Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

– Да, правильно, это все равно что разрушить перегородку между двумя зародышами в яйце – желтки сольются.

– К тебе в самом деле возвращаются знания Эвкрейши.

Ребел отвернулась.

– Зря тебя это так радует. Это словно... я чувствую, как эти воспоминания подступают все ближе и подавляют меня. Они все принадлежат ей, ни одна из них не моя, и они на меня влияют. Они изменяют меня, делают похожей на нее. – Ребел удержала в себе смутное желание зареветь от беспомощности. – Иногда я думаю, что однажды эти воспоминания накатят на меня и я утону в них.

Уайет коснулся ее руки.

– Твоя личность всего лишь маска, – произнес он голосом ваятеля структур. – В конечном счете она не важна. Ты – твое существо, твоя душа – здесь, в этой голове, в этом теле.

Ребел вздрогнула от его прикосновения и повернулась. И тут, это случилось с быстротой молнии, как во время тренировки, когда Трис добрался до ее горла, Уайет притянул Ребел к себе, и они слились в поцелуе. Ребел желала его так сильно, ей даже не верилось, что он первый потянулся к ней.

– Пойдем.

Уайет снова повел ее в глубь орхидеи, в темное и укрытое место. Он снял с Ребел накидку и положил рядом. Руки Уайета скользнули вниз по ее телу, трусики полетели в сторону. Он прижался лицом к ее шее.

– Подожди, – сказала Ребел. – Я хочу настоящего мужчину.

Уайет вопросительно посмотрел на нее.

– Воина. Я хочу, чтобы ты любил меня в образе воина.

Потом Ребел ехала с шутом. Они летели, без цели, смеялись и болтали.

– Придется тебе отказаться от своего необъяснимого предубеждения против психопрограмм, – улыбаясь, проговорил Уайет. – Это полезная штука. Если бы моя другая личность не управляла сейчас шератоном, я бы не мог здесь развлекаться с тобой.

Они летели все дальше и вдруг попали на карнавал.

Это происходило там, где орхидея подходила ближе всего к резервуарам. Один из длинных ее побегов был вытащен из общей путаницы лиан и привязан к шлюзу; держась за него, люди шли под веселую музыку туда, где было вырублено что-то вроде просеки внутри растения.

Снаружи карнавал был похож на скопище разношерстых загородок и шалашей, утопающих в густой зелени. Внутри он сверкал цветами и гирляндами бумажных фонариков. Жители резервуаров в накидках, ярких, как тропические бабочки, порхали туда-сюда. Из множества высушенных в вакууме лиан они сплели сетки, огораживающие площадки для поединков, кабины астрологов и колдунов, лабиринты влюбленных, павильоны для игры в рулетку и столы торговцев. Ремесленники раскрашивали доски для аттракциона «Катание на центрифуге», и из-под их рук выходили короли, быки, звездные корабли и скелеты.

Около главных ворот шла дуэль на палках. Уайет и Ребел вошли и увидели Триса, с интересом следившего за поединком.

– Смотри! – Уайет увлек Ребел в кабину, где весельчаки бросали водяные шары в стоящего вдалеке клоуна. – Дайте мне три шара!

Первый он швырнул слишком сильно, шар разлетелся на мелкие капли, пролетевшие мимо клоуна. Тот обидно захохотал, и Уайет бросил снова. На этот раз шар угодил прямо в лицо клоуну и взорвался тысячей шариков.

– Вот это здорово!

Зазывала подал ему последний шар, и Уайет, подмигнув клоуну, запустил его себе в лицо. Гуляющие рядом люди в изумлении засмеялись. Вдали от бумажных фонариков их глаза казались туманными, лица напоминали бледные маски.

От кабинок для незамысловатых игр, где мошенничество приходит на помощь удаче, Уайет и Ребел перешли к столам торговцев, продающих леденцы и варенья, деревянных астронавтов и ярких соломенных кукол.

– Сюда! – кричал зазывала. – Да, да, да! Ребел купила сделанный из сахара череп и откусила кусочек. Из пустой глазницы полилась густая красная жидкость. Ребел в ужасе вздрогнула, а потом рассмеялась. Она приценивалась к серебряным колокольчикам со шнурками, и вдруг ей стало как-то не по себе. Подняв глаза, она увидела, что Уайет держит в руках светящееся яблоко размером с небольшой помидор.

– Семь часов? – удивился Уайет. – Семь кластерских часов за яблоко?

Торговец, маленький человечек с тонкими руками и ногами и сумасшедшинкой в глазах, криво ухмыльнулся. И запел:

Проснись, вставай и не зевай,Скорей открой глаза!И уж тогда раскрой уста,Коль знаешь, что сказать![4]

Затем, обращаясь к Уайету, торговец сказал:

– Заколдованное яблоко не обычный фрукт, нет, у него в самой сердцевине червь.

