выступила против, но было поздно.

Цель манипуляции оставалась неясной, пока главный архитектор города Александр Кузьмин не выдал застройщику градплан земельного участка (ГПЗУ), разрешавший надстройку этажа. Это случилось в 2011 году, то есть уже при Собянине. Кузьмин опирался на решение Градостроительно-земельной комиссии (ГЗК, не путать со «Сносной»), которую возглавляет сам мэр и которая занята ревизией инвестконтрактов.

Не спрашивайте, почему решения очередной межведомственной комиссии обязательны для департаментов правительства Москвы. Не спрашивайте, почему межведомственная комиссия одобряет градпланы земельных участков, а ведомство главного архитектора лишь оформляет их выдачу. В силу внутренних правительственных положений.

Заметим: Сергей Собянин мог отменить проект, как отменил многие не столь вопиющие замыслы. Ответственность Лужкова давно закончилась. Но мэр согласился на очередной скандал.

Еще через год Москомархитектура согласовала эскизное решение, найти которое в открытом доступе не удалось. В разгар событий сам застройщик обнародовал его.

В проекте двухэтажный дом оказывается даже не трех-, а четырехэтажным. Но ограничение градплана формально не нарушено: третий этаж устраивается за счет горизонтального деления второго. Потолки парадной анфилады понижаются, а стены выше окон сносятся — вместе с гербовым щитом, растительным фризом и венчающим карнизом, на месте которых являются новые окна. Выше строится четвертый, а по градрегламенту — третий этаж. Сносится также купол угловой ротонды, она надстраивается двумя этажами, купол возводится на новой высоте. Урод Болконского аукается с уродом Военторга по диагонали через улицу.

Решение подписано не председателем Москомархитектуры и не главным архитектором, а чиновником среднего звена. Первые лица ведомства как будто ни при чем. Но подпись подчиненного не дезавуирована.

Выпав из перечня памятников, дом подвергся «градостроительной деятельности». Мемориальный дом, адрес мирового романа, архитектурный образ — все превратилось в сырец для творчества какого-то Петрова-Спиридонова, аспиранта и автора лекций о духовности в одном архитектурном институте. Нувориши превращают аристократический дом в доходный, словно дело происходит век назад, до всякого охранного законодательства.

А ведь, продавив снятие дома с охраны, заказчики забыли продавить вырезку из охранной зоны. Дом остался в защитном поле соседних памятников, и этого было достаточно, чтобы отклонить проект. В зоне охраны невозможно надстроить историческое здание, если оно не имело надстройки прежде. Следуя закону, федеральное Министерство культуры вступилось за Болконского, отклонив градрегламент всего квартала, подготовленный Москвой. Для города это был шанс подать назад. Но тщетно. Закон нарушен с откровенной прямотой.