Не искушай меня (ЛП) - Уолтерс А. Мередит

Я кашлянула в его сторону, не прикрыв рот. Просто назло.

Лицо Брукса скривилось в гримасе полного и абсолютного отвращения, и он вытащил из кармана куртки бутылочку с дезинфицирующим средством для рук, выжал большую каплю на ладонь и яростно начал втирать. Видимо, не у меня одной признаки обсессивно-компульсивного расстройства. Я припомню ему это в следующий раз, когда он будет высмеивать мои принципы уборки.

Знаю, что выгляжу ужасно. Я специально этим утром избегала смотреть в зеркало, пока собиралась выходить, зная, что там увижу: слабые, безжизненные длинные светлые волосы. Тусклые усталые карие глаза. Темные круги и кожу землистого цвета. У меня простуда, не больше и не меньше, хотя, судя по описанию моей внешности, я вполне могу превращаться в зомби. Я сама себе противна.

Наблюдая, как ребята начинают подтягиваться в комнату, я поняла, что группа поддержки становится все менее и менее приятной, так как совершенно очевидно, никто из них не рад находиться здесь. Первая встреча была многообещающей. Кристи была настроена оптимистично, надеясь, что члены группы окажутся активными и восприимчивыми. Но после каждой встречи группы, я видела, что даже ее надежды тают.

Некоторые участники стали более агрессивными и настороженными. Другие закрылись полностью. Эван и Эйприл, пара, которую нужно научить принципам общения, совершенно противные.

И, конечно же, Макс Демело. Я знаю, Кристи верит, что он ходит по воде аки посуху. Знаете, как говорят; если хочешь выглядеть красивым, тусуйся с некрасивыми людьми. И Макс делает все возможное, чтобы выглядеть красавцем на этом «балу наркоманов».

Он единственный отвечает на вопросы, когда их задают. Добровольно рассказывает о личном — хотя на самом деле это может быть ложью — и он кажется таким увлеченным, всякий раз, когда приходит на встречу.

И пока нас с Кристи едва терпят, когда мы говорим, Макс Демело величественно правит.

Люди слушают его, когда он открывает свой симпатичный рот, не важно, какая бессмыслица из него при этом вылетает.

Он полон дерьма.

Он одна большая подделка, и то, как он играет свою роль, сводит меня с ума. Я попыталась донести свои сомнения на счет искренности Макса до Кристи несколько недель назад, но она набросилась на меня.

— Обри, могу сказать, что Макс на сто процентов отдается своему восстановлению. Он пример для каждого в группе. Я так благодарна, что есть такой, как он, чтобы показать остальным, что в конце туннеля есть свет. На самом деле, я даже подумываю поговорить с ним, не согласится ли он оказать поддержку самым проблемным членам группы. Уверена, он бы им очень сильно помог, — разглагольствовала Кристи, и я перестала беспокоиться и обсуждать эту тему. Это бесполезно.

Но, несмотря на то что меня регулярно одолевает желание выгнать Макса, я в тоже время очарована им. Словно наблюдаешь, как актер на сцене вживается в роль своего персонажа. И честно, я полна решимости выяснить, что на самом деле находится под его холодной и самоуверенной внешностью.

Я видела, как он заботился о брате тогда в столовой. Видела его смущение и злость.

И какая-то мазохистская часть меня, снова хотела увидеть эту его сторону.

Я попыталась оценить его с клинической точки зрения. Я почти уверена, что он страдает от какой-то разновидности расстройства личности.

Или, может быть, я брежу и проецирую свои проблемы на этого бедного парня в группе, которому должна помогать.

— Боже, не могли бы они выглядеть еще более несчастными? — прошептал Брукс, разглядывая членов группы, пока они заходили, наливали себе бесплатный кофе и занимали свои места. Их действия были одинаковыми каждую неделю. Съесть печенье. Выпить немного кофе. Бормотать односложные ответы, когда задают вопросы.

Предполагалось, что это будет группа добровольцев за исключением Эвана, Эйприл, Кайла и Макса, которые были здесь по распоряжению суда. Тем не менее, создавалось ощущение, что и остальные приходили сюда по принуждению. В группах восстановления, как правило, есть один или два человека, которые подходят к излечению с рвением новообретенной религии.

