Песочные часы - Веслав Гурницкий

Каковы ваши планы на ближайшие месяцы?

Мы хотим спасти то, что еще можно спасти. Прежде всего людей, людей с образованием. Есть проект постановления, согласно которому им устанавливается повышенный рацион риса. Мы стараемся привести в порядок школы. Может быть, осенью или на будущий год нам удастся открыть хотя бы несколько в крупных городах.

А в деревнях? В маленьких городках?

Этого я не знаю. В самом деле, не могу ответить.

Нужна ли вашему ведомству какая-либо международная помощь?

Мы нуждаемся практически во всем. Но наш язык так мало знают в мире. У нас нет достаточных запасов продовольствия, нет транспорта, есть трудности с питьевой водой… Вы окажете нам самую большую услугу, товарищи, когда сообщите миру о том, что произошло. И о том, что народ свободной Кампучии со всей энергией приступает к восстановлению страны.

LVII. Мы уже собрались уйти, когда Кео Ченда внезапно вызвали в одну из комнат рядом, вокруг засуетились, и наконец кто-то сказал, что нас ждет председатель Единого фронта национального спасения Кампучии Хенг Самрин. Должность его в общепринятой терминологии соответствовала бы должности премьер-министра.

Хенг Самрину сорок пять лет, он родился в бедной крестьянской семье в провинции Прейвенг. В 1959 году стал членом Народно-революционной партии. У партизан, сражавшихся против Сианука, он командовал ротой, потом батальоном. С частями «красных кхмеров» вступил в Пномпень 17 апреля 1975 года. Вскоре был назначен комиссаром, а затем командиром Четвертой дивизии. В 1976 году занял пост заместителя начальника штаба Восточного военного округа, одновременно являясь членом парткома Восточного района. В мае 1978 года возглавил самое крупное восстание против Пол Пота: восстание охватило двадцать бригад и несколько десятков «коммун» в пяти пограничных с Вьетнамом провинциях. После подавления восстания верными Пол Поту частями Хенг Самрин вместе с несколькими тысячами солдат ушел в джунгли в северо-восточной части страны и командовал там партизанским соединением, на этот раз против «красных кхмеров». В декабре 1978 года стал во главе Единого фронта национального спасения Кампучии — политической организации, которая объединила противников Пол Пота из всех классов и групп населения. 8 января 1979 года, на следующий день после взятия Пномпеня, Хенг Самрин был избран председателем Единого фронта национального спасения Кампучии.

Он невысокого роста, с лицом, на котором заметны легкие следы оспы, неразговорчивый, осторожный в выборе слов, у него хмурый, проницательный взгляд. Двадцать лет в армии, из них семнадцать — в партизанском отряде. После майского восстания 1978 года его портрет был роздан всем солдатам Пол Пота вместе с подробным перечислением провинностей.

Было приказано доставить Самрина живым или мертвым.

LVIII. Из блокнота. Хенг Самрин (заявление). Кампучийский народ вытерпел больше, чем можно перенести. Сперва под гнетом амер. имп., затем при китайцах. (Так он говорит: ничего о феодализме!) За то, что произошло в Кампучии, ответственно исключительно только китайское правительство. Они доставляли оружие, боеприпасы, инструкторов, определяли вместо ПП — ИС внешн. политику. Эти люди не представляли народа Кампучии, ненавидели его, вели себя хуже любого оккупанта. Правили китайцы. Повторяет. Клика ПП — ИС довела до того, что страна перестала функционировать. Нашу страну разорили. Уничтожены все объекты, важные для жизни и экономики. Население страны истреблялось. Он говорит, что убито 3 млн. (Выяснить точно!) В Кампучии происходили настолько страшные вещи, что мы сами не можем еще поверить. Что ни день, новые массовые захоронения. У нас огромные, неисчислимые нужды. Не хватает всего. В первую очередь — лекарств, он призывает дать лекарства, перевяз. средства. Мы стараемся возродить страну к жизни. Это очень трудно. Страшно не хватает людей. Нет транспорта, нет горючего, продовольствия, машин. Сперва надо восстановить жизнь в столице. Спасибо за ваш приезд. Вопросы. (Спраш. венгры.) Каково воен. положение в Кампучии? Х.С.: Мы контролируем положение в стране, полпотовские недобитки в некоторых городах, на границе с Таиландом. Заключительная фаза операции. Венгр (настойчиво): Порт Кампонгсаом? Х.С.: Частично под контролем, не имеет значения (?). Венгр (В камеру! Так нельзя!): Какова роль вьетнамцев? Х.С.: Вьетнамские товарищи оказали помощь, очень важную помощь. СРВ оказала братскую помощь, но освобождение Кампучии совершено кхмерским народом, его лучшими силами. Советские корр.: Какова роль китайцев? Х.С.: Не 20, а 30 тыс. китайских инструкторов и советников. Они знали все. Это делалось по их указаниям. — И физическое уничтожение тоже? Х.С.: C'est sûr[27]. Вопрос польск. телев.: Чего больше всего недостает? Х.С.; Все надо строить сначала, по всей стране, не хватает всего, но главным образом лекарств, перевязочных средств, медикаментов… Полпотовцы уничтожили весь запас лекарств. — Угрожают ли эпидемии? Х.С.: Нет, народ Кампучии — мужественный народ, он выдержит. Операторы просят Хенг Самрина выйти к подъезду дворца, там лучше освещение. Охрана берется за оружие. Далекая пальба, пулеметы, возм. минометы (?). Опять венгр, вопрос о международном признании ЕФНСК. Х.С.: Нас признали 13 стран, друзья, социалистические страны. Венгр: Есть соц. страны, которые не признали, как это объяснить? Х.С.: Важнее всего признание братских стран, остальные убедятся, что ПП — ИС преступники, разбитые, отвергнутые народом. Я говорю Андрею: сплошная журналистика. Андрей: что поделаешь, потом привыкнет. Хенг Самрин уходит, три человека охраны. Черный костюм, белая рубашка.

