Без ретуши. Портреты физиков на фоне эпохи - Борис Иоффе

Была у Артемия Исааковича одна слабость: он поддавался на лесть. И некоторые сотрудники ЕрФИ, пользуясь этой слабостью, делали карьеру в Институте. Потом, когда положение Алиханяна как директора стало шатким, они отступились от него и перешли на сторону его противников.

Последний штрих. Именно Артемий Исаакович выбрал для ИТЭФ то здание, которое ИТЭФ занимает до сих пор (особняк с колоннами), и именно он нашёл человека (заключённого осетина), который восстановил старинную лепнину в этом доме (и был за это досрочно освобождён).

А. Б. Мигдал

Аркадий Бенедиктович Мигдал (1911-1991)

«Мигдал может опоздать, но Мигдал никогда не подведёт»

Эти слова я несколько раз слышал от Аркадия Бенедиктовича, или А. Б., как многие его называли. И он был прав.

А. Б. был оппонентом на моей докторской диссертации. Ситуация с ней не была простой. Диссертация состояла из двух частей. Первая часть была посвящена слабым взаимодействиям. Здесь было доказано, что при несохранении пространственной чётности обязательно должна нарушаться зарядовая или временная чётность, и P-нечётные парные корреляции спина и импульса частицы возможны лишь при нарушении C-чётности (этот результат был получен до опыта By, в котором было открыто несохранение чётности), установлена связь между π0 → 2γ и π– → eνγ распадами и многое другое. Вторая часть была посвящена сильным взаимодействиям, в частности, дисперсионным соотношениям, и тут таилась опасность. Я выводил дисперсионные соотношения своим методом, основываясь на физических соображениях — принципе Гюйгенса и, конечно, условии причинности. (Идею этого метода мне подсказал Ландау. Поэтому в первоначальном варианте у статьи было два автора; потом Ландау свою фамилию снял, сказав, что он сделал в этой работе слишком мало и не может быть автором.) Помимо известного дисперсионного соотношения для π — N рассеяния, мне удалось получить новое — для нуклон-нуклонного рассеяния. (Одновременно это сделали В.Файнберг и Е.Фрадкин, именно на их и мою работы ссылается Померанчук в своей знаменитой теореме.) Но, занимаясь выводом дисперсионных соотношений, я вторгался на чужую территорию. Считалось, что единственный корректный метод получения дисперсионных соотношений — это метод Н. Н. Боголюбова и его школы. И хотя я подчеркивал, что мой метод не строгий, а эвристический, и его достоинство в том, что с его помощью можно получить результаты, которые пока не удаётся получить методом Боголюбова, была серьёзная опасность, что диссертацию могут зарезать с помощью «чёрного оппонента». (Кстати, методом Боголюбова до сих пор строго доказаны только два дисперсионных соотношения — для πN и ππ рассеяний.) Поэтому Померанчук, по инициативе которого я стал писать диссертацию, сказал: «Нужны сильные оппоненты!» (В те времена — я писал диссертацию в 1960 году — никто в ИТЭФ не начинал писать диссертацию по собственной инициативе, а только после указания Померанчука, и не после первого, а после второго или третьего). Чук тут же назвал имена оппонентов: Мигдал, Зельдович, Марков. Все они были члены-корреспонденты, и по тем временам это был очень сильный состав. Чук поговорил с ними, и они согласились. (Забегая вперёд, скажу, что Марков меня подвёл: за два дня до защиты он прислал отзыв, но только на первую часть диссертации. Отзыв был положительный, и было сказано, что одной первой части достаточно для присуждения степени доктора наук. Одновременно он сообщал, что уезжает в отпуск и на защите присутствовать не будет. По тогдашним правилам присутствие всех трёх оппонентов на защите и их личные выступления были обязательны — при отсутствии хотя бы одного из них защита отменялась. Положение усугублялось тем, что по тем же правилам не допускалась защита в институте, где работает диссертант: защита должна проходить в другом институте, и один оппонент должен быть оттуда. Моя защита должна была проходить в ФИАНе, где работал Марков. Из этого почти тупикового положения выручил Е.Л.Фейнберг: он согласился быть оппонентом, за один день написал отзыв и был утверждён оппонентом прямо перед защитой.)

Но вернёмся к Мигдалу. При первой же встрече он сказал мне, что очень рад быть оппонентом моей диссертации. Он давно хочет изучить квантовую теорию поля и то новое, что есть в физике частиц, и надеется, что ему удастся это сделать, изучая мою диссертацию. Я сказал, что готов рассказать ему всё, что я знаю. «Мы будем с Вами много раз встречаться. Но ещё есть время», — добавил он. «Конечно, до защиты, вероятно, ещё полгода», — ответил я. На самом деле, оказалось больше года, т. к. за это время были введены новые правила, защиту пришлось переносить в ФИАН и т.д. Когда я встречал А.Б., он говорил мне, что вот-вот сядет читать диссертацию, позовёт меня, и мы с ним будем много работать, но ведь ещё есть время? Наконец, когда до защиты осталось две недели, я сам позвонил А. Б. и спросил, не могу ли я ему быть полезен. «Да, да, конечно, — сказал А. Б., — позвоните в начале следующей недели». Я позвонил. — «Мы непременно должны с Вами встретиться. Что если в четверг? Но сначала позвоните». Я позвонил в четверг. А. Б. весь день не было дома, он появился только поздно вечером. «Давайте встретимся в субботу, позвоните мне часов в 11». (Защита была назначена на утро в понедельник.) Звоню в субботу. А. Б. предлагает встретиться в воскресенье в 12. Звоню в воскресенье в 11. Жена говорит мне: «Аркадий Бенедиктович ушёл в бассейн, позвоните после обеда, часа в 3-4». Звоню после обеда. Жена говорит: «Аркадий Бенедиктович спит. Позвоните часов в восемь». Наконец, в восемь я дозваниваюсь. А. Б. приглашает в девять. Приезжаю. А. Б. радостно приветствует меня и объясняет:

— Я понимал, что мне предстоит большая и трудная работа и я должен быть в хорошей форме. Поэтому я решил с утра сходить в бассейн. Придя из бассейна, я сел обедать и мне захотелось выпить водки. Ну, а после водки захотелось спать. Но теперь мы с Вами хорошо поработаем.

На следующий день на Учёном Совете А. Б. был вовремя, и отзыв был при нём. Мигдал не подвёл!

Заканчивая тему, хотя это и не относится к Мигдал у: для того, чтобы обезопаситься от «чёрного оппонента» была проделана следующая хитрость. В качестве сторонней организации была выбрана Лаборатория Теоретической Физики ОИЯИ, которую тогда возглавлял Логунов. Расчёт был таков: либо Логунов пишет отрицательный отзыв, т. е. идёт на открытый конфликт, либо даёт положительный отзыв, и, тем самым, закрывает возможность для «чёрного оппонента» из той же команды дать отрицательный. Хитрость сработала — после нескольких бесед со мной Логунов дал кисло-сладкий, но всё-таки положительный отзыв. Как я узнал позже, «чёрным оппонентом» был назначен Д. Д. Иваненко, но он не смог ничего сделать, кроме как продержать у себя диссертацию полтора года.