Но не в этой группе. И я чувствую себя неудачницей из-за того, что не понимаю, как вытащить их из этого. И еще сильнее меня раздражает, что именно Макс единственный, кто может вызвать хоть какой-то отклик в них. На самом деле создается ощущение, что он завладел группой и именно он проводит занятия. А Кристи ему позволяет.

Но дело в том, что Макс мужчина, которому сложно сказать «нет», и я знаю, что временами даже я не в состоянии отказать ему. Это беспокоит меня. Сильно.

Я повернулась к Бруксу и кивнула.

— Я не знаю, что происходит, но эта группа крепкий орешек. Я думала, это будет…

— Легко? — рассмеялся Брукс, и я шлепнула его по руке.

— Не легко, но и не так трудно, — пожаловалась я, понимая, как глупо это звучит. Терапия не должна быть легкой. Предполагается, что группы постоянно борются за всех вовлеченных участников. Я читала посвященные этому исследования, прочитала кучу книг. Я должна знать такие вещи. Но я мечтала войти в комнату и спасти мир с первой попытки. Я идеалистка и дурочка.

Кристи начала раздавать бумаги людям, пока они шли к своим местам. Она бросила на меня недвусмысленный взгляд, и я поняла намек.

— Ладно, тебе пора идти. — Я развернула Брукса и подтолкнула его в сторону двери. В коридоре, Брукс быстро обнял меня.

— Срази их наповал, тигрица. Я приду позже с супом и фильмом, — пообещал он, вызвав у меня улыбку.

Он, правда, классный парень.

— Сумерки? — пошутила я, зная ответ. Брукс постучал пальцем по моему носу.

— Ты должна быть при смерти, чтобы я согласился на это, — заявил он.

Я рассмеялась. Он рассмеялся. И затем неожиданно раздавшееся покашливание заставило нас обоих замолчать.

— Встречу отменили или что? — Я выглянула из-за плеча Брукса и увидела стоящего там Макса: руки засунуты в карманы, растрепанные светлые кудри падают на лоб, а на лице холодное, каменное выражение.

— Эм, нет. Проходи и занимай место. — Я показала, что он может обойти вокруг меня, но он остался стоять там, не делая никаких попыток отправиться в кабинет. Брукс вопросительно посмотрел на меня. Было трудно не заметить тестостерон, исходящий от Макса, пока он стоял там и сердито смотрел на нас двоих.

В чем его проблема?

Мы стояли там втроем — троица в неловком молчании. Я не могла определить, что за эмоция сверкала в глазах Макса, потому что все, что пришло в голову, не имело никакого смысла. Страсть.

Вожделение. Желание обладать. И самое странное, грусть. Макс смотрел на меня как человек, который потерял что-то.

О, ну же, Обри. Холод совсем заморозил тебе мозги.

— Позвони, когда захочешь, чтобы я пришел. Выздоравливай, — наконец произнес Брукс. Внезапно он прищурил глаза и его взгляд заметался между Максом и мной, пытаясь понять неловкую ситуацию, в которой мы все оказались.

— Хорошо, спасибо, Брукс, — ответила я, надеясь, что мой друг поймет намек.

Брукс смотрел на Макса еще несколько секунд, а когда он снова перевел взгляд на меня, на его лице отражалась целая гамма эмоций. Это заставило меня нервничать.

Но прежде, чем я смогла сказать что-то, что развеяло бы мои опасения и очевидное беспокойство Брукса, он пробормотал «пока» и пошел дальше по коридору.

Я постаралась избавиться от узла, который начал формироваться в моем желудке пока происходил тяжелый обмен взглядами, но было довольно трудно сделать это под настойчивым взглядом Макса.

Я с опаской посмотрела на него.

— Знаешь, ты можешь идти, — проворчала я, не пытаясь скрыть раздражение.

Макс запустил руку в волосы и затем потер лицо. Выражение его лица стало нейтральным, и он послал мне свою фирменную небрежную улыбку.

— После тебя, — сказал он, махнув рукой вперед, показывая, чтобы я шла перед ним.

Я приподняла бровь, но не стала комментировать, торопясь зайти внутрь. Села и посмотрела на других членов группы. Попыталась встретиться с ними взглядом и приветливо улыбнуться некоторым из них, но каждый раз терпела поражение.