Из Яви в Навь за любовью - Мария Карела

видел на набережной, когда мы вернулись с Дикой Охоты. Нет, это не собака! Кая — волкулак, а вовсе не ведьма! Вот и вся её лживая история. Нет никакой деревни и злобного отца, есть просто традиционное селение волкулаков, в котором женщин никуда не отпускают одних. И целовавший — её законный жених. И ничего она с этим не сделает, потому что таковы обычаи волкулаков.

Кая пыталась сбежать, но чары свалили волчицу, и похитители быстро втащили её в портал. В последнее мгновение перед тем как портал закрылся, она вывернула морду и взглянула на меня своими серыми глазами.

А я просто стоял и смотрел.

Оборотень. Волчица.

В голове вдруг всплыла реплика Карачуна: «Завтра возглавишь Дикую Охоту вместе со своей Волчицей».

Почему я решил, что Волчица — это Ольга? Как Карачун так предвидел будущее?

Какого дьявола понравившаяся мне девушка оказалась волком⁈

Волчица… А ей идёт. Безрассудная, смелая, злая, кусачая.

Вот почему она такая лёгкая и такая мощная — сила оборотня. И мне даже в голову не пришло, что она не ведьма. И её эти оговорки… «Я тогда хотела стать человеком…»

Мне нужно о ней забыть. У неё, очевидно, есть жених, она волчица, у них свои законы. У нас бы ничего не вышло не потому, что я зажравшийся мажор, а потому, что она из совершенно другого мира. Удивительно только, откуда у девушки с воспитанием общины могут быть такие агрессивно-просветительские идеи.

Я отвернулся от окна, вернулся в гостиную. Сел за стол и положил себе ещё салата, отмечая, как тонко нарезана ветчина.

У меня есть дела, которые необходимо решать. Всё. Точка.

* * *

— Нет! Не надо! Не трогай меня! Убери руки! — кричала Кая, вырываясь. Её напоили антиоборотным отваром, усыпив её волчицу. — Я ненавижу тебя! Я всё равно больше не девственница!

— Ах ты с-сука, — парень, приковывающий девушку к решётке в каком-то грязном сарае, щедро отвесил её пощёчину. — Грязная тварь! Ничего, тебе всё равно придётся быть моей, только о хорошем отношении — забудь. Твой отец не позволит мне занять его место в стае, если я не женюсь на тебе. Так что будешь сидеть здесь, пока я не выбью из тебя всю дурь. А потом, покорная и послушная, станешь моей женой.

— Не дождёшься! — Кая сплюнула кровь. — Я никогда не сдамся! Я вела Дикую Охоту! — её голос странно дрогнул. — Я вела всех волков! Я не сломаюсь, ты сдохнешь гораздо раньше.

— Не вздумай повторять эту чушь, — ответил её жених. — Иначе придётся укоротить тебе язык.

Он врезал девушке под дых, от боли я проснулся.

Чёрт, это сон. Просто страшный сон. Все знают, как строги законы волкулаков, вот я и навыдумывал…

Пять утра. Только пять. Но сна ни в одном глазу. Ольга разозлится, если я её разбужу.

Я заварил себе кофе и снова вышел на балкон, словно желая каким-то образом убедиться, что нет, ничего не было…

Сегодня аукцион. Есть Кая, нет Каи, мы должны побороться за всех ведьм и колдунов. Выкинуть из головы строптивую девчонку. Забыть поцелуй…

Я быстро оделся и поехал в офис. Мало ли у меня дел тридцатого декабря.

Я зарядил уйму амулетов, сделал кучу заказов на будущий год, разобрал счета, которые не успели разобрать девочки. Разослал всем — и Киру тоже — новогодние премии.

— Что за активность с утра пораньше? — первая приехала Арина. — У меня от уведомлений телефон разорвало.

— Не спалось, — ответил я. — А сегодня ещё и аукцион. Переживаю.

— Не волнуйся, мы всё продумали.

— Может поэтому и волнуюсь⁈ Ольгин план, и вы поддержали. Обычно вы не на её стороне.

— Обычно Ольга предлагает только силовые методы, а в этот раз — креативный.

— Мне уже интересно…

— Ольга велела пока не рассказывать.

— Сглазить боится?

— Узнаешь вечером, — уклончиво ответила Арина, и я сдался. Ольга явилась, когда я давно уже открыл проход. Сегодня никаких сомнительных ситуаций не происходило — колдуны и ведьмы спокойно ходили туда-сюда, оплачивая проход по тарифу.

— В обед сходим кофе попить? — Ольга чмокнула меня в щёку. — Мне ещё можно тебя целовать?

— В обед расскажу, — раздражённо ответил я, прекрасно понимая, что с живого Ольга не слезет. И вроде понятно, что она самый близкий мой человек, и ей интересно — но всё равно бесит. Но вот чего я так злюсь-то?..

Заказав мне тарелку плова, а Ольге форель в сливочном соусе, мы сели за угловой столик. К счастью, народу не было совсем.

— Ну⁈

— Что ну. Сначала всё было хорошо. Мы готовили вместе, она не обиделась за варежки. Потом сели есть. И тут её прорвало, наговорила мне гадостей и ушла.

— Гадостей? Каких? И ты ничего не сделал, точно?

— Точно. Сказала, что слышала, как Лика с подружками обсуждала, что однажды станет моей женой, куда я денусь, если бизнес весь с её братьями. И мол, она любовницей быть не хочет. Не стала даже пытаться меня слушать.

— А ты?

— А что я? Сказать ей «я не такой»? Кто в это поверит? Толку от моих слов.

— И она ушла, а ты?

— А что я? Вышел на балкон. Увидел, как открылся портал, оттуда вышел парень, поцеловал её и забрал.

— Что⁈ — Ольга подавилась форелью и закашлялась. — Ты ебанулся⁈ Почему ты здесь сидишь, а не нырнул в тот же портал⁈

— Она волчица.

— Что⁈ — повторилась Ольга.

— Она волкулачка. Из общины. Сбежала, видимо. Ты прекрасно знаешь, как они относятся к своим женщинам.

— Аа, — протянула Ольга. — Конечно. И Катарина именно поэтому голодала и ходила в обносках, что страшно хотела вернуться в стаю.

— И что я должен делать, по-твоему⁈ Воевать со всей стаей за неё⁈

Ольга, недоев, встала, вытерла губы салфеткой.

— Знаешь, Ян, какие-то косяки твои я, конечно, списывала на молодость, всё же я девочка взрослая, и хоть ты иногда об этом забываешь, опыта у меня изрядно поболе, чем у тебя. И я говорю тебе — ты мудак, Катарина совершенно права была.

Салфетку она швырнула на стол и ушла, оставив меня, ошарашенного, сидеть.

Мир качнулся.

* * *

— Ольга просила передать, что приедет прямо на аукцион, — сообщила мне Камилла, когда я вернулся. — Твоя задача — не высовываться, не попасться Логинову на глаза. Денег у него достаточно, кто знает, не обвешает ли он себя или охрану какими амулетами. Лучше не рисковать.

— Я понял, — мрачно бросил я, снова открывая проход. Народу было ещё больше, чем утром, и это не дало девочкам возможности меня расспрашивать, что тоже не могло