Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прасковья Федоровна прекрасно понимала, почему Сид на ней женился. Все мужчины тщеславны. У Сида практически не было шансов прославиться, если бы не брак со знаменитостью. Он предпочел бы известную актрису или певицу, но подвернулась писательница. Второго шанса могло и не быть, и Сид прекрасно это понял: надо брать, что дают. Разумеется, он хотел чего-то большего, нежели исполнять на сцене стриптиз. Хотел стать известным актером, сниматься в сериалах. Ну чем он хуже других? Доля истины в этом есть. Сид молод, красив, а чтобы сниматься в телемыле, большого таланта не надо. Главное – внешность.
И она начала суетиться. Ходить по кабинетам больших боссов, в их просторные светлые, евроотремонтированные офисы. И ее принимали, благо романы Златы Ветер расходились хорошо. Она говорила тихо, вкрадчиво: а неплохо было бы экранизировать один из романов? А? И снять в главной роли ее мужа? А? Посмотрите-ка на него! Но продюсеры отчего-то мялись. Терпения у Сида оказалось больше, чем она рассчитывала. Он терпеливо ждал. Вот уже два года.
А она все ходила, используя любой шанс. Прасковья Федоровна знала, как пробивать стены. Опыт по этой части у нее был огромный. Под лежачий камень вода не течет, никто не придет и не даст, надо пойти и взять. Такова жизнь и цена успеха: если у тебя нет денег, вызубри роль просителя так, чтобы слова от зубов отскакивали! Ходи и клянчи, льсти и заискивай. Подобным образом она добилась выхода в свет первой своей книги, которая, честно сказать, ни черта не стоила. Просто несчастной, униженной Паше не смогли отказать. Так же она стала добиваться, чтобы ей доверили написание сценария. И дело сдвинулось с мертвой точки. Спустя два года ей удалось наконец найти человека, которого ее идея заинтересовала. Сейчас снимают много отечественных мыльных опер, на них есть спрос. Почему нет? Почему бы не Злата Ветер?
«И почему бы не Сид?» – вкрадчиво добавила она. Вопрос был почти решен. Осталось утвердить актера на главную роль и приступить к съемкам. Прасковья Федоровна ожидала, что вот-вот ей позвонят и пригласят вместе с Сидом в офис подписывать контракт. Потому и не расставалась с мобильным телефоном. От мужа она пока держала это в секрете. Пусть будет приятный сюрприз! Волшебный! Награда за все его страдания и за терпение…
…Когда молодой муж влетел в каминный зал, Прасковья Федоровна поняла мгновенно: что-то случилось! Сид в бешенстве! Таким она его еще не видела! Ни разу!
Подбежав к столу, он буквально рухнул на стул рядом с ней и, схватив банку пива, выпил ее залпом. Дыхание его было учащенным, на шее вздулась вена. Казалось, он еле сдерживается.
– Что случилось, Сид? – испуганно спросила Прасковья Федоровна.
– Ничего, – процедил он. Его маленькие глазки шарили по комнате, словно что-то искали. Пока не наткнулись на буфет, который был по-прежнему не заперт.
– Да на тебе лица нет! – не унималась Прасковья Федоровна.
– Заткнись! – резко сказал Сид.
– Что-о?
– Ты дура набитая!
Сид произнес это так громко, что сидящий рядом Валентин услышал и, не удержавшись, хмыкнул. И с известными писательницами это случается! Дурами порой называют! Да еще и набитыми!
Прасковья Федоровна опешила. Сид себе такого ни разу не позволял! Накричать на жену, которая его кормит! Да еще в тот момент, когда она приготовила для него приятный сюрприз! Хотя… Он ведь об этом не знает. И писательница сдержалась.
– Где Кира? – резко спросил Сид.
– Ты же знаешь: они с Грушиным ушли переодеваться. – Фраза вышла двусмысленной, и Валентин снова хмыкнул.
Тут Артем оторвался наконец от Инги и спросил:
– А почему их так долго нет?
Словно в ответ на его слова, в зал вошла Кира. Прасковья Федоровна сразу же отметила, что подруга заметно оживилась. Глаза заблестели, на лице заиграла улыбка. И в душу Паши закралось подозрение. Неужели?..
– Кира, почему ты по-прежнему в мокром? – удивленно спросила Инга.
– Ах, это! Это высохнет! – беспечно улыбнулась Кира.
Сид схватил со стола вторую банку пива, пальцем выбил крышечку и судорожно глотнул. Прасковья Федоровна хотела сделать ему замечание, но сдержалась. Сейчас ее больше волновала Кира.
– Может быть, ты мне объяснишь? – спросила она у подруги. – Что вы тогда делали наверху? С Даней?
– Искали одежду, – все с той же улыбкой ответила Кира. – Но… не нашли.
– Неужели в доме не нашлось ничего подходящего по размеру?
– Какие пустяки – мокрая одежда! А что это вы такие грустные?
