Золотой век - Джон Райт

Фаэтон перешел на следующую ступень ментальности, от восприятия, приближенного к реальности, к восприятию многоуровневому, иногда эту ступень называли еще средневиртуальной. Фильтр реальной памяти был снят, и все вокруг тотчас наполнилось глубоким смыслом, некоторые предметы и иконки исчезли, зато появились другие. Со дна озера вырвалось пламя, и одновременно с ним зазвучал хор тысяч голосов, удивительный и прекрасный. Фаэтон почувствовал, как музыкальная вибрация дрожью отдается в его теле.

Посмотрев на гостей, собравшихся у озера, он вдруг осознал глубокий смысл костюмов, в которые гости были одеты.

Он увидел невероятно красивую смуглую женщину, одетую в наряд Семирамиды. Увидев ее, он сразу вспомнил трагическую историю ассирийских войн и торжественное основание Вавилона.

Женщина разговаривала с неким существом в костюме, представляющем собой скопление энергетических пузырьков. Этот костюм — виртуальная версия Энгатратриона, в таком виде он существовал еще до того, как ставшая преддверием Четвертой Ментальной Структуры знаменитая Конфигурация структуры первого соответствия стала самоосознающей. Фаэтон никогда раньше не видел знаменитых виртуальных кибернетических циклов сонет-интерфейса, а сейчас он вспомнил их без труда, словно видел много раз.

Чуть подальше стояла группа людей с головами грифов в блеклой живой броне, оснащенной приспособлением для уничтожения магов, — костюмы Структуры Воителей. Это оружие появилось за несколько лет до начала полной ужасов Первой Новой войны, положившей конец эпохе Бесконечного мира и завершившейся образованием Пятой Ментальной Структуры. Здесь Фаэтон обнаружил некоторое несоответствие — Структура Воителей возникла почти через девяносто лет, уже после того, как оружие борьбы с магией было заменено более разрушительным.

Некоторые из этих существ с головами грифов старались подстраивать голоса и жестикуляцию к общему ритму, этой особенностью были известны Воители, однако время от времени кто-нибудь начинал хохотать, и тогда псевдосверхразум приходилось заново перестраивать.

Лидер группы был одет в медвежью шкуру и держал жезл, вырезанный из берцовой кости антилопы. На лбу у него красовался жуткий тройной шрам, выжженный, вероятно, каленым железом. Взглянув на него, Фаэтон узнал Каина, героя иудейско-христианской мифологии и персонаж пьесы Байрона. Это был еще один анахронизм, но на этот раз он был вполне оправдан, так как являл собой символ. Закончив преувеличенную историками идиллию всеобщего мира Четвертой Ментальной Структуры, Структура Воителей тем самым как бы заново изобрела убийство, что и сделало Каина подходящей компанией для них.

Среди них Фаэтон заметил еще одну фигуру, значение которой все еще было скрыто под маской. Он был одет в космический костюм черного симбиотического цвета, украшенный невероятно ярким золотом, его суровое лицо обрамляли темные волосы, а вместо оружия он держал в руке звезду. Его шлем, сделанный из золотистого адамантина, был несколько странного, можно сказать, даже глупого вида — в форме пули и с иглой на конце, он был похож на нос космического корабля. В ответ на идентификацию Фаэтон получил странную фразу: «Одет как всем нам хорошо известный безрассудный манориал!»

Только одна фальшивая нота омрачала радость Гелия.

Он получил персональное послание в виде голубя от Колеса Жизни, который был крошечной частью ее сознания. Голубь, сев на колено манекена, незаметно для окружающих передал Гелию сообщение:

«Без сомнения, Гелию неприятно будет узнать, что Фаэтон находится вне стен своего дома. Созерцая затонувший сад моей сестры, Зеленой Матери, он следит за жизнью и смертью. А это представление входит в список тех, которые Фаэтон согласился не посещать и не вспоминать, так ведь?»

Гелий не мог покинуть конклав, но, используя независимую часть своего мозга, он открыл канал и в свою очередь отправил сообщение. Оно было зашифровано и, по всей видимости, прошло незаметно.

«Дафна! Проснись! Выйди из бессмысленного сна, который ты считаешь своей жизнью. Твой муж, словно мотылек на огонь, тянется к правде, которая поглотит его. Открой свою шкатулку с воспоминаниями, вспомни, кто ты, вспомни инструкции. Найди Фаэтона, обмани его, замани, отвлеки, останови его. Спаси его. И спаси нас всех от него».

Некоторое время он испытывал скорбь и печаль, как любой отец, чей сын находится на грани жизни и смерти. Однако потом, вспомнив свою роль во всей этой истории, он почувствовал, как стыд замутил в его сердце все, что казалось предельно ясным.

И все же вслед первому посланию он добавил несколько слов:

«Дафна, умоляю тебя, спаси моего сына от гибели, которую он на себя навлекает».

Повернувшись к Радаманту, Фаэтон хотел задать ему вопрос, но тотчас улыбнулся и не стал спрашивать, потому что теперь он знал, что за костюм был на нем надет. Канал идентификации высылал знания непосредственно в мозг Фаэтона: «Полоний, персонаж пьесы «Гамлет» Уильяма Шекспира, барда из Стрэтфорда на Эйвоне, автора линейных прогрессий реальных симуляций, относится ко Второй Ментальной Структуре, в пьесе речь идет о мести».

К вышеизложенному прилагались краткое содержание пьесы, знание английского языка в нужном объеме, а также заметки и воспоминания людей, служивших при дворе королевы Елизаветы. Этой информации было достаточно, чтобы всякий, взглянув на Радаманта, оценил юмор и подтекст образа.

— Очень забавно, — похвалил Фаэтон. — Полагаю, это значит, что ты собираешься дать мне совет, которому я не последую?

Радамант вручил ему череп.

— Только не убей меня случайно.

— А ты не прячься за портьерами. — Фаэтон глянул на череп. — Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио; человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик…[3] — Он снова поднял взгляд. — Я так и не понял эту пьесу. Почему они не оживили Йорика на основе записей, если так его любили?

— Технология ноуменальных записей была изобретена только в конце Эры Шестой Ментальной Структуры, молодой хозяин.

— Но ведь запись отца Гамлета существовала, это его проекция выходила на крепостные стены?..

Громкий зов труб, доносившийся с озера, прервал их беседу. Организмы на дне вошли в более высокую и уже более величественную стадию роста, ветви пылающих кораллов поднялись над бурлящей поверхностью воды, словно рога морского чудовища.

— Что мы собираемся смотреть, молодой хозяин?

— Что-то, что мне не положено видеть.

— Я могу в любой момент восстановить ваши воспоминания, только скажите, сэр.