На переломе эпох. Том 2 - Владимир Земша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А мож, и на повышение, товарищ Самойлов! Любопытство не порок, а большое горе!
– Ладно, не хочешь, не говори! А жена-то где твоя? – Самойлов любопытно поднял брови.
– Со мной жена. Там, где ей и положено быть, когда муж на службе. Только ты держись от неё подальше.
– А что, такая страшная, что ли? – сострил Самойлов.
– Ты остряк, что ли? Подколоть меня решил? Подколешь, когда я на очко сяду! Понял?! Сам то что, всё холостякуешь? Так всё только языком чесать и мастер?
– Да нет! Я тоже женат! – не без гордости произнёс Пётр Самойлов. – Уж более года!
– Ну и молодец! – Сергею надоела беседа с, по его мнению, молокососом, при том ещё с противным таким, и он, не желая дальнейшего высасывания подробностей для новых сплетен, махнул рукой, – ладно, давай, валяй, мне пора!
– Честь имею! – ответил ему Самойлов.
– Разве?
– Хм!..
Однако вскоре молва о причинах перевода сюда Басмановых, обросшая приукрашенными слухами, словно зараза, передающаяся воздушно-капельным путём, проникла в скучающий по сенсациям полк. Как только сплетня докатилась и до Самойлова, он почесал свой затылок, опешив сразу от нахлынувших на него двух новостей, ну никак он не ожидал снова встретиться с Ирой, со своей бывшей Иркой, на которой он едва не женился! Что же касается второй новости, о причинах появления в Комарно Басмановых, это для него стало практически ожидаемым явлением.
«А вот, я же говорил тогда! Вовремя Иркину суть раскусил! А то бы щас сам так вот рога бы и носил! И все бы шушукались за моей спиной!»
Он пожалел про себя Басманова, а где-то больше – даже позлорадствовал. Это оправдывало в его собственных глазах его поступок тогда на выпуске. Иру он уже пару раз видел мельком, но та делала вид, что его не замечает или не узнаёт. Тем не менее, Самойлов возгорел необъяснимым желанием «тряхнуть стариной» с Иркой, все интимности которой он так хорошо помнил!
«А почему бы и нет! Ирка теперь – „честная полковая давалка“, а я у неё был в „пионерах освоения“! Так что если не хочет, чтобы я тут ещё про неё разговорчиков добавил, придётся отдуваться! Тем паче, что она сама себе приключений на „пятую точку“ ищет! Так почему бы и не со мной!» – крутилось в грешной бессовестной башке Самойлова…
Часть Третья. Крах Советской империи
3.1 (89.02.06) А в это время в соседней Польше
Февраль 1989 г.6 февраля 1989 года: начались переговоры между польским правительством и оппозицией.
Президент страны и первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии Войцех Ярузельский первым из коммунистических лидеров согласился говорить с оппозицией как с равными партнерами и публично обменялся рукопожатием с лидером «Солидарности» Лехом Валенсой, некогда ранее арестованным по его приказу.
Этому способствовали исключительная популярность оппозиции (накануне введения военного положения в 1981 году в «Солидарности» официально состояли около 10 миллионов человек из 30-миллионного населения страны), высочайший авторитет католической церкви, которую к тому же возглавлял «польский папа» Иоанн-Павел II, и – особенно характерное для Польши – отождествление антикоммунизма с национальным патриотизмом.
Ярузельский, в свое время потерявший родителей и здоровье в советском ГУЛАГе, считался, по меркам соцлагеря, умеренным политиком. Еще 17 сентября 1986 года в Польше были освобождены все политзаключенные, а 29 ноября легализован Временный совет «Солидарности».
Польша – единственная из стран Восточного блока сразу же начала копировать горбачевскую гласность и экономические реформы.
«Круглый стол» власти с оппозицией продолжался до 5 апреля. Через два дня основные договоренности – проведение летом демократических выборов, отмена цензуры и полная легализация «Солидарности» – были ратифицированы сеймом.
По материалам открытых интернет-источников.3.2 (89.02.15) А в это время в Афганистане
Февраль 1989 г.
15 февраля 1989 года советская армия покинула Афганистан60.
Афганская операция, которая, согласно первоначальному замыслу советского руководства, должна была завершиться в течение 30 дней, продлилась 9 лет и 10 месяцев.
СССР потерял 15051 человека, 53753 стали инвалидами, 417 пропали без вести. На войну и развитие инфраструктуры Афганистана (строительство домов, школ, больниц, стадионов, электростанций и т. д.) было потрачено около 38 миллиардов долларов. С уходом советских войск развитие страны было прекращено, ни одна западная коалиция, дислоцированная в этой стране в дальнейшем, не осуществляла впредь ничего подобного!
