Игра в чужую жизнь - Елена Гриб

— Думаешь, он будет? — теперь уже Зелина не улыбалась. — Следующий раз?

— Думаю, тебя только могила исправит, и когда мы вернем Кари, тебе снова захочется развлечений.

— Когда? Я бы сказала — если…

— Есть вещи, в которых нельзя сомневаться.

— Да-а, мне бы твою уверенность, малышка… пару тысячелетий назад.

— Не уверенность, а веру. В этом мире слишком много чудес, чтобы их игнорировать!

— Ну-ну, дерзай. Значит, я буду ждать у Храма Смерти. Тебя сейчас возвращать, или как?

— Лучше вечером, мне еще историю моего второго пребывания здесь придумывать… А поесть ничего нельзя?

Богиня вздохнула. До вечера терпеть несносную девчонку! Это тянуло на подвиг. Хм… Терпеть, и не давать понять, что на самом деле происходит… Лин была права — раскаяния Зелина не испытывала, лишь досаду из-за непредвиденного стечения обстоятельств. Нет, теоретически метаморф мог стать ее «коллегой», но рыжую интересовало отнюдь не это…

А наглая выскочка еще успеет ощутить на себе гнев Первых магов!

Ветер трепал длинные волосы коренастого человека средних лет, с блаженной улыбкой наблюдавшего за копошением паломников у Храма Жизни. Впервые за несколько веков он чувствовал себя счастливым… Люди! Как же хорошо было услышать хоть чей-то голос, кроме писка ненавистного брата да вечно упрекающих речей богини. Много голосов! Они словно сообщали — все, вынужденное бездействие закончено. Они наполняли сердце радостью и предвкушением, и даже хриплые перекрикивания слуг звучали неземной музыкой.

Но как же много предстояло сделать!

Для начала — одежда. Ванис недовольно поморщился. Когда-то было гораздо проще — и простолюдины, и знать одевались примерно одинаково, разве что те, кто побогаче, могли себе позволить добротные сапоги да эльфийские ткани. А теперь? В разношерстой толпе выделялись лишь солдаты. Радовало одно — люди, от которых разило магией, носили столь причудливые наряды, что даже пол определялся с трудом.

Второй проблемой стала пища. В мире Жизни еда не требовалась и потому ее считали удовольствием, здесь же Первые маги довольно скоро почувствовали голод. Впрочем, их сила позволяла стянуть с императорского стола что угодно, но вот съесть это… Сначала братья решили, будто им попал испорченный харч, однако вскоре уверились — да, сам правитель Веллийской империи ест приправленную магией дрянь и поощряет повара за «дивный вкус»! Попытка разделить тушеного кролика, сворованного у клуссцев, тоже окончилась неудачей: оттяпанная Ангасом, — младшим братом, — половина зверька превратилась в куриный окорок еще во время передвижения руки мага, вторая же рассыпалась кучкой лягушачьих лапок на колени Ванису. Спасли желудки Первых магов гартонцы, предпочитавшие настоящую охоту.

Третье — ночлег. Правда, о такой мелочи они пока всерьез не задумывались, наслаждаясь первым днем среди людей.

К паломникам вырвавшиеся на свободу присоединяться не спешили. Нет, они не боялись, что в седом, побитом жизнью мужчине и в молодом охламоне хоть кто-то (разумеется, кроме немногих, помнящих времена Последней войны) опознает братьев, родившихся в один день. Просто… Береженого и боги берегут, верно? Этот день принадлежал только им, а завтра… Завтра Первые маги готовились показать себя миру. И узнать, к чему был сон, приснившийся Ангасу. Той, чужой магии, уничтожившей их власть, братья не чувствовали, но заточение сделало их осторожными.

Портал неслышно открылся посреди пепелища. Ни души вокруг, лишь легкий ветерок время от времени налетал из пустыни, унося запах гари. Пепел… всюду пепел… Как же его много! И на душе тоже пепел… Кто знает, где его больше…

Девушка по щиколотку стояла в мягком теплом порохе и не могла найти в себе силы сдвинуться с места. Наконец медленно побрела туда, где всего несколько часов назад была деревянная ванна… где был друг…

Шаг, еще один — казалось, она идет по вязкой затягивающей глине. Вот… где-то тут… о чем ты думал в последний миг, Кари?!!

Едва поднятая над землей нога наткнулась на преграду и Лин упала в рыхлую массу. Непонятно, откуда здесь взялся камень, но свое «грязное» дело он сделал: теперь девушку в темноте не заметил бы никто, поскольку ее светлая рубашка решительно сменила окраску. Не пытаясь отряхнуться, она села на так кстати подвернувшуюся «лавочку» и задумчиво уставилась вверх. Искать веллийцев не хотелось… вообще никого не хотелось видеть. Прилечь бы здесь… или хоть полулежа, опираясь на локоть… никуда не идти… ничего не делать… застыть, как этот камень.

