Меч, дорога и удача - Алекс Орлов

– А то бы что?

– А то бы мы сели в лодку и поплыли туда, куда нам нужно. И не надо никаких лошадей.

– Успокойся, мы ведь уже решили, что ты поедешь не на лошади. А раз нет лошади, значит, тебе не должно быть страшно.

– Ну-у… – Фундинул почесал в затылке. – Вы сказали, что мул это не лошадь.

– Да. Мул – это не лошадь.

– Я вчера видел на площади одного мула…

– Ну и что?

– А то, что мул – это вылитая лошадь. Я даже подумал, ваша милость, что они родственники.

– Если они и родственники, то очень далекие, – сказал Каспар, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.

– Примерно как собака и волк? – уточнил Фундинул.

– Как примерно пудинг и пшенная каша с медом, – вставил свое слово Углук, которые ни о чем, кроме еды, думать просто не мог.

Мессир Маноло, проходя по мосту, бросил в воду пару каких-то деревяшек, и они поплыли дальше, подхваченные течением.

Каспар хотел поинтересоваться, зачем он их бросил, но решил спросить об этом позже.

Аркуэнон по-прежнему шел позади всех. Время от времени он останавливался и, прикрыв глаза, полной грудью вдыхал чистый воздух, не испорченный чердачной вонью.

Когда отряд вышел на возвышенность в начале Старой дороги, Табриций со своим конюхом и шестью лошадьми уже были на месте.

Кони нетерпеливо перебирали ногами и всем своим видом показывали, что полны сил и готовы немедленно отправиться в дорогу.

Увидев животных, Фундинул сейчас же переменился в лице и стал держаться поближе к Каспару, располагаясь так, чтобы тот закрывал его своим телом.

– Здравствуй, Каспар, – поздоровался Табриций.

– Здравствуй. Мне нужно заменить одну лошадь на мула.

– Лошадь на мула? – удивился Табриций. – Зачем тебе это нужно?

– У одного из моих бойцов плохие отношения с лошадьми.

– А с мулами хорошие с

– А с мулами хорошие. И пусть разница в цене между мулом и лошадью останется тебе – за лишнее беспокойство.

– Хорошо. Я сейчас же скажу своему конюху, он обернется за полчаса, – пообещал Табриций и направился к своему работнику, стоявшему возле лошадей.

Пока шли разговоры с конезаводчиками, через мост перевалили две арбы.

В одной знакомый лавочник вез Каспару необходимые для похода припасы, а в другой ехала Генриетта, доставляя хозяину оставленное в доме оружие и одежду.

– Вон твои доспехи едут, Углук, – сказал Каспар. – И твои стрелы, Аркуэнон.

– А как насчет завтрака? – напомнил орк.

– Там же и завтрак, если не побрезгуешь солониной.

– Не побрезгую, ваша милость. Я ничем не побрезгую, – заверил Углук.

Вскоре обе арбы добрались до места, и бойцы отряда, в том числе Бертран и эльф, стали их разгружать.

Каспар перекинулся с Генриеттой парой фраз, потрепал ее по щеке и пошел раскладывать припасы по седельным сумкам.

Продуктов должно было хватить на пару недель. Остальное следовало добывать в дороге. Для этого у Каспара имелись с собой пятьдесят золотых, ну а на крайний случай под рукой всегда был меч.

По сложившейся традиции Фрай выбрал себе ту лошадь, которая первой ударила о землю копытом при его приближении.

– Хороший конь, – сказал он. – Я назову его Салот.

– Боюсь, он не будет откликаться на это имя, – заметил Табриций.

– Ничего, привыкнет. Лошади меня любят и понимают.

Восхищение всех без исключения бойцов отряда вызвали доспехи – накладные защитные пластины и наплечники. Они были заготовлены для всех участников похода, однако Каспар не навязывал их, понимая, что ношение на себе такой тяжести требует известной сноровки и привычки.

Разумеется, Аркуэнон от доспехов отказался, должно быть полагаясь на свою лесную удачу.

Гном выбрал только наплечники, Бертран остановился на наплечниках, легкой кольчуге и поясных накладках. А Углук решился заковать себя в металл до пояса, чтобы превратиться в неприступную крепость.

Мессир Маноло также не потребовал себе никакой защиты, впрочем, у него и оружия-то никакого не было, если не считать баночек с порошками и всяких непонятных дощечек.

Был, правда, небольшой нож, однако им, по наблюдениям Каспара, мессир эти самые дощечки и стругал. Вместе с тем именно от колдуна зависела память Каспара, которую следовало пробудить. Иначе как они доберутся до документа?

«Будет обидно, если мессира подстрелят и из-за этого придется возвращаться», – сказал себе Фрай. О том, что пристрелить могли и его, он даже не думал.

