Сергей (СИ) - Литт Ксюша

«Вот так бегает зверь в клетке, — невольно подумал и усмехнулся. — Кому позвонить, чтобы заехал и забрал?»

Перебирая контакты, вызвал Даньку. Тот сопел, пыхтел, ворчал и сказал ждать, скоро будет.

Под контактом Данила контакт Даши.

Глянул на время. Время — второй час. Спит, скорее всего, студентка.

Затуманенный мозг, кровь бурлит от алкоголя, нервозное состояние приводит к безумным поступкам. В телефоне уже идет вызов.

— Да? — по голосу не совсем понятно спала или нет.

— Привет. Это Сергей. Разбудил?

— Привет. Да, поняла. Вообще да, спала, — откашливается, прочищая голос. Сейчас действительно становится заметно, что спала.

— Извини, — для приличия пробует извиниться. Хотя какое «Извини» в час ночи?

— М-м, что-то случилось? — девушка реально пытается врубиться в цель неожиданного звонка.

— Нет. Просто в списке нашел, — сознается он. В ответ слышится выдох, и по этому дыханию чувствует, что она саркастически улыбается.

— Понятно. Что отмечали?

— Э-э-э, а это… вернулся. Из командировки вернулся. Да. Из командировки.

На том конце снова улыбаются и тихонько посмеиваются. Веселые скобочки снова падают в душу, приятно укладываясь в груди Сергея.

— Эм-м… И как? По всей видимости, удачно?

— Удачно, — кивает он невидимому собеседнику и откидывается на кровати. — У тебя как бизнес? Вся в заказах?

— Ну-у, не то, чтобы… Больше на себя работаю. Сессия началась, — поясняет девушка.

— Завтра экзамен?

— Зачет.

— Волнуешься?

— Нет.

— У тебя стальные нервы или просто нервов нет?

— У меня автомат, — посмеивается Дашка.

— Ого. Опасная девушка!

— Да прям. Просто ботаник, — слышатся заунывные нотки.

Они оба молчат немного. Он смотрит в потолок — яркие лучи ползут по нему, во двор въезжает машина.

«Быстро Данька приехал», — мелькает мысль, и он зовет ее:

— Даш.

— М? — откликается.

— Ты почему меня лесом не пошлёшь?

— Не знаю. Надо?

— Звонок в два часа ночи — это ненормально.

— Ненормально, — эхом отзывается в трубке.

— Это пьяный базар. Я могу сейчас начать нести всякую хрень и пошлость, — голос Сергея начал раздражаться, тон повысился. — Ты вообще меня не знаешь. Ты понимаешь? Нет, ты понимаешь?

Он уже не слышал, отвечала она ему или нет, и почти прокричал в трубку:

— Да нихера ты не понимаешь!

Дверь скрипнула, в проеме показался силуэт тещи. Надменный, презрительный взгляд и холодный голос:

— Не надо кричать! Все спят. Спускайся. За тобой машина.

Все спят? Кто все? Здесь никого нет в этом склепе! В могильнике!

Матери Насти так же тяжело видеть его — живое напоминание нелепого брака дочери, брака с таким трагичным концом. Ненависть сочилась со всего ее естества. Нелепое стечение обстоятельств, которые, по ее мнению, сходились в том, что если бы не он — ублюдок Сергей — дочь бы не оказалась в той машине. Глупое обвинение. В чем его вина, что Настькин личный водитель, приставленный к ней ее же отцом, не справился с управлением? Но теща всегда ненавидела Сергея. И никогда не понимала теплого отношения своего мужа к босяку. И непонятны были заискивания того перед этим безродным щенком. Видимо считала, что супруг нашел в нем себе сына, которого не получилось ей ему родить, что еще больше вызывало в ней неприязнь к нему.

— Хорошо, сейчас иду, — подавив эмоции, намного тише ответил ей Сергей.

Дыхание все еще было напряженно-тяжелым, но голос стал ровным и спокойным. Дашка все еще была на связи:

— Ложись спать, «Ботаник», — сказал он ей, — и больше никогда не отвечай на левые ночные звонки. Ночью хорошие мальчики и девочки спят. Не спят — плохие. Ясно?

— Ясно, — снова отозвалась трубка.

— Доброй ночи, Даша.

— Доброй, Сергей.

