Передовой отряд смерти. Фронтовой дневник разведчика Вермахта 1942-1945 - Вилли Кубек

В темноте мелькают яркие вспышки артиллерийских орудий и прочерчиваются огненные следы мин, выпущенных из 6-ствольных минометов. Мы вшестером охраняем перекресток дорог. Вверху над обрывом в брошенном русскими доте расположились наши пулеметчики.

С 18 до 19 сижу в секрете, ас 19 до 20 вышагиваю на посту между бронемашинами и ближайшим постом охранения. Издали доносятся разрывы бомб.

Русские бомбардировщики, замыкающие строй, разгружаются неподалеку. Иногда наши артиллеристы решают поддать жару противнику, и тогда у нас над головами со свистом проносится сотня снарядов. Аза сегодняшний день, по моим подсчетам, в сторону неприятеля пролетело никак не меньше тысячи снарядов.

В 19 часов поднимается луна. Я напряженно вслушиваюсь, реагирую на малейший шум. В 20 часов ложусь спать прямо на траве, подстелив кусок брезента и укрывшись сразу тремя одеялами.

С полуночи и до 2 часов ночи я снова час в секрете и час на посту. Ничего примечательного за это время не происходит.

28 сентября 1942 г

Безумно рад возможности улечься спать. В 6 утра всем нам позволяют уйти, остается только один пулеметчик. Его сменяют каждые 2 часа.

Собираю вещички, иду к бронемашине и завтракаю.

К 8 утра мне снова идти к пулемету на перекресток. Мой предшественник оставил там целую кучу иллюстрированных журналов, так что есть чем заняться.

До сих пор туман, ничего не видно.

Но и артиллерия с самого ранья уже постреливает, но куда слабее, чем вчера. Огонь ведет, по-видимому, русская батарея легких орудий, снаряды так и свистят над головой. Иногда совсем рядом визжат и осколки. Мало-помалу здесь становится неуютно.

В 10 часов дежурство заканчивается. Вообще-то оно уже давно должно было закончиться, вот только мой напарник об этом мне и словом не обмолвился.

После обеда чищу оружие и люльку орудия.

Несколько раз наши артиллеристы предпринимали обстрел, посылая на противника от 50 до 100 снарядов. Стреляли и 6-ствольные минометы, те выпускали не более 50 ракет.

Русские отвечают лишь одиночным огнем. Надо сказать, сегодня вообще куда спокойнее, чем вчера.

Сижу на машине и чищу оружие. Один раз прилетели 9 бомбардировщиков американского производства и совсем неподалеку от нас разгрузились. Несмотря на яростный огонь наших зенитчиков, ни одной русской машины им подбить не удалось.

Бенцель приволок воды — источник в полукилометре от нас. Впервые за 3 дня можно помыться. Боже, какое же это блаженство — ощущать себя вымытым.

Венцель и Гроссе отправились на пост, так что я в одиночестве. Читаю, потом оборудую себе местечко в бронемашине, даже некое подобие письменного стола соорудил. Наглухо уплотнил все люки машины. До 24 часов под приятную музыку, пойманную по рации, пишу с десяток писем, и даже война отступает на задний план.

29 сентября 1942 г

Сегодня затишье, лишь изредка постреливает артиллерия.

Вчера Бенцель достал на кухне кусок мяса, сегодня нарезал и поджарил.

У нас пока что остается хорошее подсолнечное масло — 10 л у Таузенда.

До обеда привозят почту. Уж она точно найдет нас где угодно.

Усаживаюсь в бронемашине писать дневник. Над нами вновь появляются бомбардировщики американского производства и метрах в 500 от нас сбрасывают бомбы. Время от времени со свистом проносятся и снаряды.

Мы как раз вспомнили Фрёбеля, мол, уже скоро должен возвратиться из отпуска. А он, оказывается, уже возвратился. Ему есть что рассказать мне, к тому же его назначили ко мне водителем.

На обед капустный суп, мы всей компанией решаем его проигнорировать.

Во второй половине дня пожаловали только несколько русских фанерных бипланов.

На ужин — свежая колбаса и хлеб.

Меня назначили в охранение, послали в распоряжение унтер-офицера Штихерта. Это на прогалине. С 18 до 19 часов в секрете, с 19 до 20 в бронемашине у пулемета.

Темень непроглядная. Два часа спустя появляются несколько ночных бомбардировщиков и бомбят чуть дальше впереди. Жуткий свист и грохот. А предварительно высвечивают небо ракетами. Но в целом дежурство прошло спокойно.

С 24 часов и до 2 ночи я снова в охранении, ночные бомбардировщики не оставляют нас в покое. Каждый час примерно 4–5 машин, идущих тем же курсом. Один раз бомбы упали на участке роты, но без какого-либо ущерба.

С 2 до 6 спокойно дремлю.

