Букет незабудок - Лили Мокашь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Доброе утро, – Костя появился на кухне и заглянул через мое плечо в холодильник. – Яичницу будешь?
Я поморщилась и взглянула на отца, давая видом понять, что в ближайшее время с составлением рациона будут проблемы. У Кости едва заметно опустились уголки рта, и он отвел взгляд. Должно быть, это непросто: понимать, что происходит с твоим ребенком, и быть не в силах ему помочь.
– Ладно, – мягко произнес папа на выдохе. – Я тогда сам поем на работе. Не будем лишний раз раздражать волчонка запахами.
– Пап, все нормально. Поешь дома спокойно, как привык.
Костя в непонимании уставился на меня.
– Но как же ты?
– Я как-нибудь переживу. В школе избежать запахов все равно не получится. Нужно привыкать. Разве у тебя так не было?
Отец покачал головой, как бы пытаясь припомнить. Я отступила на шаг, подпуская Костю ближе к содержимому холодильника, и он тут же выудил брусок сыра, остатки сливочного масла, которые были завернуты в фольгу, и пару яиц из специального отделения с выемками в дверце. Положив все ингредиенты рядом с плитой, отец потянулся за сковородкой, что висела на крючке прямо перед ним, наравне со всевозможными щипцами и лопатками для готовки.
– Было, наверное. Слишком много лет прошло, чтобы помнить в деталях. Базово, конечно, я понимаю… нет – догадываюсь, как тебе сложно. – Отец осторожно расколол скорлупу о край сковородки и тут же отправил содержимое яйца на раскаленную поверхность. Послышалось шипение. – Не пройдет и пяти лет: забудешь все как страшный сон.
– Я бы не хотела забывать, – сама не знаю, зачем, сказала я вслух.
– Почему?
Иногда бывает, что ответ на вопрос – интуитивное чувство, таящееся где-то на подкорке. Еще не сформулированное, не облеченное в поток из слов, но такое явное. Почти осязаемое. Я не знала, как объяснить это Косте. Однако, словно видя мое замешательство, отец растянул губы в легкой, едва уловимой улыбке.
– Ясно все с тобой. – Пластиковой лопаткой он поддел со сковородки яичницу с оранжевым, как солнце в июле, желтком. – Иди, собери рюкзак.
– Уже, – на выдохе сказала я и направилась к дивану вслед за отцом.
– Это во сколько же ты встала, раз все сделала?
– В полседьмого.
Костя нахмурился и недовольно покачал головой, словно на зуб попалась скорлупа.
– Может, – начал он после паузы, – побудешь еще дома?
Я помотала головой:
– Стоит хотя бы попробовать.
– До полнолуния еще есть время… – вкрадчиво сказал отец, не пускаясь в очередной раз в длительное объяснение.
– Да, но не так много. Я это знаю, ты об этом знаешь. Мы оба знаем. Ты сам говорил, что мне нужно как можно раньше вернуться к людям, чтобы научиться контролировать себя. Привыкать к окружающему шуму, запахам.
– Все, конечно, так. Но, обессиленная и уставшая, чему ты сможешь научиться?
– Никакая я не обессиленная и не уставшая, – запротестовала я, хотя к горлу, как назло, подступил зевок. – Я нормально спала. Просто проснулась до будильника.
– И никаких кошмаров? Никаких резких звуков с улицы?
– Нет. Проснулась до будильника, и все.
Костя одарил меня недоверчивым взглядом, но промолчал. Также тихо он доел завтрак, а затем поднялся с дивана и отнес посуду к раковине.
– Пап, иди дальше собирайся. Я помою.
– Хорошо.
* * *
Выйдя из машины у школы, я по привычке принялась искать взглядом Ника, но его нигде было.
Ожидаемо.
Чего я ждала после произошедшего в лесу? Что Каримов как ни в чем не бывало вернется к занятиям? Он исчез без следа, и никто не знал, готовит он очередной план – отомстить после убийства матери – или же убрался подальше, пытаясь все забыть и начать новую жизнь. Я не заметила, чтобы между Галиной и Ником была сильная связь. Он даже не позволял ей называть себя сыном. Но почему-то меня не отпускала мысль о том, что пережить утрату этой безумной женщины, которая была все же его биологической матерью, Никите было непросто. Во всяком случае, Костя считал, что он не вернулся в дом Каримовых, и это лишь подтверждало догадку.
Какая-то часть меня еще хранила внутри крупицы теплых воспоминаний о Никите и о том, как приятно было находиться рядом с ним. Я чувствовала себя в безопасности, стоило Нику дотронуться до кожи. Но другую, более мудрую часть меня, от приторных мыслей выворачивало наизнанку. Та часть новой Аси, где теперь набирал силу волк, прекрасно знала о каждом обмане, каждой лести и манипуляции Никиты. Зверь внутри жаждал крови и отмщения, в то время как старшеклассница Черная – любви. Как столь разные части новой меня в ближайшее время придут если не к согласию, то хотя бы к компромиссу, я не представляла.
Позади раздался визг тормозов, который неприятно резал слух. Слишком сильный. Яркий настолько, что мне тут же захотелось задать нарушителю моих невеселых дум хорошую трепку. Я обернулась, чтобы узнать, кто из водителей слишком резко вошел в поворот, и увидела два знакомых автомобиля семейства Смирновых и близнецов Яковлевых. Почти синхронно Виола и Стас припарковались на первой линии у школы, где обычно отводилось место для транспорта учителей. Сегодня ряд оказался подозрительно пустым, и в голове у меня зародилось сомнение: вдруг какой праздник, а я запуталась в днях?
Все пятеро суетливо принялись выбираться из автомобилей. Стас открыл багажник и раздал родственникам сумки и рюкзаки с учебниками. Первой меня заметила Диана. Она приветственно помахала рукой, и на мгновение взгляд девушки оценивающе скользнул по мне, будто Ди меня опасалась. Она что-то шепнула брату, встав на цыпочки, чтобы приблизиться к его уху. Стас бросил взгляд в мою сторону и что-то коротко ответил так тихо, что я не смогла расслышать, хотя, признаюсь честно, пыталась.
Артур подхватил собственный рюкзак, а следом и сумку Виолы. Взявшись за руки, пара направилась прямиком ко мне, улыбаясь, в отличие от других родственников.
– Доброе утро, – Артур отсалютовал, коснувшись двумя пальцами лба. – Вижу, ты уже в порядке.
– Насколько это возможно, да. Как в итоге прошла дискотека?
– Шикарно! – воскликнула Диана, протискиваясь между братом и сестрой. Хрупкая вампирша неожиданно заключила меня в объятия, и я поймала себя на мысли, что очень жду, когда Диана меня отпустит.