Приехав домой, снова не мог уснуть, в мыслях в который раз прокручивал короткий ночной разговор. Предавал критике всё, начиная от самого факта звонка, до срыва и наставлений. И почему он этому вообще придает этому значение? Ну, позвонил, ну наорал, и какая разница, что она теперь о нем думает? Пусть о зачетах думает. Ему все равно. И с контактов убрать надо. Зачем ему ее номер? Зачем позвонил? А в голове снова эхом слышался ее голос и тихий смех, который падал многочисленными яркими скобочками, к земле закручиваясь в «вертолетики». Пьяный мозг постепенно засыпал. К утру будет разламываться голова, мутить, возможно, даже выворачивать, да и все тело станет, как вата, и, наверняка, Серёга скажет сам себе: «Зачем вообще стоило напиваться?». Но сейчас главное — все мысли пропали, и наступил сон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 3

Он и в самом деле ей больше не звонил. Гребень волны, о котором говорил психолог, как-то вдруг стремительно полетел вниз. Все внимание временно занял новый «проект» — дерзкий, рискованный, разгоняющий в крови адреналин до скорости света. С замиранием сердца ожидался результат и вместе с ним подбиралось моральное удовлетворение.

И вот в один из таких дней, когда эмоции распирали, а серое промозглое небо с мелким моросящим дождем казалось пределом райской красоты, Сергей стоял на крыльце офиса, наслаждаясь горьким сигаретным дымом обжигающим лёгкие. Мимо процокали великолепные длинные ноги. Похотливо и оценивающе их оглядев, он быстро набрал номер и, улыбаясь, глядя в небо замер в ожидании ответа абонента. Рассчитывал ли он, что ему ответят? Скорее нет, чем да. Но, когда в трубке все же послышался голос, ничуть не растерялся:

— Дашка?! Привет! — жизнерадостно воскликнул он.

— Привет, Сергей, — вторили ему.

— Грызешь гранит науки?

— Когда грызть больше нечего, приходится и гранит, — настроение у девушки было диаметрально противоположное ему. Меланхолия скобочками в другую сторону медленно начала просачиваться ему под кожу.

— Эй, Ботаник. Все так плохо? Тебя покормить?

— Пряниками?

— Можно и пряниками, — внезапная идея вместе пообедать неожиданно оформилась и начала приобретать навязчивость. — Я серьезно. Чай, кофе? Заодно познакомимся вживую, так сказать. А? Что скажешь?

— Эм-м… дай посмотрю, сейчас, случаем, не позднее время, когда плохие мальчики выходят на охоту?

— Я всегда плохой мальчик. В любое время.

— И почему тогда я должна согласиться?

— Наверное потому что хорошим девочкам нравятся плохие мальчики, — шутка прозвучала вкрадчивым голосом змея обольстителя.

Девушка хмыкнула:

— Чувствую себя кроликом перед удавом.

— Ага. Ко мне, бандерлоги! — засмеялся Сергей.

— Бандерлоги — это обезьяны, — заметила Даша несколько обиженно. Шутливый тон собеседника вроде немного оживил ее.

— Точно. Не подумал. Извини, заяц!

— Заяц длинноухий? — подозрительным тоном переспросила Дашка.

— Заяц — белый и пушистый.

— Лохматый, значит? — снова завредничала она.

— Заяц! — прозвучал его досадный вздох. — Ты какой-то не правильный заяц!

Девушка, развеселившись, засмеялась и, наконец, долгожданные скобочки согрели его душу.

— Может, все-таки удав неправильный? — выдвинула она предположение.

— Нормальный удав, — проворчал в ответ, — на всех действует. Даш, серьезно, давай встретимся?

— Нет, я не настолько голодна, — все еще попыталась шутить девочка, но Сергей продолжал настаивать:

— Мне нравятся твои буквы, нравится пунктуация, особенно скобки твои, и голос твой нравится. Хочу увидеть еще и образ.

— Чтобы разочароваться?

— Для тебя лучше будет, если разочаруюсь.

— Почему? — услышанный ответ явно ее озадачивал.

— Я плохой мальчик, — напомнил он ей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А-а-а. Поня-я-ятно, — задумалась. — Тогда нам точно не надо видеться.

— Заяц неземной красоты?

— Нет, вдруг тебя прёт от бандерлогов! Кто ж знает. Не стоит рисковать.

Он прямо чувствовал, как милая соблазнительная улыбка расплывалась на ее лице. Его дыхание стало медленным и разреженным. Сейчас он сам чувствовал себя застывшим кроликом, услышавшим сладкое шипение.