Колумбы каменного века - Анатолий Варшавский

Шел 1527 год.

Легенда была давней. Еще более давней, чем подвиг Коровьей головы. Когда она возникла — никто не знает и до сих пор. Рассказывали, будто некий архиепископ вместе с другими беженцами, приверженцами церкви, покинув Испанию в начале восьмого века, — арабы-мусульмане принялись в те годы завоевывать Пиренеи, — направил свой корабль на запад и поселился на дальнем острове, где-то в Атлантике. Со временем остров получил название Антилия. В просторечьи его иногда называли еще и островом Сети Сидади, что по-португальски (епископ был из Португалии) означало семь городов.

Мартин Бехайм, известный картограф, чьей картой пользовался Колумб, на созданном им глобусе в 1492 году так и написал: «Он (остров. — А. В.) был заселен в 734 году… архиепископом из Порту, в Португалии, который бежал из Испании от неверных вместе с шестью епископами и другими христианами — мужчинами и женщинами на корабле, с имуществом, скотом и скарбом».

Бехайм поместил остров далеко к западу от Канарских островов.

Но некоторые современные исследователи считают, что не резон смешивать Антилию с островом Семи городов, что это разные острова, а вернее — разные легенды.

Да, легенды, потому что так и не разыскали по настоящее время Антилию. (Впервые, как утверждают, она появилась на карте в 1425 году). И то, что ее не нашли, некоторые фантазеры использовали в своих целях: это ведь та самая Антилия, которую Льюис Спенс объявил Атлантидой!

В том, что картографы в те времена порой помещали (нередко предположительно) на своих картах несуществующие острова — не было ничего удивительного. Ведь в конце концов карта или глобус отнюдь не всегда отражали реальное положение дел: что-то по мере открытий добавлялось, что-то отметалось. Нередко просто неверными оказывались почерпнутые картографами из старых карт, из описаний древних или средневековых: путешественников сведения.

Ни Колумб, ни другие мореплаватели его времени никаких островов с семью городами не нашли.

Но после захвата Мексики все казалось возможным. Тем более, что никто в ту пору понятия не имел — в том числе и сами индейцы, населявшие Мексику, — о том, что же за страны, если они существуют, расположены к северу от захваченных территорий, что там? Неведомый континент? Острова? Безбрежное море?

Почему бы в конце концов там не быть и «Семи городам Сиболы»? Городам, о которых некий Педро де Кастаньеда, ссылавшийся на рассказы раба-индейца, находившегося в 1530 году в услужении у Нуньо де Гусмана, бывшего губернатора Новой Испании, напишет, что они ни в чем не уступают Мехико! Целые улицы в этих городах населены золотых и серебряных дел мастерами. Золота — хоть отбавляй.

…Дабы достичь эти города, нужно преодолеть пустыню. Сорок дней пути отделяют Кубу от благословенных островов.

Сорок дней пути, если двигаться между двумя океанами, Атлантическим и Тихим, в северном направлении.

Гусману это кажется легко достижимым. Сорок дней пути. Пустяк!

Он снаряжает большую экспедицию, в ее состав входит четыреста человек, и отправляет ее вдоль Сьерра Мадре на поиски Сиболы.

Но экспедиция завершается неудачно. Приходится возвратиться восвояси.

Единственное, чем может похвастать Гусман — это основание нового опорного пункта. Город получает название Кульякан.

Это возле юго-восточного берега Калифорнийского залива.

В северном направлении, вернее, в северо-западном, движется в те годы еще один человек, Альваро Нуньес де Вака.

Путешествие это, однако, продолжалось не сорок дней, а восемь лет.

В 1530 году до окончания его одиссеи оставалось еще шесть лет.

А началась она…

А началась она с того, что в 1527 году бывший участник испано-французских сражений, в Италии (не удивляйтесь — Италия была в ту пору раздробленной, и на протяжении добрых шестидесяти пяти лет Испания и Франция вели на ее территории, стремясь подчинить страну, опустошительные войны), бывший военный комендант одного из городков близ Неаполя, бывший чиновник на службе у герцога Медина-Сидония получает назначение на должность казначея в экспедицию Панфило де Нарваэса. Одновременно (ему были вручены соответствующие полномочия) Альваро Нуньес де Вака должен был занять и место королевского прокурора в будущей провинции Флорида.

Будущей, потому что по-прежнему непокоренной остается столь близко расположенная от Кубы Флорида, хотя официально она еще в 1513 году была присоединена к Испании. Неудачей окончились и попытки де Кордовы в 1517 году, и попытка Алонсо де Пинеды в 1519 году продвинуться в глубь территории. Безрезультатной — очень уж сильным было сопротивление местных индейцев — оказалась и вторая экспедиция Понса де Леона — в 1521 году.

