Откровение - Елена Усачева

Я побежала к ним. В конце концов, Маринку я сто лет знаю, и посторонним нечего к ней соваться. Еще неизвестно, что за тип!

Они уходили. Как я ни торопилась, расстояние между нами только увеличивалось. Мистика какая-то. Прямо «Алиса в Зазеркалье».

— Марина! — крикнула я в бешенстве. Что за игры в кошки-мышки?

Я была уверена, что она не остановится. Но Маринка выдернула свою ладонь из руки незнакомца и обернулась. По ее глазам и тому, как уверенно она себя держала, я поняла, что теперь она знает все. И раз она с этим парнем и Катрин, то, значит, против меня и Макса. Глупая девчонка!

— Он спас тебя! — Я не могла оторвать взгляда от ее холодных, ставших вдруг такими взрослыми,

глаз.

— Ну и что?

— Он же тебе нравился! — Я зажала телефон в кулаке.

— Нравился. — Детские губы дернулись. — Но из-за тебя мы не можем быть вместе. Я подружилась с ним раньше тебя! А ты все испортила! Ты ничего не делаешь, только ломаешь!

— Все не так! — опешила я от такого заявления. Это было невозможно! Наивная детская влюбленность. Маленькая кокетка около распахнутого окна. Неужели она так серьезно все воспринимала? — Макс вернется, и вы будете дружить дальше.

— Мне есть с кем дружить. — Маринка снова протянула руку парню. — Мне все объяснили, и ты мне больше не помешаешь!

— Марина! — ахнула я.

Но девочка меня больше не слышала, быстро пошла вперед, уводя своего спутника. Что же получается? Эта кнопка, эта мелюзга, еще неделю назад мило улыбавшаяся мне из окна, теперь тоже против меня? Получившаяся картина называется «Не ждали». Репин, кажется.

Я развернулась и пошла обратно, тщетно убеждая себя, что ничего Маринка не сделает. Побесится, поскалит зубы, и все.

Школа еще бурлила, втягиваясь в первый учебный день четверти. В холле я заметила Пашку. Наверняка ждал меня, но стоял отвернувшись, что- то читал. Я подошла ближе. На доске объявлений прямо по центру висело сообщение, что я еду на Олимпиаду в Москву. Дальше говорилось, что школа гордится мной и надеется на хороший ре- зультат. Что я должна отстоять честь города и вернуться с победой.

Колосов ушел, даже не обернувшись. Ну и черт с ним! Потом разберемся. Главное — Олимпиада, с ней надо что-то делать. Одиннадцатое и двенадцатое ноября. То есть завтра. Ну, ну, ждите дальше... Смотрите вслед уходящему поезду, бросайте чепчики в воздух от восторга. Олег все придумал, вот пускай сам и участвует. Не знаю, зачем я нужна Смотрителям, но пока мне не до них. Потому что два дня — это много, целая вечность. Без меня здесь опять что-нибудь произойдет. Не вовремя Олег это затеял. Через недельку-другую — созвонимся, все обсудим. А то сразу! И с родителями поговорить надо, и решить, где я буду жить. Что ж я прямо возьму и поеду в незнакомый город к незнакомым людям?..

Но события разворачивались независимо от моих желаний. У директора мне был выдан билет на поезд, который уходил днем. Рано утром я должна уже быть в Москве.

Меня даже не спросили, как я стала участницей такой престижной Олимпиады. Им было все равно. Они ждали от меня победы. Больше их ничего не волновало.

Выслушав все напутствия и сунув билет в рюкзак, я поднялась в класс.

«Она едет в Москву, в Москву!» — витало у всех над головами. А на меня напала ужасная лень. Я равнодушно следила за ходом урока, мечтая, чтобы поскорее прошло время. Чтобы билет, лежащий у меня в рюкзаке, стал бесполезной бумажкой. Только бы на глаза директору не попасть, а то он меня отправит на вокзал под конвоем.

Смутное беспокойство заставило оторвать взгляд от исписанной парты и посмотреть в окно. Даль-

НИИ угол школьной площадки. Никого. Двор с ошметками посеревшего снега. Тоже никого.

Незнакомец вновь появился на перемене. Он стоял напротив двери в класс, спиной опираясь о стену, засунув руки в карманы. Улыбался. Они все улыбаются. И вампиры, и Смотрители. Жизнерадостный народ!

На фоне свитеров и рубашек парень в своей футболке смотрелся инопланетянином. Между нами пробежали малыши, и он исчез, но весь следующий урок я не могла прогнать из памяти его улыбку.

На перемену я вышла раньше всех, заметалась в коридорах. Гулко стучащее сердце говорило мне, что вампир еще здесь, не ушел. Так и было. Я видела знакомую спину, парень в футболке постоянно мелькал между учениками. Я пыталась его догнать, но у меня не получалось. Как там у Кэрролла? Чтобы встретиться, надо идти в противоположную сторону?

Я развернулась и пошла обратно в класс. Вот пускай теперь он за мной побегает.

На алгебре паника окончательно свела меня с ума. Я нервно грызла ручку, не выпуская сотовый из кулака — следила за часами. Время не спеша отсчитывало секунды.

Со звонком я было рванула в коридор, но задержалась около первой парты, медленно оглядела , класс. Внимательный взгляд Малининой, любопытный Репиной. Моя подружка Лерка Маркелова ? смотрит удивленно — за весь день я к ней ни разу ? не подошла. Перед ней на парте сидит крыса. Кажется, она назвала ее Беллой. Белая, альбиноска.

Что бы сделала Малинина, если бы ей надо было встретиться с человеком? Что она делала, когда g Топталась привлечь внимание Макса? Она не бегала за ним. Просто сидела во дворе, ожидая, когда он сам туда придет. Если я хочу встретиться со своим призраком, мне его надо где-нибудь подождать.

Точно не уверена, но, кажется, вампиры любят подвалы.

Я кивнула Лерке, поправила на плече рюкзак и медленно пошла на выход. На втором этаже было тихо. Здесь кабинет завуча, поэтому все старались ходить мимо него спокойно и особо не шуметь. Я спустилась. Первый этаж по топоту похож на вокзал. В коридоре знакомая круговерть. Суетится малышня, визжат девчонки — ухитрились натянуть резинку и теперь прыгают в три пары. Слышно, как на подоконнике играют в фантики.

Кафель недовольно принимал на себя шаги сотни быстрых ног. Из постоянно открывающейся входной двери тянуло холодом. Из столовой приторно-сладко пахло какао и сдобными булками. Я вновь прошла мимо убийственного объявления и свернула за угол. Здесь, в пристройке, располагался спортзал. Для раздевалок места не было, и их устроили в подвале. Железная грохающая решетка, ступеньки вниз...

Горел свет, бегали шестиклашки — один класс уходил с физкультуры, другой готовился. Звонок заставил всех еще больше засуетиться, еще громче начать хлопать решеткой. Чья-то заботливая рука нажала на выключатель, и подвал погрузился в сумрак, нарушаемый отголосками дня — слабый свет пробивался сквозь далекие окна первого этажа. Но стоило спуститься по ступенькам ниже, как начиналась абсолютная темнота.

«Маша!» — вздохнули стены.