Тихушник и Fantomas - Александр Федорович Бабин

если увидим фотографа. Минуту назад подходил. Сказал, что приболел, сейчас снова займётся своим здоровьем. Вы с товарищем опасались, что он командировочный, по разговору не видно, что приезжий… Не за что, понимаем, преступник на свободе. На рыбалку соберётесь, корм не берите, у нас его достаточно. Удочку возьмите.

Семёнов, выслушав рыбака, написал СМС Ермакову: «Вечером приглашаю на вяленого карася!!! За тобой две полторашки Жигулёвского, одну мне, вторую тоже мне!!! А ты вместо пива попьешь чай, не заслужил!».

Ермаков, прочитав СМС, сразу же ответил: «Вечер у меня расписан по минутам. Давай сейчас к тебе подъеду, нальешь чая, и за одним у тебя перекушу, чтобы деньги свои не тратить».

Семёнов на его шутку отписал: «Иду на кухню кипятить воду, угощу тебя пельменями и сам поем. В моём холодильнике их осталось два больших по пять рублей, но вчерашние, и один сегодняшний по три, но маленький», ‒ пересказал на свой лад авторский монолог про раков писателя-сатирика Жванецкого.

Ждать Ермакова долго не пришлось. Он, зайдя в квартиру и проходя в зал, сказал:

‒ У меня на тебя времени пятнадцать минут. Готовлю оперов к операции «Фантомас», дел невпроворот. Что там у тебя случилось, давай только без своих прикрас, а по делу.

‒ Минутой назад позвонил рыбак, тот, кто служил в милиции, Павлом зовут. Сегодня к ним в парке подходил фотограф. Обменялись фразами. Говорит, фотограф не похож на командировочного, тутошний он. А ты боялся, что киллер ‒ залётная птица! Я решил завтра с утра пойти порыбачить, может, посчастливиться его увидеть. Запишу его на видео для истории. Мы же не знаем, он убийца прокурора или у него так сложились обстоятельства. Ты прокачал его данные? На видео он, как на ладони, ‒ напомнив о флэшке Титова.

‒ Данные объекта установил, а что толку! Он не школьник, чтобы носить оружие за пазухой. Уверен, револьвер на дне реки гниёт. Мы же об этом говорили. У меня по нему сомнения, оказался не том месте и не в то время. Таких случаев пруд пруди в полицейской практике. Люди отбывают наказание за чужие преступления. Вспомни, как вы, опера старой закалки, пытали людей, вывозили попугать их в лес, вешая на сучках. Тут признаешься, что ты убил Кеннеди! ‒ вспомнив убийство американского президента.

‒ Ворошить моё прошлое ‒ большой грех! Ты насмелился обмануть Шорина, пустил наружку за фотографом? С прослушкой как?

‒ Задание написал в обе службы, говорят, готовятся к мероприятиям. Попросил, чтобы не сообщали пока чекистам, поработали за объектом день-два. У них тоже дел за гланды, ‒ снова употребил реплику из фильма «Ликвидация».

‒ В очередь, сукины дети, в очередь, ‒ ответил репликой героя из фильма «Собачье сердце». — Хотя бы так дело сдвинулось с места. Не переживай, если фотограф причастен к убийству, начнёт психовать и наследит. У него куратор Шорин, а он замаран «дружбой» с Титовым, а Тит с таможней, заметь, и у всех косяк на косяке! Смело надевай на них наручники и веди в суд, ‒ посмотрев на ручные часы, шутливо проговорил: — Что сидим, кого ждем! Время обеденное закончилось, не беспокойся, посуду за тобой помою, ‒ так и не покормив Ермакова.

Ермаков, вставая:

‒ Мягко выгоняешь голодного человека из квартиры! ‒ идя на выход, ‒ забыл сказать, Кирпича тоже прогнал по всем базам, конченый человек! Интересный момент получился, после его проверки мне позвонил Шорин. Спрашивал, как продвигаются дела по раскрытию убийства прокурора. Вскользь поинтересовался Титом, нет ли у него в гостях залётного вора. Я сразу смекнул, у чекистов в нашей базе на Кирпича выставлен маячок. Под крышей ФСБ он ходит. Так и передай своему другу Титу, что его гость стукачок чекистский.

‒ Обижаешь нас, авторитетов. Не по понятиям нам с ментам водить дружбу, ‒ в скрытой шутке высказал претензию, что он, якобы, тоже блатной.

‒ Всё, погнали наши городских! ‒ Ермаков ответил популярной в народе фразой, надевая обувь. — На трубу не звони. Новости будут, сам приеду, а то снова попадёшь к фейсам под колпак. Твоя самодеятельность мне выйдет боком, погоны снимут! Скажут, господин полковник, ты бы ещё обратился за помощью к Дзержинскому, ровеснику Семёнова. Они на пару брали на блат-хате самого Леньку Пантелеева! — дав историческую справку, если первый был революционером, то второй знаменитым бандитом, его разыскивала вся Ленинградская милиция!

Семёнов, провожая в дверях гостя:

‒ Обидно слышать. Время разбрасывать камни, время их собирать. Потом извинение попросишь, когда мы с Титом получим по ордену за заслуги перед родиной! Двумя полторашками пива не откупишься, бочку подаришь.

‒ А если выйдет наоборот, я получу медаль, а вы по осиновому колу! — Ермаков, продолжая парировать другу шутками, вышел за порог, повернулся. ‒ В спину не крести, а то сглазишь мне операцию «Фантомас», ‒ и закрыл за собой дверь.

На следующее утро Семёнов, встав пораньше, взял удочку и пришёл в парк. Идя знакомой тропинкой, пропуская бегущих по ней физкультурников вперёд и навстречу, высматривал знакомое лицо фотографа. Подойдя к месту, где с Ермаковым встретили рыбаков, увидел, что их там нет. Обещались прийти. Торопиться мне некуда, подождём, ‒ подумал о них. — Обнадежили с наживкой, надо было самому с вчера прикупить червяков.

Положил на землю удочку. С земли поднял упавшую с ивы ветку и через колено её переломил. Оставив себе толстую часть, поскреб ей листву, ища в ней дождевых червяков. Ничего не найдя, попробовал поискать в другом месте. Нашёл только под корнями крапивы. Насадил на крючок наживку, три раза на неё плюнул, обычно так делают рыбаки, чтобы поймать крупную рыбу, и забросил в реку леску. Невдалеке стайка диких уток сразу поплыла в направлении поплавка. — Глазастые птички! ‒ недовольно обозвав уток, дальше рассуждал про себя. — Клёв накрылся медным тазом! Любители природы уток закормили хлебом, уже обленились улетать на юг, который год в парке зимуют. Люди вмешиваются в утиную жизнь, не понимая, что своей добротой нарушают законы природы. Такие слова подойдут и мне, вмешиваюсь в расследования убийства прокурора. Ермаков так и сказал: «Люди на пенсии живут в своё удовольствие, и только один Семёнов сует свой нос в каждую щель!». Ему легко говорить, не побыв в моей шкуре быть оторванным от социума. По-тихому чокнешься. Помогает выжить моё хобби: пишу книги и езжу на рыбалку подальше от города, где вода в озерах чище, чем в этой речке с отходами от канализации. Вот и запоздалые рыбаки, ‒ увидел знакомые лица. За ними следом шёл третий человек.