Как же все-таки пойдет дело дальше?

Мы уже совсем превратились в пехотинцев!

1 октября 1942 г

В 6 часов утра подъем. Дожидаемся, когда придут нас сменять. Наконец, уже почти в 7 часов смена пожаловала.

Возвращаюсь к нашей бронемашине. Бенцель уже поджарил яичницу, мы с Фрёбелем съедаем по бутерброду, потом я зажариваю еще 6 яиц на всех сразу. До обеда все тихо, лишь одиночный огонь русской артиллерии.

Сажусь в бронемашину и до самого полудня читаю роман. Снова прибыла целая груда почты. Нашего командира Штольца куда-то переводят, так что в 14 часов к нам явится другой, поэтому все вокруг бегают как чумовые.

Пришиваю на мундир ленточку «зимнего ордена». Потом кое-что по мелочи подштопываю.

Нас извещают о том, что, дескать, каждой разведгруппе полагается раздобыть и сдать по 2 ведра картошки. Мы с Клоппом отправляемся на поиски. Картофельное поле в двух шагах, правда из-за бурьяна и картошки не видать. И чтобы отыскать картофельный куст, сначала приходится выдрать кучу сорняков. Ведро мы с грехом пополам успели накопать, но тут команда: «Приготовиться к маршу!» Сдаем картошку на кухню.

В канцелярии раздают заказанные яблоки и торты — их только что доставили из тылового обоза.

На наш экипаж полагается 5 кг яблок, Гроссе оплатил их — 17,50 рейхсмарок. Все аккуратно укладываем в машине.

По-видимому, русские артиллеристы засекли наше местонахождение, стреляют по нашему лесочку, разрывы, визг осколков. Так что лучше уж не вылезать из бронемашины.

Хоппе приносит еще довольствие для меня: хлеб и колбасу.

Только Фрёбель надумал отправиться к полевой кухне за глинтвейном, как снова рядом разорвалось несколько снарядов. «Воздух!» — завопил кто-то из наших.

Над нами гудят 18 бомбардировщиков американского производства и 10 истребителей сопровождения, потом разворачиваются и заходят атаковать наши артиллерийские позиции. Наши зенитчики палят по ним вовсю, но попасть никак не могут.

Едва эти убрались, как на смену им появляются другие. Наши старые знакомые — фанерные бипланы, машин 20, никак не меньше. Особых хлопот они не доставляют, но вот зато переполоху от них — носятся на бреющем, как растревоженные пчелы, сбросят парочку мелких бомб, дадут несколько очередей из пулемета — вот и все. Но в конце концов и они убираются восвояси. А уже 16 часов.

Мы трогаемся с места, но проезжаем не больше 3 километров чуть левее.

Дорога находится под обстрелом, на обочине и в кюветах валяются покореженные и сгоревшие грузовики.

Мы проезжаем через изрытое воронками селение, кое-какие дома полностью разрушены в результате прямых попаданий. Проехав еще 3 километра, сворачиваем вправо и поднимаемся на гору. Никто понятия не имеет, что вообще происходит.

Проезжаем через кукурузное поле примерно до половины подъема. Ставим машины в кустах колючки и маскируем их. Лейтенант Гляйз вместе с водителем забрались выше по склону подыскать место для позиции, а мы тем временем следим за обстановкой. Уже начинает темнеть.

Возвращается Гроссе, нам предстоит не мешкая приступить к охране участка.

Снимаю с бронемашины пулемет, беру автоматы, мешок с патронами для пулемета, и мы со всем этим тяжеленным добром взбираемся на гору и проходим метров 150 до колючего кустарника.

Темно, хоть глаз выколи. Над горой сильный ветер, по небу несутся темные клочья облаков.

Мы с Фрёбелем снова спускаемся к бронемашине забрать остальные вещи. Едва мы спустились, как начинается дождь.

Кое-как, действуя на ощупь, нахожу и растягиваю над башней кусок брезента. Мы пережидаем дождь, благо 10 минут спустя он перестает.

К нашему великому облегчению, мы все же наверху. Закусываем хлебом с колбасой. Все промокло насквозь, а тут еще этот ветер.

По обе стороны расположились другие группы. Перед нами лежит долина, за ней снова горы. Нас в группе шестеро, по 2 часа каждому предстоит провести в охранении.

Примерно в 4 километрах от нас расположились части 370-й пехотной дивизии.

Около часу ночи вдруг раздается стрельба, но быстро стихает, а в целом все спокойно.

Спать приходится в кустарнике, подыскав более-менее защищенное от ветра место.

Другие группы сумели обнаружить брошенные русскими землянки.

2 октября 1942 г

В 4.30 утра перебираемся на противоположный склон горы — чтобы враг не заметил на верхушке. Все, за исключением четырех человек, отправляются вниз к нашим бронемашинам. По дороге приходится держать ухо востро.