Влюбленные Романовы - Анна Михайловна Пейчева

приезды и отъезды героев; все остальное сводится к прогулкам, пикникам, свиданиям, запискам и прочим незначительным происшествиям». Однако читателям нравилось это «столкновение сердец». Книги Бебутовой расходились как горячие пирожки.

Неудивительно, что такой выдающейся творческой личности быстро наскучила размеренная семейная жизнь с пожилым мужем, который заставлял Ольгу сидеть с годовалым сыном – и это в то время, как ей хотелось вращаться в свете! Так что весной 1894 года актриса с особой страстью играла Катерину в абастуманском театре. Ее взбудоражили восхищенные глаза молодого великого князя. Именно ему она сказала со сцены: «С первого же раза, кажется, кабы ты поманил меня, я бы и пошла за тобой; иди ты хоть на край света, я бы все шла за тобой и не оглянулась бы».

Любовь на фоне гор

Обратимся к роману Ольги Бебутовой «Сердце царевича», в котором она описала свое первое впечатление от знакомства с Георгием: «На худеньком, бледном лице его заблистали глаза, синие и изменчивые, как океан. Слабая, ласковая улыбка, как тихий огонек, светилась на его губах».

Март и апрель 1894 года стали лучшим временем в жизни 23-летнего великого князя. Расцветала роскошная кавказская природа; набирала силу и его любовь к веселой красотке Ольге Бебутовой. Эти двое, презрев светские условности, наслаждались редкими моментами настоящей радости, повторяя слова Катерины из «Грозы»: «Куда бы вас ни завело путешествие, к звёздным высотам или в глубины бездны, каждый шаг – новое достижение».

И вновь цитата из романа «Сердце царевича»: «Бледное голубое небо, без единого облачка, расстилалось над Абастуманом, и в его легком эфире тонули причудливые вершины гор, казалось, замыкавших ущелье со всех сторон. «Волшебный уголок, – задумчиво подтвердил царевич. – Вечная зелень пышных лесов, волнующийся водопад, сказочная речка. А воздух какой прозрачный и живительный! Сразу легче дышится полной грудью. Здесь все меня встречает лаской – ясное небо, золотое солнышко, добрые люди. Здесь моя надежда…» Почти всю свою недолгую жизнь Георгий провел в горном абастуманском ущелье между розовой надеждой и черным отчаянием. Там – в царстве сосновых гор, быстрых речек и хрустального воздуха, в царстве лилий, рододендронов и жасмина трепетало угасающею жизнью сердце царевича золотой сказки».

В мае в гости к Георгию приехали родственники, привезли с собой именитого врача Захарьина – и были неприятно удивлены бурными отношениями великого князя с актрисой. Сестра Ксения писала своей подруге: «Милая Апрак! Так как Тебя, конечно, всего больше интересует знать мнение Захарьина насчет состояния здоровья дорогого Джоржи, то с этого и начну. Он говорит, что с правильным лечением Джоржи может совсем поправиться, но для этого нужно время и хороший режим. Абастуман, по его мнению, отличное место зимой и осенью, но не весной (начиная с марта, когда тут происходит страшное таянье снегов и вследствие того ужасно сыро), а в особенности летом – когда Абастуман битком набит народом, и Джоржи вечно находится в их вредном для него обществе. Потом, эти пикники с вечным пьянством пагубно действует на него, затем дамское общество – все это для него вредно!»

Муж Ксении, великий князь Александр Михайлович, напротив, с сочувствием отнесся к единственной радости в жизни Георгия: «Он был очень рад нас видеть, но его бледное, болезненное лицо говорило об ухудшении его роковой болезни. Мы провели четыре недели вместе, катаясь в горах, устраивая пикники, смеясь шуткам молодости и танцуя. Мы делали все, что было в наших силах, чтобы подбодрить Жоржа. Он же слабел с каждым днем, и у него было предчувствие, что он никогда уже больше не увидит Петербурга».

Разлука

К осени все стало плохо. Родственники поставили себе цель отлучить Георгия от легкомысленной актрисы и для начала вызвали его в Польшу – принять участие в семейной охоте. Поездка в Спалу самым пагубным образом сказалась на состоянии здоровья великого князя. Его брат Николай писал в дневнике: «С утра лил дождь, и охота была отказана. Ночью бедный Георгий харкал кровью; он не выходил из своей комнаты… Утро стояло серое, и около полдня полил дождь. Бедный Георгий должен был остаться дома из-за несносной сырости в здешних местах!»

Унылый семейный отпуск сопровождался нотациями на тему достойного поведения императорских сыновей. В письме от 25 сентября 1894 года Георгий жаловался своему доброму дяде, великому князю Николаю Михайловичу: «Мамá говорила со мной о Б. и просила не видеться с ней больше и не писать ей: она боится, вероятно, чтобы это не кончилось плохо. Я и не старался возражать, так как это ни к чему не привело бы. С Папá я не говорил, потому что боюсь его еще больше расстроить, а он бедный и так уж расстроен. Олсуфьев рассказал Мамá чёрт знает что про меня и между прочим уверял ее, что я хочу жениться на Б.»

Матери вторила сестра Ксения: «Пожалуйста, милый Георгий, прошу Тебя (и не сердись за это на меня!) брось Ты эту Бебутову, из этого всего ничего хорошего быть не может, а Ты пожалей дорогую Мамá, и не огорчай её этим!»

20 октября в присутствии всей семьи скончался Александр III. Большой удар для любящих сыновей! Николай внезапно стал императором, Георгий – наследником цесаревичем, что влекло за собой новые обязанности; но главное – они оба с трудом переносили саму мысль о том, что отца больше нет. Трагедия совсем подкосила Георгия. Он не смог поехать вместе со всеми в Петербург на похороны отца, вернулся в Абастуман. Здесь цесаревич обнаружил, что Ольга его не дождалась – ее пригласили возглавить труппу нового Суворинского театра в столице, и она согласилась. Похоже, что эта интрига была организована по заказу родственников Георгия его ближайшими помощниками – заведующим двором Олсуфьевым и лечащим врачом Поповым.

Цесаревич был в отчаянии, писал сестре Ксении: «Все нутро во мне перевернулось, в особенности, когда я узнал о всех подробностях, и я впал в такое отчаяние, что обедать даже не пошел, чтобы не видеть этих двух подлецов, а весь вечер я плакал как дитя. И сегодня мне не лучше: слезы меня душат все время и тоска и отчаяние одолевают… Они меня до того доведут, что я их застрелю как собак. Я больше за себя не ручаюсь, потому что это выше моих сил».

Свет погасших звезд

После завершения отношений с Ольгой Георгий потерял последний интерес к жизни. Потихоньку занимался астрономией, искал в космосе свет давно погасших звезд. Все личные деньги отдавал на благотворительность: навещал заболевших и травмированных солдат, для здоровых ежегодно устраивал новогодние елки с раздачей подарков, проводил денежные пожалования особо отличившимся. Отреставрировал средневековый Зарзминский монастырь. Писал в дневнике: «Главный храм почти цел