Шалости нечистой силы - Татьяна Светлова

Вера спустила ноги на пол.

— Я вам в гостиной постелю, — ответила она без всякого выражения.

Сделала шаг и покачнулась.

Виктор успел подхватить ее.

— Вот дура-то, — проворчал он, — ну, ничего не скажешь! Сам постелю, лежи! Где у тебя простыни там всякие, одеяла?

— Небогатый у вас лексикон, — легонько улыбнулась Вера. Вот уже третий час, как вы здесь, а я только и слышу «дура».

— Гимназиев не кончали, — буркнул Виктор. — А ты думаешь, другого слова заслуживаешь? Скажи лучше, почему дверь в квартиру была не заперта?

— Разве? — удивилась Вера. — Забыла, может?

— Ты третий день к телефону не подходишь!

— Да? А вы звонили?

— Нет, не звонил, просто так приехал! — ехидно сообщил Виктор. — Я такой невоспитанный, и лексикон у меня небогатый, и без звонка приезжаю!

— А какой сегодня день?

— Воскресенье.

Вера подумала.

— Я в пятницу за расчетом на работу ездила… Потом… Спала, кажется…

— Спала! Она это называет — «спала»! Ну что ты на это скажешь?! — возмутился Виктор. — Ну что, как не «дура»! У тебя голодный обморок был! Не появись я, ты бы так концы и отдала тут втихаря!

Вера пожала плечами.

— Откройте в стенке левый нижний шкафчик — там белье. А одеяла и подушки в тахте, нужно приподнять ее за край…

Смастерив себе постель, Виктор снова заглянул к Вере. Она не спала — полулежала на подушках, закинув бледные, с заострившимися локтями руки за голову.

— Я пойду на кухню, поем, — сообщил ей Виктор. — Я не то, что некоторые, не могу спать на голодный желудок. Да и гастрит мой не согласен…

Если что будет надо — позовешь.

— Зачем вам это? — Вера, не меняя положения, повернула голову в его сторону. Ее волосы разметались по подушке; русые, они казались совершенно темными при неярком свете, — а может, потеряли свой блеск от недоедания; темно-серые глаза тоже казались черными и зияли на осунувшемся лице, как омуты.

— Наверное, я действительно поглупела… Никак не могу понять. Так зачем вам все это? — повторила она.

Виктор растерялся от такого вопроса. Он замешкался на пороге, потоптался и, развернувшись в сторону кухни, бросил через плечо: «Да я вот пытаюсь втереться к тебе в доверие, а потом ограблю тебя и смоюсь». И ушел есть свой бульон с курицей. Вере курицу пока нельзя было, — зато ему можно, еще как можно! Необходимо даже…

— Ладно. Я допустим, дура. А ты — врун! — донеслось до него из спальни.

У Виктора побежал тревожный и приятный холодок по спине от этого «ты». Он не ответил, отрезая себе толстый кусок хлеба, посыпая его солью и поддевая им сочный кусок белого мяса.

— А что? — произнес он, наконец, набив рот. — Неплохая компания подбирается…

Фоторобот

Галя плакала в трубку. Галя рыдала в голос, и Стасик никак не мог толком разобрать ее слова.

— Как ты мо-о-ог!… Как ты мо-о-ог! — завывала она.

— Галочка, миленькая, клянусь, у меня никого нет, кроме тебя, — уговаривал Стасик, — правда, поверь мне! И ночью тогда я действительно оказался каким-то образом на клад…

Новый взрыв рыданий оглушил Стасика.

Он страшно жалел, что рассказал Гале эту историю про вампиров. Надо было молчать — промолчал же с крышей, не стал трепаться о пристанище геев? А вот дернул его черт живописать кладбищенские ужасы Гале, с ее простым материалистическим сознанием…

— Слышь, Галя, не плачь, прошу тебя! Я люблю тебя, тебя одну, ты же знаешь!

— Причем тут! — вдруг зло взорвалась Галя. — Причем тут твоя любовь!

Как ты мог обманывать меня столько месяцев подряд! Как же ты мог, подлец, смотреть мне в глаза, и при этом…

— Что ты?! О чем ты говоришь, Галочка? — испуганно перебил ее Стасик. — Какие месяцы? Ты что?! Я тебе всегда правду говорил!

— Я одного не понимаю, прорыдала Галя, — какую же черную душу надо иметь, чтобы делать такое!

— Какое «такое», Галочка, ты о чем? Что я такого сделал?

— Ты еще спрашиваешь! Ты еще смеешь спрашивать! Ты — убийца!

Стасик покрылся мурашками, мерзкими ползучими мурашками страха.

Перед глазами возникла вчерашняя девушка с синими глазами и тонкий пальчик в перчатке, и гневный выдох: «Убийца!». Ему даже показалось, что он валится со стула на закружившийся вдруг под ним пол…

— Молчишь! — обличительно произнесла Галя. — Молчишь, да, — нечего сказать! Думал, что я никогда не узнаю о твоих художествах, художничек! Дрянь ты, вот ты кто! Мразь, понятно?! Скоти…

— Галя! — отчаянно перекрыл ее Стасик, — Галочка, подожди, я тебя умоляю! Только послушай…

— Не желаю! Не желаю слушать, и видеть тебя не желаю, подонок…

— Прекрати! — вдруг отважился прикрикнуть Стасик. — Что за истерика?

