Война после войны: информационная оккупация продолжается - Владимир Лисичкин

В своих воспоминаниях Д. Т. Шепилов передает слова А. А. Жданова, в которых весьма четко выражена позиция, аргументация и планируемые направления деятельности [21]:

«Намерение разбить нас на поле брани провалилось. Теперь империализм будет все настойчивей разворачивать против нас идеологическое наступление. Тут нужно держать порох сухим. И совсем неуместно маниловское прекраснодушие: мы-де победители, нам все теперь нипочем. Трудности есть и будут. Серьезные трудности. Наши люди проявили столько самопожертвования и героизма, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Они хотят теперь хорошо жить. Миллионы побывали за границей, во многих странах. Они видели не только плохое, но и кое-что такое, что заставило их задуматься. А многое из виденного преломилось в головах неправильно, односторонне. Но так или иначе, люди хотят пожинать плоды своей победы, хотят жить лучше: иметь хорошие квартиры (на Западе они видели, что это такое), хорошо питаться, хорошо одеваться. И мы обязаны все это людям дать. Среди части интеллигенции, и не только интеллигенции, бродят такие настроения: пропади она пропадом, всякая политика. Хотим просто хорошо жить. Зарабатывать. Свободно дышать. С удовольствием отдыхать. Вот и все. Им и невдомек, что путь к такой жизни — это правильная политика.

Не будет правильной политики, не воспримут массы политику партии как свое кровное дело — пропадем. Поэтому настроения аполитичности, безыдейности очень опасны для судеб нашей страны. Они ведут нас в трясину. А такие настроения ощутимы в последнее время. В литературе, драматургии, кино появилась какая-то плесень. Эти настроения становятся еще опаснее, когда они дополняются угодничеством перед Западом: «Ах, Запад!», «Ах, демократия!», «Вот это литература!», «Вот это урны на улицах!» Какой стыд, какое унижение национального достоинства! Одного только эти господа воздыхатели о «западном образе жизни» объяснить не могут: почему же мы Гитлера разбили, а не те, у кого урны красивые на улицах. В последнее время тов. Сталин, Политбюро ставят один идеологический вопрос за другим. А что в это время делает агитпроп Александров и его «кумпания» ? Они лишь восторгаются решениями, которые ЦК принимает, чтобы духовно мобилизовать наш народ. И никакой помощи от них ЦК не видит. И это не случайно. Ведь все эти александровы, кружковы, федосеевы, ильичевы, окопавшиеся на идеологическом фронте и монополизировавшие все в своих руках, это — не революционеры и не марксисты».

Из приведенного отрывка видно, что А. А. Жданов в конце 1947 г. достаточно ясно оценивал ситуацию и, главное, роль идеологов, работавших в ЦК и его аппарате. Но к этому времени противники Жданова координируют свои силы. Образуется блок идеологов и партийных функционеров высшего ранга (Г. М. Маленков, Н. С. Хрущев и др.). Обновление аппарата — угроза для них. Эти деятели исходили из того, что все дела должны определяться партией (партийным аппаратом) на основе партийной идеологии, которая жестко следует канонам основоположников. Что не соответствует — ересь, антипартийная деятельность. Идеологическое оружие против противников — священные тексты трудов Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина.

Уже в 1948 г. этот блок переходит к активным действиям, хотя еще и далеко не в полной мере. А. А. Жданов был близок к И. В. Сталину. Как отмечается в воспоминаниях [23], (Сталин за весь период 1930—1953 гг. «отключался» всего два раза, один из них — на поминках А. А. Жданова. Его фигура была узловой, служившей главным препятствием для идеологов и партфункционеров. Внезапная смерть Жданова в 1948 г. развязала им руки в борьбе за власть. Характерно отношение «победителей» к памяти Жданова — руководителя обороны Ленинграда. Распространялись слухи о лукулловых пирах Жданова в осажденном Ленинграде, широко использовался термин «ждановщина».

Последние годы Сталина. Противоборство в верхах

После смерти Жданова резко обостряется борьба за власть, которую также усугубляет старость И. В. Сталина и постепенное ухудшение его здоровья. Ранее Сталин осуществлял жесткий контроль за управляющими структурами, за аппаратом партии; при нем каждый чувствовал ответственность за порученный участок работы. Что будет после Сталина? По какому пути пойдет СССР? Эти вопросы стояли как в ЦРУ, так и в ближайшем окружении Сталина.

