Холодная ярость - Дмитрий Петров

После уличной грязи и вечерней темноты, слабо разгоняемой редкими фонарями, здешняя кафельная чистота и ароматы навевали мысль о земном рае, некоем недоступном месте.

«Как давно я не бывала в таких магазинах», – снова с тоской и щемящим чувством неуверенности в себе подумала Марина.

Она переходила от стенда к стенду, всматриваясь в изящные узоры коробок, в очертания нарядных баночек и флаконов. «Шанель», «Черлэн», «Кристиан Диор», «Ланком», «Елена Рубинштейн»…

Это были слова из другого мира. Нет, не географически другого, а из запредельного, ирреального, несбыточного.

Наконец Марина не выдержала. Нет, не стоит обманывать себя. Конечно, она шла сюда для того, чтобы решиться и купить себе что-нибудь, а вовсе не только посмотреть. Что она, школьница, что ли? Пусть денег мало. Пусть их вечно не хватает, но ведь и жизнь одна, а уж молодость у всякой женщины не длинна, сколько ни хорохорься и ни убеждай себя в обратном.

Да, она купит. Что-нибудь маленькое, пусть не Роскошное, не самое дорогое.

Но это необходимо.

– Будьте добры, – обратилась Марина к одной из продавщиц, полненькой, если не сказать плотной, брюнетке:

– Вы не могли бы мне помочь…

Вероятно, я хочу купить пудру…

Как глупо и неестественно звучит ее голос в этом кафельном ароматном безмолвии.

Безо всякого энтузиазма брюнетка отвернулась от своих коробочек и, поджав губы, спросила:

– Какую? Рассыпчатую, компактную, двойного действия?

– Пожалуй, рассыпчатую, – неуверенно произнесла Марина, которая вдруг с растерянностью поняла, что попросту успела забыть, чем отличается рассыпчатая пудра от компактной…

– Пожалуйста. – Продавщица указала на большую блестящую, в форме золотой раковины коробочку с прилагающейся к ней пушистой кисточкой.

– Пожалуй, нет. Эта слишком большая, не уместится в сумочке, и вообще… – забормотала растерянно Марина. – Вообще-то я никогда не пользуюсь пудрой, – окончательно запутавшись, добавила она ни к селу ни к городу.

Взгляд продавщицы сделался тяжелым и приобрел какой-то свинцовый оттенок.

– Ну, – строго сказала она, – тогда зачем она вам?

С каждым новым словом, раздававшимся в звонкой тишине магазина, Марине все больше и больше хотелось уйти отсюда.

– Понимаете, дело в том, – начала она, стараясь преодолеть себя, свой костенеющий язык и нарастающее чувство раздражения. – Мое лицо… Его тон как-то перестал устраивать меня. Я хочу что-то изменить…

– То есть припудрить, – почти издевательски закончила за Марину продавщица. – Для этой цели лучше использовать тональный крем.

– Я пользовалась, – нашлась неожиданно Марина и почувствовала некоторое облегчение, – я использовала «Иза Дора», «Эсте Лаудер». – Ее голос становился все увереннее. – Однако… Одним словом, хочу пудру, да… Компактную.

– Тогда посмотрите вот эти. – Взгляд брюнетки указал на уже виденные Мариной издалека коробки.

– А какие лучше? – наивно произнесла Марина, и напрасно.

Глаза продавщицы сузились от нескрываемого презрения.

– Они все высочайшего качества, – надменно ответила она и умолкла, явно давая понять, что не желает разменивать красноречие на столь непросвещенного и, что еще хуже, бедного человека.

– Но должны же они чем-то отличаться, – все еще не сдавалась Марина, хотя ощущала, что терпение ее подходит к концу.

– Вот это, – продавщица неохотно ткнула пальцем в «Шанель», – на основе шелка. А вот это, – палец отчетливо метил в сторону «Елена Рубинштейн», – на основе рисовой муки.

– И сколько?

– Что «сколько»?

– Стоит. Я не вижу тут ни одного ценника.

Теперь уже маски были сброшены, и взаимная неприязнь могла вырываться наружу.

– Женщины, которые действительно следят за своей внешностью, – отчеканила продавщица, – Думают не о цене, а о красоте.

Сказано это было дерзким тоном, продавщица глядела куда-то в сторону поверх плеча, и Марине вдруг пришла в голову дикая мысль ударить кулаком поверх стеклянного прилавка – прямо в накрашенную дорогой косметикой мордочку.

– «Шанель» – тридцать долларов, а «Рубин-Штейн» – тридцать семь.

Мозг Марины в течение томительной минуты множил и делил, переводя доллары в зарплату старшего лейтенанта милиции. Результат выглядел не просто тоскливо.