– А что он делает?

– Грызет, сэр. Он грызет и выделяет жидкость, а под конец тонет в своих выделениях. – Он вырвал яблоко из рук Уайета. – Надо проглотить его целиком: с черенком и семечками. Вот так!

Что снилось мне?Не помнюИ вспоминать боюсь.Мне было так щекотноЯ до сих пор смеюсь.

И продолжал:

– Зовут меня Чарльз Чародей, мой дом в кукушкином гнезде.И если нет меня нигде, то это я и есть.

Он задрыгал ногами и сделал сальто в воздухе. Уайет с изумлением и интересом повернулся к Ребел.

– Ты понимаешь, что говорит этот псих?

– Не дотрагивайся до этих фруктов! Неужели ты не знаешь, что такое заколдованное яблоко?

Уайет вытаращил глаза и покачал головой.

– Они изменяют сознание. Эти, скорее всего, – направленные психоделики, но заколдованные яблоки могут почти все: сделать человека гением, свести с ума, излечить. Одни действуют пару часов, воздействие других... постоянно. Нельзя брать их в рот, не зная, для чего они предназначены.

– Правда? Химическое психопрограммирование? – Уайет потер пальцем по яркой кожице, поднес его к носу и осторожно понюхал. – Как они действуют?

– Ну, яблоко – это только матрица. Изменено не оно, а червяк. В него... вводят вирус, который… Когда сердцевина яблока пропитывается жидкостью, вирус начинает быстро размножаться и… – Она замялась. – Нет, забыла. Я знала, но все забыла.

Однако Ребел чувствовала, что это очень важно.

– Никогда не слышал ничего подобного. – Уайет поднес заколдованное яблоко к глазам, восхищаясь полупрозрачной кожицей, красноватым мерцанием, плод был такой спелый, что, казалось, вот-вот брызнет сок. – Интересно, где это их делают? И почему они вдруг здесь появились?

Ребел растерянно покачала головой:

– Сколько их у вас? Три ящика?

Чарльз Чародей одарил всех ослепительной улыбкой:

– Я беру все. Трис! Договорись с ним о цене и проследи, чтобы яблоки доставили в шератон.

Они двинулись дальше. Ребел задержалась у витрины с украшениями и стала рассматривать брошки в форме религиозных символов: звезды, креста, свастики и тому подобного. Она купила белую раковину морского гребешка и приколола к воротнику накидки.

– Теперь я могу смыть краску с лица, – сказала она. – Все решат, что я религиозная фанатичка.

Странно, но ее беспокойство нарастало.

– Хорошая мысль. Хотя на твоем месте я бы выяснил значение этой брошки. А то можно попасть в очень неловкое положение.

Они парили рука об руку перед огромным плетеным шаром, где шли петушиные бои, как вдруг Уайет сказал голосом вожака:

– Вот же черт! Пошли. Надо возвращаться в шератон.

Он потащил Ребел к воротам. Рядом появился охранник.

– Что случилось? – спросила Ребел.

– Констанция разговаривает с комбинами.

На обратном пути в шератон Ребел не оставляло неприятное ощущение, что кто-то ее преследует. Однако как только она бросала взгляд назад, тень, скользящая за ними вдоль листьев и веток, исчезала, но потом опять возникала. Здесь, в ярко освещенных помещениях шератона, это чувство притупилось, но не прошло. Кто-то за ней охотился.

– Мы не нашли тела Хайсена, – признался Уайет, когда Ребел рассказала ему о своих страхах. – Он вполне может охотиться за тобой. Отчасти поэтому у тебя теперь будет постоянная охрана.

– А еще почему?

– Мы собираемся иметь дело с комбинами.

Он снял браслет – толстый обруч из отделанной серебром слоновой кости. Второй такой же остался у него на руке.

– Вот. Надень его. Он следит за электромагнитным спектром.

Самурай посторонился, и Уайет, хлопая дверьми, устремился в большой зал заседаний, расположенный во внутреннем кольце. Там, под голограммой с изображением неба, на краю красного, покрытого лаком мостика сидела Констанций. Она опустила ноги в ручей, где плавали золотые рыбки. Несколько стоявших рядом комбинов слушали, что она говорит. Среди подстриженных кустов расположились ее подчиненные со своим оборудованием: ферментационными аппаратами, установками для синтеза РНК, микробными биореакторами и прочим – и демонстрировали лабораторные методы, а одетые в одинаковые комбинезоны комбины теснились вокруг них, образуя оранжевые островки. Лицо Уайета окаменело.