Властелины Пограничья - Лана Тихомирова

- Я тебя задушу, выродок. Одного моего желания достаточно, чтобы тебя убить.

Доктор хрипел и задыхался.

- Да, что же это такое? - Пенелопа осыпала Кукбару ударами, стиснув зубы от боли наносимой самой себе.

- И тебя за волосы оттаскать? Так у меня вторая рука свободна, - Фыркнула Кукбара, отшвыривая куницу подальше.

Доктор больно ударился спиной обо что-то. Он смотрел на то, как Кукбара тянет откуда-то нить и заворачивает в нее покорную, безвольную Пенелопу. Это было последнее, что он видел перед тем, как очнуться.

Пенелопа так же сидела, остекленев. Доктор тряс головой, болела ушибленная спина, в горле стоял ком.

- Ну, как понравилось у меня? - Пенелопа усмехнулась самой высокомерной из своих ухмылок.

- Что за бред?

- Ты в пограничье был, недоразвитый! - фыркнула Кукбара.

- За то ты, я смотрю развитая… хуже некуда, - доктор не хотел скатываться на нелестные сравнения.

- Как ты со мной разговариваешь?

- А кто ты? И где Пенелопа?

- Я владычица пограничья. Это место ласкается ко мне, как щенок, пьет из моих рук все чудеса, - горделиво ответила она.

- Да, хоть владычица морская, мне все равно, - раздражался доктор, - где Пенелопа?

- Отдыхает, сил набирается, еда должна хорошо себя чувствовать, - Кукбара сверкнула на доктора любимыми серыми глазами Пенелопы.

- Еда? - воскликнул доктор.

- Еда, - спокойно ответила Кукбара, - Видишь ли, мне как любой открытой системе необходимо чем-то питаться. Пауки не подходят, в них нет силы. Кто как не сестренка сможет спасти меня.

- Можешь меня взять, - выпалил доктор.

- Фи, благородный, какой, - хихикнула Кукбара, - ты себя видел в пограничье? Куница, дохлая куница. Ты и здесь-то не сильно от нее отличаешься. Вон и уши такие же лопоухие.

- Мои уши не твоя забота, - отрезал доктор, он резко встал и только у двери обернулся посмотреть на ту, кто сидела за столом заведующей отделением.

- Вали, вали, - улыбнулась Кукбара.

В тот вечер доктор в первый раз в жизни напился в прямом смысле слова до потери сознания в каком-то дешевом баре. На работу на следующее утро он не вышел.

Глава 14.

Ван Чех ждал. Точнее он готовился к тому, что со дня на день должно было случиться. Получив выволочку от начальства, за день, проведенный в похмельном бреду, доктор продолжил работать дальше. За Пенелопой он следил исподтишка, тщательнее обычного. Иногда ему казалось, что этого не случится никогда. Он стал нервничать по пустякам, чтобы избежать срывов, он, как Пенелопа, выпивал в обед рюмку коньяку. Это не помогало. Облегчение приносили разговоры с Пенелопой и нелепые постоянные шуточки. Доктор цеплялся за каждое ее слово, переворачивал все с ног на голову. Пенелопа смеялась, и у него на душе вроде бы становилось легче. Невозможность даже обнять любимое создание ужасным гнетом ложилось на его плечи.

Пенелопа работала меньше с больными и больше с делами. Она старалась как можно детальнее погрузить ван Чеха в административную работу. Доктор занимался и ее больными тоже. Она чаще оставалась на ночные дежурства, он нередко дежурил в это время у дверей ее кабинета, откуда не доносилось ни звука. В такие ночные бдения ван Чеху часто приходили мысли, что это последний раз, что так больше нельзя, он живой человек и совершенно невероятно так жить. Каким-то образом последних разов доктору хватило на два года с лишком.

Перед катастрофой месяца за два доктор стал отмечать, что Пенелопа часто выглядит невыспавшейся, уставшей. Как что-то гложет ее изнутри. В какие-то дни она избегала его. Пенелопа как будто держалась из последних сил.

Утром в день катастрофы доктор проснулся с ощущением внутренней пустоты и тревоги. Перед работой он не встретил Пенелопу, хотя долго ждал ее у ворот. Потом долго искал по клинике. Медперсонал бегал как заведенный. В воздухе витал запах беды, росло какое-то напряжение.

- Доктор ван Чех, вас зовет главный.

- Пожар или наводнение? - мгновенно отреагировал ван Чех.

- Хуже, - выдохнула медсестра, которой было не до шуточек.

Ван Чех спустился вниз. Его терзали почти все демоны ада и кошки города.

- Пред ваши ясные очи, - доктор аккуратно, не теряя достоинства, сел перед фон Бохелем.

- Шутки свои оставь, - фыркнул фон Бохель, - Ты знаешь, что случилось?

- Нет. Землетрясения не было, вселенский потоп не сегодня.

- Перестань паясничать. Взял моду, - отмахнулся фон Бохель и бросил через стол листок. Листок плавно опустился на карандашницу. Доктор порывисто схватил бумажку и стал читать. Рукою Пенелопы была написана его характеристика. Давным-давно ван Чех уже читал ее. Внутри все завязалось узлом и перевернулось. Доктор сделал вид, что внимательно дочитал до конца, хотя буквы плыли перед глазами, и отложил бумагу.

- И что ты думаешь об этом? - спросил фон Бохель.

- На завещание похоже, - честно ответил доктор.

- Оно и есть, - мрачно сказал главврач и откинулся в кресле, - Ты недели не продержишься в этой должности. И скажи спасибо, если тебя, клоун, я просто оставлю врачом!

Ван Чех изумленно изогнул брови.

- Я - клоун? Простите, у меня диплом врача.

- Сути это не меняет.

- Я не клоунские зарисовки показываю, я людей лечу, - обиделся ван Чех, - между прочим, по качеству и эффективности, я один из лучших.

- У нас лицензирование скоро. Все же у меня нет уверенности, что ты его пройдешь.

- Я легкой трусцой перебегу поперек, - с достоинством ответил ван Чех.

- Этому клоуну я должен отдать четвертое отделение, - воздел руки фон Бохель.

- У вас есть чистый лист бумаги и ручка? - вдруг злобно сказал доктор.

Фон Бохель сверкнул глазами и подал требуемое. Главврач долго наблюдал, как доктор задумчиво что-то рисует на листе.

- Это что за иероглифы? - фыркнул он.

- Это я черкаю. Вы же хотели, чтобы я сам уволился, - через паузу сказал ван Чех, не поднимая глаз на главного, - так вот этого не будет, - доктор медленно поднял взгляд. Они долго мерились взглядами, фон Бохель отвел глаза первым.

- Где Пенелопа? - вставая, спросил доктор.

Фон Бохель ему не ответил. Быстрым размашистым шагом, ван Чех покинул канцелярию.

Доктор несся по коридору, ловя то и дело слетавшую шапочку. Наконец, он как-то ловко ее посадил так, что она не спадала. Дверь в приемный покой ван Чех распахнул чересчур сильно. Она ударила о стену. Перед взором доктора предстала неприятная сцена.

Пенелопа сидела на кушетке и видом каменной статуи. На лице ее покоилась вся скорбь мира, по щекам текли слезы. В ногах ее, согнувшись в три погибели, сидел мужчина. Он держал Пенелопу за щиколотки и безутешно рыдал.