Экспедиция Панфило де Нарваэса тоже терпит провал. Не последнюю роль в этом, вероятно, сыграло то обстоятельство, что слишком неточными были представления испанцев о конфигурации береговой полосы.

Так или иначе, но после гибели большинства участников экспедиции, в том числе и самого Нарваэса, завоеватели попали в незавидное положение.

Четверо человек, дрожащих от холода, голодных, держат совет на безлюдном клочке земли, вероятно, на нынешнем полуострове Веласко, юго-западнее Гальвестона: Кабеса де Вака, Андрео Дорантес, Алонсе дель Кастильо и Эстеванико, мавр или негр, слуга Дорантеса.

Они еще не знают, что им уготовано.

1528 год.

Ученые до сих пор спорят, предлагая различные варианты маршрута де Ваки и его спутников. Совершенно точно пройденный путь, вероятно, восстановить невозможно. Да и не важна в конечном итоге, наверное, тут абсолютная точность. Гораздо важнее другое: поразительной силы документ об этом походе, составленный по окончании путешествия Кабесой де Вакой, дает поистине уникальные сведения о совершенно неведомых в ту пору европейцам землях.

Память у этого человека была удивительной. Не имей возможности ничего записывать, он тем не менее сумел восстановить все, что он и его спутники видели на своем восьмилетнем пути от Флориды до Калифорнии. Это единственное в своем роде описание быта, нравов, жизни индейских племен Северной Америки до прихода белых завоевателей.

Впрочем, поход, путешествие — по отношению к этому периоду жизни де Ваки слова неточные. Скитания его вероятнее всего так и надо называть скитаниями, хотя в конечном итоге он и его спутники совершили удивительнейшее деяние: первыми, пусть не в самом широком месте, но все-таки от океана до океана пересекли, идя с востока на запад, Североамериканский материк.

Это были нелегкие для де Ваки годы. Так же как его спутники, он был рабом и знахарем; был бродячим купцом. Нередко, переходя из племени в племя, продвигались они, хотя и небыстро, все дальше и дальше на запад,

И настал день, когда на берегу одной из бесчисленных рек — де Вака уже давно потерял им счет — он случайно в разговоре узнает, что неподалеку находятся белые пришельцы. И ничего хорошего о них индейцы сказать не могут: пытались вторгнуться в индейскую деревушку, ловят рабов.

Был март 1536 года.

В конце концов де Ваке удается разыскать единоверцев. Потом в Мехико и он, и его товарищи вновь и вновь будут рассказывать о своих нелегких приключениях. Их будут слушать, переспрашивать: интересно ведь! И задавать один и тот же вопрос, а что же страна Сибола? Удалось ли вам в ней побывать?

Картина, которую оставил нам де Вака (книга его, кстати говоря, в 1975 году вышла в русском переводе) многолика. Его интересует буквально все.

Словно живые, проходят перед нами пейзажи далекой земли: «По всей стране встречаются огромные деревья; там много светлых лесов, в них растут ореховые и лавровые деревья… а также кедр, можжевеловое дерево, дуб и падуб, сосна, низкие пальмиты такой же породы, как в Кастилии… Из животных там встретились следующие: олени трех видов, кролики и зайцы, львы (пумы) и медведи и другие дикие звери. Мы видели также одно животное, которое носит своих детенышей в сумке, расположенной у него на животе; и детеныши все время сидят в сумке, пока не научатся сами искать себе пищу; а если случается им встретить человека, когда они ищут еду, то мать не убегает, пока не соберет их всех в сумку».

Кабеса де Вака, как всегда, точен: речь идет об опоссуме, том самом диковинном животном, которое и поныне вызывает удивление тех, кто его видит.

А вот еще одно описание: «Там много оленей (антилоп)… водятся там и коровы, я видел их три раза и пробовал их мясо; по величине они показались мне такими же, как и коровы в Испании. Рога у них маленькие, похожие на бараньи, шерсть очень длинная, густая, как у мериноса, грубая, бурого или черного цвета; мяса же у них больше, чем у наших коров, и на вкус оно показалось мне лучше. Из шкур маленьких коров индейцы делают накидки, а из больших изготовляют обувь и круглые щиты. Эти коровы приходят откуда-то с севера и доходят до самого побережья Флориды; а когда они идут, то растягиваются по всей той земле на четыреста с лишним лиг (около двух тысяч километров), и по всему этому пути, по долинам, где они проходят, к ним выходят люди, живущие в этих местах, кормятся ими и оставляют на земле большое количество шкур».