Кодекс Инквизитора. Книга III - Ник Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Так я уже спросила, говори давай!»
«Вообще-то, это изуверский способ казни, викинги практиковали в незапамятные времена. Приговорённого привязывали к козлам и рассекали острым ножом кожу вдоль позвоночника. Палач отделял кости от хребта инструментом, похожим на зубило, а затем выкручивал их на наружную сторону, образуя подобие крыльев, оттого и название — „Кровавый орёл“. Завершающим этапом экзекутор извлекал лёгкие и нанизывал на рёбра. Как-то так. Если информация была вам полезной, поставьте оценку от одного до пяти!»
«Не дуйся, Вась. Каюсь, зевнула атаку, что ж теперь поделать, будем выкручиваться, авось измыслю чё-нить, или Булька воротится…»
«Не вернётся, натрескалась железяк и дрыхнет твоя Булька! Ты видала, сколько она металла схарчила? Тонн тридцать, а то и все сорок!»
«Хорош хныкать, сестрёнка, зарастёт башка — пойду на рывок, мне только кандалы снять, а там ноги сами вынесут. Хрен догонят! Источник чую, истинное зрение не подводит, магичить не могу и в хранилище не достучусь — ошейник блочит каналы, а так-то всё пучком. Не ссы, Василёк, прорвёмся!»
«Всё у тебя пучком! Пуля в голову — пучком, садист пытками грозит — пучком, мы в логове врага — и тут пучком!»
«Ой всё, какая ты всё-таки душнила, Вася! Пуля в потылицу — эксперимент в полевых условиях экспромтом: теперь мы знаем, что ранение в голову не приговор. Пытки — лишь вероятность подловить полковника, всё лучше, чем вторая пуля. Логово врага, говоришь? Василиса, а какие задачи перед нами стояли? То-то же! Отключи боль и вали отсель, ссыкунятка! И в кого такая народилась?»
«Я твоя хорошая и добросердечная половина, а ты — всё остальное! Безумие, жажда крови, глупость, безумие…»
«Повторяешься, дорогуша, безумие уже было».
«Да пошла ты! Не выключу я боль, пострадаешь маленько! Полетай кровавым орликом — может, поумнеешь!»
«Не отключишь — Крякин придёт и порядок наведёт, ты же знаешь, как он любит боль. Давай не выёживайся, не доводи до греха, я сама его боюсь. Странный он, вдруг и я такой стану?»
«Да ты во сто крат хуже! Зачем сопляка Болховского спровоцировала? А разломы? Тебе доставляет наслаждение в грязи ползать? Так у нас свиноферма есть, там поищи, а как найдёшь — ложись и хрюкай в своё удовольствие! Я жить нормально хочу, как все люди. У нас есть деньги, много денег, что мешает отдать себя науке, помогать людям, делать этот мир лучше и чище?»
«Пусть твой мир катится козе в трещину. Не затем система сюда откомандировала. Заниматься прогрессорством будешь в свободное от ратных дел время. Ещё раз услышу эдакую ересь, запру в чулане!»
«Себя запри на недельку, я хоть дух переведу. Мозг восстановлен, теменная кость — в процессе, через два часа плешь зарастёт. Убей полковника до того, как он рёбра от хребта отделит, — в таком виде далеко не убежишь. Боль отключать не буду: хоть я и против насилия, но иначе никак. Постарайся взять под контроль инквизитора, если увязнешь в драке, задавят массой. Я умываю руки, дальше сама».
«Так я всегда сама выгребаю из глубокой жопы, тащу лямку за двоих, жилы рву — и никакой благодарности, одни попрёки! Буля ещё пропала, где её, собаку такую, черти носят⁈»
За пологом габаритного полевого госпиталя раздались торопливые шаги — не иначе как сам глава тринадцатого легиона спешил на рандеву со смертью. Что ж, раз питомицы нет, буду действовать по ситуации. Прикидываться бесчувственной не стала — такое может сработать разве что в детском саду.
Встретила наймита твёрдым взглядом, как и полагается партизанке, попавшей в плен к фашистам. Здоровущий вояка с интересом посмотрел на меня, облизнулся плотоядно, что мне сразу не понравилось. Глядел он на меня, как голодный гурман на гейшу во время церемонии ниотамори. Повезло же угодить в лапы к извращенцу, вот уж не думала, что такой случай представится. Между тем извращенец поставил увесистый саквояж на врачебный стол — звякнул металл о металл. Прелюдия перед «Кровавым орлом»? Похоже на то!
— Дядь, а дядь! Может, не надо? Отпусти меня, давай разойдёмся краями? — жалостным голоском проблеяла я, сама не знаю на кой.
Страха не было. Боли я перестала бояться давным-давно, сроднилась с ней. Время тяну, что ли, а зачем? Чем раньше сяду, как говорится, тем раньше выйду. Силёнок, чтобы разорвать магические цепи кандалов у меня нет, я их растеряла в тот самый момент, когда серебряная пуля едва мозги не размотала.
Ауры сожгли прорву энергии на регенерацию самих себя, так что я почти пустая. Есть, конечно, запас в накопителе — так то ж резерв. Расходовать его не моги, иначе в случае коллапса источника запуск будет невозможен, а это гарантированный конец бытия. Придётся терпеть боль, вырабатывая адреналин. Скорпа рядом нет, чтобы процессы подстегнуть, Вася не в теме — ничем помочь не сможет. Остаётся страдать: Берсерку нужна кровь либо стресс — как назло, я не чувствую страха. Он меня слышит, но затаился до поры, не пришло его время.
— Ну и чего молчишь, садюга? Замиримся, выпьем по чарке, или война до последнего бойца тринадцатого легиона? Знаешь, чем я займусь первым делом, когда выкарабкаюсь из разлома?.. — состроив гримасу, поиграла бровями, как киношный маньяк.
— Закрой рот, княжна, болтовня тебя не спасёт, — раскладывая инструменты на кипенном вафельном полотенце, пренебрежительно бросил полковник.
— А кто тебе сказал, что меня нужно спасать? Жду не дождусь, когда ты перестанешь дрочить на железяки и приступишь к делу. Давай уже, не тяни котейку за яйки. Мне ещё твоих полюбовников, легионеров, раком ставить!
Прямого оскорбления суровый вояка не снёс. На немалой скорости ринувшись к металлическому ящику, к которому я была прикована цепями, выписал два удара по печени и один — в солнечное сплетение. Проделал он это профессионально и с быстротой отбойного молотка.
Ни вздохнуть, ни… лишь тёмная струйка крови потекла из уголка губ. Печёнку порвал, не иначе! Ничего, зарастёт как на собаке, но рот открывать больше не буду — зашибёт ещё, паскуда лысая!
Боль придала сил, в крови забурлил гормон, ещё чуток — и мой дружок лепший очухается от дрёмы. Полковник