В составе руководящего ядра партии и государства сложились три основных группировки:

1) экономисты, управленцы, хозяйственники, занимавшиеся конкретной работой (лидером ранее был А. А. Жданов);

2) партфункционеры, стоявшие во главе бюрократических структур партии (лидеры — Г. М. Маленков, Н. С. Хрущев);

3) руководители оборонной промышленности, разработок новой техники, спецслужб (лидер — Л. П. Берия). Третья группировка занимала промежуточное положение между двумя первыми.

В первой группе И. В. Сталин видел своих наследников. В нее входили молодые работники, хорошо проявившие себя в годы Отечественной войны, с энтузиазмом работавшие над решением экономических, хозяйственных и организационных вопросов. К ее лидерам относились Н. А. Вознесенский, который, возглавляя Госплан, занимал ключевой пост в руководстве советской экономикой, и А. А. Кузнецов, который, будучи секретарем ЦК, был утвержден начальником Управления кадров ЦК и ведал также работой органов юстиции, МВД, МГБ. В материалах [24] отмечается:

«Сталин в частных беседах высказывал предположения о том, что в качестве своего преемника по партийной линии он видел секретаря ЦК, члена Оргбюро А. А. Кузнецова, а по государственной линии — члена Политбюро, заместителя Председателя Совета Министров СССР Н. А. Вознесенского».

В состав этой группы входили также Председатель Совета Министров Российской Федерации М. И. Родионов, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии П. С. Попков, заместитель Предсовмина по легкой промышленности и финансам А. Н. Косыгин и др. Отметим, что А. Н. Косыгин и в дальнейшем, когда стал Председателем Совета Министров СССР после отставки Н. С. Хрущева в 1964 г., показал себя высококвалифицированным специалистом, хорошо ориентирующимся в обстановке. Н. А. Вознесенский и его соратники на первый план ставили практические дела, считая, что доминировать должна экономика и необходимо проводить реформы управления (см. «революцию менеджеров» — гл. 1). Именно эта группа олицетворяла будущее советского народа — молодые работники, проявляющие инициативу в решении хозяйственных и организационных задач.

Воспользовавшись смертью Жданова, группировки парт-функционеров во главе с Маленковым и Хрущевым совместно с идеологами начинают разворачивать кампанию по захвату власти. Ее сила заключалась в наборе целого арсенала аппаратных интриг. Они были спаяны системой неформальных связей. Немалое значение имел и страх за содеянное в тридцатые годы. Они чувствовали неустойчивость своего положения. Партфункционерам удалось состряпать клеветническое «Ленинградское дело», согласно которому А. А. Кузнецов, Н. А. Вознесенский и др. обвинялись в попытках отделения Ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и создания параллельного центра власти. Всю работу по этому делу проводила комиссия ЦК в составе Г. М. Маленкова, Н. С. Хрущева, М. Ф. Шкирятова. Лишь на последнем этапе к этому делу подключили МГБ во главе с Абакумовым. 13 августа 1949 г. в кабинете Маленкова были арестованы без санкции прокурора Кузнецов, Попков, Родионов, Лазутин, Соловьев. С целью получения вымышленных показаний о существовании в Ленинграде антипартийной группы Г. М. Маленков лично руководит ходом следствия по делу, принимая непосредственное участие в допросах [24]. 1 октября в 1 час ночи Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин и П. Г. Лазуткин были приговорены к расстрелу и еще через час — уничтожены. (Сталину представили сведения, сфабрикованные Маленковым, Хрущевым, Шкирятовым.) В дальнейшем репрессии по этому делу коснулись многих людей, в частности целого ряда участников обороны Ленинграда.

Вот как «Ленинградское дело» оценивает Серго Берия — сын Л. П. Берия [25]:

«Судьбу Кузнецова, Вознесенского, да и всего так называемого „Ленинградского дела“ решала комиссия ЦК, что вполне понятно, учитывая положение обвиняемых. В ее состав входили Маленков, Хрущев и Шкирятов. Смерть ленинградских руководителей в первую очередь на их совести. Лишь одна деталь, на которую в течение многих лет предпочитают закрывать глаза отечественные историки: все допросы обвиняемых, проходивших по этому „делу“, вели не следователи МТБ, а члены партийной комиссии. Мой отец никакого отношения к этим гнусным вещам не имел. Помню, он сразу же сказал, что это очередная затея по захвату командных высот с помощью разгрома Ленинградской партийной организации, которая очень поддерживала Вознесенского. А Вознесенского, которого уважал и ценил мой отец, что было хорошо известно, в Кремле не любили. Одна из причин — благосклонность к этому талантливому руководителю Сталина. Проще говоря, в Вознесенском видели конкурента… Вознесенского, как позднее и отца, убрал партийный аппарат. Не случись этого, страна, вне всяких сомнений, уже в самые ближайшие годы могла иметь очень сильного Председателя Совета Министров».