Он был ужасающим…

– Ну, – нетерпеливо произнесла продавщица.

Странные люди встречаются иногда: они хамят покупателю, ставят его на место, а потом еще обижаются, что тот уходит ни с чем.

– Зайду-ка я в другой раз, – сказала Марина, и улыбнулась:

– Что-то вы мне сильно не понравились. Цвет лица, и вообще… Плохая реклама у вашего магазина.

Сказала и вышла, повернувшись спиной. Пусть еще скажет спасибо, что не получила в глаз. А что, вполне бы могла огрести…

И, что самое обидное, ничего невозможно объяснить. Это нельзя объяснить словами. Ну нельзя же в самом деле сказать прямым текстом: я – офицер милиции, у меня высшее образование. А ты – жалкая дура с девятью классами за спиной. Ты не представляешь из себя ничего, ничего не можешь и не умеешь. Богатые люди взяли тебя сюда, чтобы ты коробочки перебирала. Так почему же ты так возгордилась, чем? На каком основании ты считаешь себя выше, чем я? Потому что у меня нет лишних тридцати – сорока долларов? Но ведь, милочка, и у тебя их тоже нет.

И не оттого ли ты, глупышка, так старательно демонстрируешь презрение ко мне, что в первую очередь подсознательно глубоко презираешь себя? Наверное, для последнего у тебя есть основания. Не правда ли, ха-ха-ха?.. И еще раз, еще мрачнее и раскатистее: ха-ха-ха!

Нет, положительно не получилось у Марины сегодня расслабиться в приятном магазине. Не удалось побаловать себя. Что ж, надо заняться чем-нибудь другим.

…На следующий вечер в отделе была запланирована спецоперация. Это рутинная процедура, во время которой редко случались какие-либо неожиданности.

Спецоперации по выявлению притонов разврата проводятся в отделе по плану каждую неделю.

Марину еще ни разу не привлекали к таким операциям, но на этот раз Вербин настоял.

– Я понимаю, что ты весь день ходила по школам, – сказал он. – Понимаю, что устала и голова занята другим делом…

– Гораздо более серьезным, не правда ли? – попыталась вставить слово Марина.

Но Вербин упрямо покачал головой и отвел глаза в сторону, как делал всегда, когда не собирался отступать от намеченного.

– Ребята могут обидеться, – закончил он тоном, не допускавшим возражений.

– Это – общая работа, в ней должны участвовать все сотрудники.

Марина вздохнула и, бросив сумку, оттягивавшую весь день плечо, уселась за телефон – звонить домой, Артемке. Нужно было, как всегда в подобных случаях, успокоить его, объяснив, что мама придет поздно, и научить, каким образом следует разогреть себе ужин. С одной стороны, это неплохо, если мальчик с семи лет будет приучаться к самостоятельности, но с другой – ему ведь нужно и материнское общение. Причем полноценное, а не торопливые слова по телефону…

– Ты купила кэпсы? – спросил тоскливо Артем, и Марина, еще не успев ответить, уловила обиду в его голосе. Сын уже заранее знал, что мама снова забыла. Тьфу ты, вот незадача! Глупое дело эти кэпсы, и недорогое. Подумаешь – картонные кружочки с картинками…

«Просто я сама несерьезно отношусь к детскому увлечению, – подумала Марина, обругав себя в очередной раз. – Это свинство с моей стороны».

Она взглянула на часы. Нет, и сегодня она не успеет купить эти дурацкие кэпсы…

По случаю предстоящей операции в отделе, начиная с шести часов вечера, было оживленно. Сейчас самым главным лицом тут стал Виталик, на которого то и дело устремлялись взоры всех присутствующих.

Осознавая важность своей роли, Виталик гордо восседал за столом и буквально лучился значительностью предстоящего.

На столе перед ним лежала газета рекламных объявлений, развернутая на последней странице, где помещался раздел «Знакомства».

Как и во всех подобных изданиях, раздел этот состоял из двух частей. В первом помещаются вполне невинные объявления от частных лиц, желающих устроить если не свою судьбу, то хотя бы сексуальную жизнь.

«Одинокая мать с двумя детьми надеется встретить мужчину, который станет мужем ей и отцом ее детям».

«Высокая, стройная, привлекательная, сексуальная женщина 30 лет ждет встречи с состоятельным свободным мужчиной до 60 лет. Возможен брак».

Иногда к таким объявлениям бывают дополнения, порой весьма удивительные.

Например, очень часто женщины уточняют, что искомый мужчина обязательно должен иметь машину. Почему именно машину? Этакие любительницы автомобильных поездок…

Еще более уморительны настойчивые требования: «Ищу русского мужчину». А это что должно означать? Белорус не подойдет? А поволжский немец?

Мужчины публикуют в основном наивные объявления.