Объясни толком, что случилось?!

— Ах, он еще спрашивает! Ах, он сам не знает! — с ехидной злостью процедила Галя. — Ну подожди, сейчас я приеду!

Она и в самом деле приехала через полчаса. Не раздеваясь, фурией ворвалась в комнату и стала размахивать перед носом у Стасика каким-то листком бумаги:

— Это что? Это что, я тебя спрашиваю?!

Стасик, у которого уже голова шла кругом от этого дурацкого разговора, от всех этих дурацких событий, да еще и от мелькания белого листочка, поморщился:

— Что там у тебя такое? Дай! — Он ухватил листок.

На белой бумаге был напечатан его портрет.

— Что это? — изумился Стасик.

— Фоторобот! — ответила Галя, усаживаясь на диван. — Фо-то-ро-бот, — отчеканила она. — С Петровки.

— Почему с Петровки? — глупо спросил Стасик. — Почему мой фоторобот?…

— Потому что тебя описали свидетели! И по их описаниям составили фоторобот!

— Свидетели? Чего — свидетели? — никак не мог врубиться Стасик.

— Твоих преступлений, вот чего!

— Моих — чего-о?

— Преступлений!

«Убийца!». И тонкий пальчик, направленный в грудь.

— Моих?! Преступлений?!

— Кончай, Стасик!

— Каких преступлений?

— Стасик, прекрати! Как ты смеешь еще ломаться, когда…

— Нет, подожди, что я такого сделал?!

— Это ты или не ты? — Галя, выбросив руку вперед, потрясла листком перед Стасиком.

— Я…

— «Рост примерно метр восемьдесят три, глаза серые, волосы каштановые, маленькая бородка…» — перевернув листок, зачитала Галя. — И после этого ты еще спрашиваешь? Да как ты смеешь?…

— Но что я сделал?!!!

— Перестань, — устало произнесла Галя. — Я только одно хочу понять: как ты мог все это время мне врать…

— Не-ет, постой-ка! — Стасик взял листок в руки и стал придирчиво рассматривать его. — Этого не может быть! Где ты его взяла?

— Муж принес… — Галя всхлипнула. — Спрашивал, не помню ли я, где мы могли видеть этого человека… Стасик, он ведь вспомнит, где! Он вспомнит, как мы познакомились у Ритки два года назад… Ты знаешь, что тебе могут за это дать? «Пятнашку»! А то и «вышку»!

— Галя-а! — взревел Стасик, — да о чем ты?! За что мне могут дать?

Что я такого сделал?!!!

Стасика затрясло по-настоящему при мысли, что во время очередной потери памяти он мог сделать что-нибудь незаконное… Он побледнел, как-то сразу осунулся, даже, казалось, бородка его заострилась. В глазах Стасика заметался неподдельный ужас.

— Заклинаю тебя, объясни! — почти кричал он.

Галя, рассматривала его напряженно и внимательно. Ее карие глаза вчитывались в Стасиковы черты, ища в них ответа на свои вопросы.

— Ты что?… Ты… Ты разве вправду не понимаешь?

— Не знаю, не понимаю, не догадываюсь даже!

— Ты с дружками врывался в квартиры, насиловал женщин… — Галя теперь плакала тихо, слезы мокро блестели двумя дорожками на щеках, голос ее дрожал. — Потом вы грабили, выносили ценности из квартир… А мужья умирали…

Все — сердечники… Тебе нужно найти хорошего адвоката… Ты ведь сексуальный маньяк, Стасик…

Стасик никак не мог перевести дух от изумления. Галя всхлипывала, отводя глаза.

"Хоть бы сказал, что у тебя проблемы… — еле слышно проговорила она. — Я бы тебе хорошего специалиста нашла, тебя бы вылечили… А так… Все кончено… Ты меня все это время обманывал… Говорил… Говорил, что у тебя потери памяти… Что не помнишь, где был и как оказался… А сам в это время…

Неужели тебе меня было мало? Скажи, ну скажи мне в глаза — я тебя не удовлетворяю, да?" — и она снова зарыдала в голос.

Стасик достал из холодильника бутылку водки, налил себе стопку и выпил залпом. Галя зарыдала еще пуще: «Говорила тебе — не пей! А теперь вот, вот до чего докати-ился!»

Стасик хлопнул о стол стопкой.

— Значит так, — изо всех сил сдерживаясь, произнес он. — Немедленно перестань реветь и причитать! И объясни мне, что это за история!

Галя изумленно уставилась на него.

— Ты еще спрашиваешь?! Ты еще смеешь спрашивать?!!!

— Повторяю: объясни все по порядку.

— Ах, тебе нужно объяснить! Ты, может, скажешь, что ничего не помнишь? Провалы памяти, да?

— Именно, — обрезал Стасик.