– Зато ты, как я вижу, веселишься, – прошипел Сид. И еле слышно добавил: – Сука…
В этот момент Валентин Борисюк, словно на что-то решившись, обратился к боссу:
– Артем Дмитриевич, могу я с вами поговорить?
– Мы уже обо всем договорились, – резко ответил тот. – В понедельник с вещами на выход. И не надейся на место в новой компании. Через мой труп.
– Я уверен: вы все не так поняли! – с отчаянием сказал Валентин.
– Чего я не понял? Зачем ты со следователем заперся?
– Я готов объяснить. Но только вам, – поспешно добавил Валентин, заметив, что при этих словах в комнате наступила тишина и все смотрят на него.
– Скажите, пожалуйста, – покачала головой Прасковья Федоровна. – На вид такой приличный молодой человек! А он, оказывается, шантажист!
– Это никого не касается! – сжал кулаки Борисюк. – Я не собираюсь перед вами оправдываться! А вот Артему Дмитриевичу все расскажу! Артем Дмитриевич, я вас прошу. Умоляю…
– Ну хорошо. – Реутов встал из-за стола. – Пойдем поговорим. Куда?
– Лучше вниз. Подальше от этого… От трупа. – Валентин судорожно сглотнул.
С Грушиным они столкнулись в дверях.
– Вы куда? – с удивлением спросил хозяин дома.
– Побеседовать, – мрачно ответил Артем. – Господин Борисюк надумал сделать мне признание.
– Вот ка-ак… – протянул Грушин. – Смотри, не получи удар ножом. Мы уже знаем, чем Валентин заканчивает признание. Жирной точкой. Осторожнее, Тема. В случае чего: кричи громче.
Отодвинув его могучим плечом, Артем вышел в коридор. Борисюк подобострастно засеменил следом.
– Ну что, гости дорогие? – обратился к оставшимся Грушин. – Скучаем? Инга, у тебя опять бокал пустой? Давай-ка, девочка, я тебе налью.
– Грушин, нам надо наконец объясниться, – сказала Инга. Теперь в комнате не было Артема, и она заметно осмелела.
– Объясниться? А что между нами неясного? Кто-нибудь из присутствующих не в курсе? А? Соседи?
– У Сида есть привычка лежать в шезлонге на веранде с биноклем в руках… – с намеком произнесла Прасковья Федоровна.
– Какая мерзость! – Инга стала нервно накручивать на палец золотую цепочку, висящую на шее, словно намереваясь себя удушить.
– А с каких пор ты стала такой деликатной? – тонко улыбнулся Грушин. – И слова мы какие нынче употребляем! Как в лучших домах! Нет чтобы выругаться нецензурно, как в былые времена. А? Инга? С каких пор ты стала дамой?
– Я прошу тебя: поговорим наедине.
– Ну хорошо. Куда пойдем? Ко мне в спальню?
– Прекрати!
– Ах, это тебя оскорбляет! Тогда куда? К Ольге? Это не оскорбляет?
– Давай спустимся вниз. Или поднимемся наверх. Я не хочу быть рядом с… с покойником.
– Понимаю. Никто не хочет. Ну пойдем. В коридоре постоим. Что такое важное ты мне хочешь сказать?
– Если ты будешь надо мной издеваться…
В коридоре они все еще переругивались. Когда голоса затихли, Прасковья Федоровна пожаловалась:
– У меня что-то с почками. Мне опять надо в уборную. Я оставлю вас на минутку.
Сид проводил жену взглядом, полным ненависти, и тоже поднялся:
– Что ж, это к лучшему.
И выразительно хрустнул пальцами…
В это время в гостиной Валентин Борисюк, обращаясь к своему боссу, с отчаянием сказал:
– Что касается этого убийства… Не хотел я его убивать! Не хотел! Случайно вышло!
– Ну-ка расскажи. В подробностях…
…Инга, начавшая было спускаться по лестнице, споткнулась на верхней ступеньке о край ковровой дорожки и чуть не упала. Шедший следом Грушин спросил:
– Что такое?
– Ты слышал?
– О чем ты?
– Валентин сказал: «Не хотел я его убивать! Случайно вышло!»
– Ну разумеется, случайно!
– Тс-с-с…
Инга приложила палец к губам, но Валентин, видимо, уловил посторонние звуки и поднял голову. Инга отпрянула. Потом с сожалением сказала:
– Уходят. Кажется, на кухню. Жаль!
– А дурная привычка подслушивать у тебя осталась, – с усмешкой заметил Грушин. – Все-таки ты плебейка! И на веки вечные ею останешься!
– Значит, ты по-прежнему намерен меня оскорблять?
– А почему я должен перемениться? Я отношусь к тебе так, как ты того заслуживаешь, говоря твоим же высоким слогом. Шлюха ты. Дурная привычка спать с женатыми мужчинами у тебя останется навсегда. И не надейся, что кто-нибудь из них на тебе женится. На шлюхах не женятся.
– Жаль. Я хотела тебя предупредить. По-честному.
– Ты? По-честному? – Грушин откровенно расхохотался. – Девочка, ты и честь – понятия несовместимые. Да ты вспомни, как…