С уходом советских войск, уже 18 февраля 1989 года президент Афганистана Наджибулла вынужден был ввести в стране чрезвычайное положение, дабы остановить вспышки насилия и активность антиправительственных сил, ещё с большим энтузиазмом подогреваемых западными спецслужбами…
По материалам открытых интернет-источников.3.3 (89.02.25) Забава
Февраль 1989 г. РужомберокНа танцах в словацком доме культуры.
21 февраля (вторник) 1989 года Вацлав Гавел, чешский драматург-диссидент, заключен в тюрьму за подстрекательство к беспорядкам в Праге.
А в Ташкенте озверевшие узбекские экстремисты уже в открытую нападали на граждан славянских национальностей. Кричали: «Русских зарежем», «Русских нужно вешать на фонарных столбах».
– Агой, Януш! – Зденка махнула рукой, едва увидев в толпе молодёжи, гудящей подобно улью, знакомое лицо.
Януш посмотрел как-то сквозь девушку и продолжил о чём-то увлечённо болтать с парнями вокруг.
– Януш, ты что, не здороваешься больше со мной?
– Что-о? А-а, Здена, а ты что, начала отличать своего старого друга среди толпы прочих?..
– Я просто поздоровалась, не хочешь, не надо, забираю свой «агой» назад, – Здена обиженно развернулась и пошла прочь.
Януш махнул рукой, открыто демонстрируя, что ему всё «пофиг» и стал дёргаться в такт музыки…
После полуночи, как это водится, прекратились новомодные западные мелодии и начались словацкие «народные польки-бабочки», что вызвало в толпе молодёжи какое-то особенное возбуждение, которому, казалось, способствовали разливаемые тут вина: «бéло», «крáсно», подаваемые в горячих нагретых бутылках из бара, устроенного в гардеробе, что было особенно приятно морозной февральской ночью вновь прибывающим, страждущим как можно скорее согреться и «догнаться» до кондиции присутствующих!
– Здена! – Януш окликнул девушку, направляющуюся на выход. – Ты до домов?
– А что, ты уже смог отличить свою старую подругу среди толпы «прочих»? – съязвила она.
– Ладно, брось! Давай, я тебя провожу!
– Обойдусь, а потом,.. я не одна!..
Януш поднял вопросительно глаза.
В эту минуту на забаву ввалила «джинсовая группа» парней, возбуждённо говорящих на русском…
Очевидно, что и для Зденки это был также сюрприз.
– Влад! А помныш, как мы с тобой в Штребске Плесо тогда-а! А-а-а..? – смеялся молодой человек кавказской внешности, которого она уже где-то видела раньше.
– Полкачу тогда, слава богу, не попались на глаза, он бы нас съел!
– А вы, кстати, в курсе, он заменяется скоро! Всё! Время его пришло! Час пробил! Замена! Так что нового полкача нам скоро пришлют, а пока, наверное, Карпов за него будет!
– Не верю своим ушам!
– Вот те раз!
– Вот те и «два»!
– Ну, и слава богу!
– А мне бы лучше, чтобы всё было как прежде. Ненавижу перемены!
– А мне любая перемена хороша!
Офицеры негромко делились впечатлениями…
Здена стояла молча, надеясь быть замеченной.
– Зденка! Подь к нам! – наконец один из «джинсовой группы» отделился и, прихрамывая, решительно направился к ней…
– Зденка? Агой! – улыбался широко Тимофеев.
– Агой, Владик! Слушай, а пóшли отсюда! – вдруг совершенно неожиданно предложила девушка.
Это было совершенно неожиданно. Но именно об этом мечтают многие уже не одинокие мужчины,.. ведь танцы – это только лишь предлог, чтобы остаться, в конце концов, «тет-а-тет». И чем раньше это случится, тем лучше! Тем больше сил, тем больше времени. Счастливого времени вместе. Они шли по тёмным пустынным улицам, таким привлекательным для молодых влюблённых. Никто не мог им помешать…
– Владик, оставайтесь здесь, в Чехословакии, а?
– Зденушка, давай лучше ты со мной в Союз!?
– В Союз? Да какой же ты глупый!
– Я глупый? – возмутился Тимофеев.
– Конечно! Ну что мы там будем делать-то? Да меня и родители не пустят, да и хуже там у вас.
– Хуже? Но ведь сейчас перестройка! Мы скоро знаешь, как заживём!