LIX. У въезда в королевский дворец нас ждал японский автобус «Изусу», со стертыми покрышками, без тормозов и стартера. Ему предстояло стать нашим верным товарищем и участником нашей работы. У солдата-шофера на поясе настоящий кольт в американской кобуре, фляга с чаем, финский нож и отвертка. На носу — солнечные очки, «made in Italy».

Осмотр города предстояло начать с Центрального рынка, но в трехстах метрах от королевского дворца операторы подняли крик. Они хотели наконец-то заснять пустые улицы, засыпанные листьями тротуары, мертвые окна многоэтажных домов.

Водитель затормозил скоростью. Мотор заглох. Начальник охраны загородил единственный выход из автобуса и снова напомнил, что город заминирован, что кое-где притаились диверсанты, что он, командир, который за нас отвечает, просит соблюдать дисциплину. Нельзя ходить в одиночку. Нельзя чересчур отдаляться от автобуса. Нельзя входить в пустые дома и магазины. Нельзя поднимать или трогать какие-либо предметы. Стоянка — десять минут, и ни секундой дольше.

За двадцать секунд мы разбежались во все стороны, как можно дальше от автобуса. Ни у кого не было ни малейшего желания следовать полученным указаниям.

От круглой площади расходились лучами восемь улиц. Я пошел прямо по узкой невзрачной улочке, которой не выбрал никто из моих коллег. У перекрестка машинально глянул на табличку, чтобы записать название, но таблички, разумеется, не было. Миновал длинную стену, из-за которой была видна крутая заостренная кровля пагоды, и зашагал по середине улицы. На полопавшемся асфальте росли высокие, сантиметров в двадцать, кустики травы и лопуха. На тротуарах валялись новенькие мотороллеры без колес, граммофонные пластинки фирмы «Колумбия» и «Полидор», очки, ботинки, бутылки, французский ключ, шариковые ручки, календари на 1975 год.

Было около половины третьего. Улица была совершенно пуста. На восточной ее стороне уже ложились резкие черные тени. С минуту я прислушивался к оглушительной тишине. Потом вошел в первый попавшийся магазин.

Когда-то здесь торговали красками и химикатами. На прилавке сваленная набок разбитая автоматическая касса марки «NCR». В выдвинутых ящиках — штампики, скрепки, мелкие монеты. На стене — запыленные электрочасы. Их циферблат разбит ударом приклада. Погнутые стрелки показывают 9 часов 46 минут. Провод питания оборван, розетка вырвана из стены. В одном из ящиков я увидел штемпельную подушечку. Поставил штамп на упаковочной бумаге. После текста на кхмерском языке следовала англофранцузская надпись: «Lo So Kheu. Paint Suppliers, 12, rue Onalhon, Phnom Penh, Cambodge»[28].

Теперь я знал, как называется улица, где я нахожусь.

Банки сброшены с полок, из некоторых тянутся длинные яркие языки засохшей краски. Разбитые бутылки с кислотой черны и покрыты пылью. Баночки с реактивами столпились в тесную кучку на покосившейся полке, которую, как видно, пытались сорвать со стены. Пахло нашатырным спиртом, скипидаром и нитроэмалью.

Я не мог противостоять любопытству. Перескочив через груду банок, разорванных мешков и запыленных коробок, прошел в заднюю часть магазина. Это была небольшая полутемная комната. Опрокинутый холодильник с разбитым агрегатом и вывороченной дверью. Сброшенные с плиты горшки. Поломанные водопроводные краны. Какие-то миски, тазы, черепки.