А небо… Оно было бескрайним и глубоким… и мириады звезд сплетались в созвездия, такие далекие и непривычные… и мерцали, мерцали… как его глаза… Ну почему так всегда — только утратив что-то, понимаешь его ценность?!

На западе медленно поднималась небольшая луна, пятнистая и сморщенная, как тыква, выросшая дождливым летом. Каково ей — вечно скитаться в бесконечном одиночестве? Вряд ли очень весело…

Или нет?..

С востока показалась еще одна луна, гораздо больше и ярче. Двигалась она намного быстрее, и должна была вскоре приблизиться к напарнице, затмевая ее своим сиянием. Но все оказалось не так. Большая луна лишь придала эффектности меньшей, и на мгновение они застыли рядом: крупный светлый диск без единого пятнышка и мелкая, в темных ямочках, его соседка. Затем каждая из лун направилась своей дорогой.

А Лин впервые заплакала. В первый раз в этой, осознанной, жизни…

— Рун и Рунна, — услышала она тихий голос. — Значит, уже полночь… В детстве я тоже грустил, видя их разлуку. Но мой учитель объяснил, что горечь прощания — ничто по сравнению с радостью новой встречи, а расставание — лишь краткий миг, который не должен затмевать собой прелесть жизни. Не надо, принцесса… Я ведь чувствую твою тоску… и я ее тоже переживаю.

— Две луны, — задумчиво потянула девушка, — Надо же, никогда бы не подумала… К-кари?!! — внезапно идентифицировала она невидимого собеседника. — Ты… где ты? — даже вытертые глаза отказывались видеть поблизости кого-либо.

Откуда-то снизу донеслось смущенное похмыкивание. И правда, где ж еще находиться сгоревшему, как не средь пепла? Рыдания возобновились с новой силой — почему-то лить слезы перед призраком не казалось Лин слишком зазорным.

— Кари, ты как там-м-м?.. — поинтересовалась она.

И получила неуверенный ответ:

— Да ничего, нормально. Честно, совсем не тяжело!

У Лин сердце кровью облилось, и она хотела тут же заверить его, что все будет хорошо, всегда есть выход…

Но метаморф продолжил:

— …если можно, подвинься чуть-чуть, ладно? То есть, пожалуйста, локоть убери, а? Нет-нет, мне не больно… просто неудобно как-то.

Она вскочила, как ошпаренная. Слезы высохли мгновенно, в груди кузнечным молотом грохало: «Неужели?!! Неужели?!! Неужели?!!».

Вот оно, истинное счастье!

Упав на колени, Лин принялась разгребать недавнюю окаменелость, которая отчаянно сопротивлялась. Но что может поделать какой-то метаморф против девушки, охваченной настоящим счастьем и великой целью? Оказалось, только скорчиться на корточках и жалобно просить:

— Лин, ну, Лин! Принеси мне одежду…

О таких прозаических вещах она пока не задумывалась. И где взять мужскую одежду средь ночи, не имела ни малейшего понятия. Марка бы спросить, да где его сейчас искать? А весь гардероб «Ее Высочества» по милости Геданиота развеялись по ветру, причем в буквальном смысле…

— Может, подождем до утра? — неуверенно предложила девушка.

Кари горестно застонал, выражая полное несогласие. Проворчав под нос: «На дружка учишься, эксплуататор!», Лин покинула пепелище. Впрочем, она слишком обрадовалась его чудесному возвращению и готова была пуститься даже за Руном или за Рунной. Причем всерьез!

Не мудрствуя лукаво, девушка направилась к покоям императора, справедливо полагая, что там разжиться нарядом удастся без проблем. Вот только охрана… Объясняться с ними, снова что-то врать… Но ведь в веллийском дворце стража у комнаты Его Величества не стояла? Так, может, и здесь улыбнется удача?

Везение не подвело, более того, фортуна, похоже, к ней благоволила — на пустом крыльце императорского домика обнаружился чей-то белый плащ, развешенный на двух копьях и старательно распрямленный до полного сходства с силуэтом человека. Собственно, Лин поначалу приняла это за пресловутую охрану, однако, приглядевшись получше, убедилась в отсутствии у фигуры лица. Поскольку чернокожих воинов среди гвардейцев она раньше не видела, то решила проверить подозрительное нечто самостоятельно — и не прогадала.

Кари опознал одежку как хламиду, подобную бывшей на нем до огненного погребения, но… что есть, то есть, и привередничать не приходилось. Присутствие сего предмета перед дверью Малдраба могло толковаться по-разному, метаморф даже предположил, будто это — некая инициатива Марка.