Мессир Маноло снова занялся деревяшками, которые время от времени вбивал рукояткой ножа в землю – то в одном, то в другом месте.

Каспар заметил, что Бертран, Углук и даже Аркуэнон искоса поглядывали на мессира, однако спрашивать его напрямик о причинах такого поведения не решались.

Каспар Фрай сам спросил его:

– Что это вы такое делаете, мессир?

– Я слушаю и смотрю.

– Что вы смотрите и что слушаете?

– Нам предстоит большое и сложное дело. И чтобы мы не погибли за первым же поворотом, я должен увидеть, что нас там ждет.

– Значит, что-то вы уже увидели?

– Да, я уже увидел, – с грустной улыбкой сообщил мессир. – Я думаю, это будет засада.

– Засада? Вы уже знаете, что нас ждет засада?

– А в этом нет ничего удивительного. Ведь все враги герцога Ангулемского и все ваши враги, Каспар, постараются не упустить своего случая.

– Не могу сказать, что вы меня обрадовали, мессир, – со вздохом произнес Каспар и отправился к Фундинулу, который опять ссорился с Углуком.

– Что за новые столкновения? – спросил Фрай.

– Ваша милость, этот гном не хочет мне помогать, – пожаловался орк. – Я прошу приклепать мне красивые медные наплечники, а он ни в какую не соглашается.

– Но это же глупость, ваша милость, – размахивая клещами и молотком, стал оправдываться Фундинул. – Если я сделаю наплечники из меди, их разрубят даже легким мечом, к тому же это непросто наплечники – это котлы, которые ваша милость купили, чтобы варить в походе кашу.

– А, ну это другое дело, – понял суть спора Каспар. – Углук, мы не можем пожертвовать ради тебя котелками для каши. Да ты и сам понимаешь, что без каши солдату не выжить. Даже если солонины будет вдоволь… Давай сделаем так: Фундинул приклепает доспехи, как считает нужным, а ты потом примеришь их и укажешь, что нужно исправить. И наш кузнец переделает.

– Вот еще, – пробурчал «кузнец». – Не буду я ему ничего переделывать.

– Фундинул! – Каспар укоризненно посмотрел на гнома. – Мы же теперь товарищи по оружию.

Гном вздохнул, и это означало, что он согласился. И Углук тоже был удовлетворен.

31

Не желая продлевать сцены прощания, Каспар отправил Генриетту, а вместе с ней и лавочника по домам. Проследив за тем, как обе арбы спустились к мосту, он повернулся к временному лагерю и заметил, что эльф стоит возле большого, плетенного из прутьев колчана и из связок разных по длине и весу стрел выбирает те, что показались ему подходящими.

– Ну что? – спросил Каспар, подходя к Аркуэнону. – Эти тебе сгодятся?

– Да, здесь есть хорошие стрелы. «Ну хоть что-то похвалил», – подумал Каспар и уже собирался отойти, когда эльф-неожиданно спросил:

– Эти стрелы выглядят необычно. Для чего они?

– Это специальный заказ. Короткие, с мягкими медными наконечниками…

– Для чего можно использовать такие стрелы?

– Это мои. Они хорошо подходят для моего раскладного лука.

– Раскладного лука? – переспросил Аркуэнон, и на его лице впервые появились какие-то эмоции.

– Я могу показать тебе его, – сказал Каспар, поняв, что заинтересовал искусного лучника.

Он сходил к вещам, что привезла Генриетта, и вернулся с чехлом, в котором лежал разборный лук из рогов.

Прямо на глазах изумленного эльфа он собрал свое оружие и тронул тетиву, отчего та мелодично запела. Затем вложил в лук короткую стрелу.

– С двадцати шагов такой стрелой можно пробить доспехи.

Поняв, что нужно для демонстрации, заводчик Табриций взял один невостребованный нагрудник и пристроил его на трухлявый пень, находившийся как раз на заявленной дистанции.

– Спасибо, Табриций, – поблагодарил Каспар и поднял лук. На этот раз он выстрелил на ринтонский манер – удерживая тетиву и отводя вперед сам лук.

Полет стрелы был незаметен, и только удар в цель показал, что прицел был верен.

Аркуэнон не поленился сходить к мишени и принес ее вместе со стрелой.

– Наконечник смялся, – заметил эльф. – И стрела засела в трухлявом дереве. Если бы это была не медь, а сталь, стрела легко прошла бы сквозь пенек…

– С этим трудно спорить, – согласился Каспар. – Но в бою редко удается встать под нужным углом к цели. Множество стрел уходит в рикошет. Но только стрела с медным наконечником пробьет железо почти под любым углом.

Эльф еще раз потрогал пальцем смятый наконечник и сказал:

– Я слышал о твоем луке, Каспар Фрай.

– Такие сборные луки из рогов не редкость. Их очень любят степняки за Северным морем.