Его загадочная соседка (СИ) - Долгова Анна

Он не пожелал. Она согласилась. Впервые за все время ему ответила. Из-за меня… Это из-за меня она попала в такой переплет. Испугалась? Да. Но не истерила, не плакала, не дрожала… Не отреагировала. Никак. И это пугало больше всего.

— Сергей! — позвал меня Василич. — Если вдруг твоей соседке понадобится помощь, в том числе и психологическая, обязательно скажи. Мы окажем. Наш психолог с ней пообщается. Она хоть и бойкий воробышек, но мало ли…

Я только помотал головой в знаке согласия, будучи уверенным, что за помощью ко мне или в наш отдел она точно не обратится. Это уже не феминизм. Не самоуверенность. Это стойкость характера. Такой силой духа не каждый мужик может похвастать.

Невольно вспомнил, как на войне попал под первый обстрел. Я его помню до мельчайших деталей. Он мне снится всегда. А еще помню, как меня трясло после. Пытаясь сохранять внешнее спокойствие, я, держа руку в кармане, сквозь ткань разодрал в кровь свое бедро. Настолько сильно было потрясение. Несколько пуль пролетели в считаных сантиметрах от меня. Много раз ходил по краю, но пронесло, уберегло. Сегодня же лишний раз убедился, что в мирное время можно встретить гадов и похлеще.

— Серег, и как давно ты начал бегать? — улыбнулся Вадик.

В любое другое время я бы огрызнулся. Но не сегодня. Сил на пререкания не было.

— Так, все, — подытожил полковник. — Хоть и выпороть розгами вас надо, но в целом поработали хорошо. Завтра можете прийти к обеду. Раз уж два выходных в отделе тусовались.

— О, спасибо Василий Васильевич! — заулыбался Вадик в явном предвкушении хорошо провести время вечером. И ночью.

Леха весь день старался избегать начальника, не гневя его своим присутствием и причастностью к утреннему происшествию. Я же для себя решил, что если потребуется написать рапорт, сделаю это без промедлений и только один.

— Сергей, а как ты догадался, что именно этот упырь убийца? — спросил напоследок Василич.

— Не знаю… Просто он соседке моей подмигивал, — мрачно и не глядя ни на кого, ответил я.

— Вот я всегда говорил, что у тебя врожденная чуйка, — несколько рассудительно подтвердил полковник.

— Так это еще с войны, — резюмировал Вадик.

Да. Это было так. Еще тогда мне говорили, что я ведьмак. Однажды меня даже заподозрили в неверности, потому как я точно определил место дислокации чеченцев.

Но сейчас мне легче не становилось. Леха с Вадиком что-то активно обсуждали, собираясь отметить раскрытие сложного дела. Я поддакивал, но не вступал с ними в обсуждение. Меня волновало другое.

Где-то на седьмом этаже я услышал крик очаровашки. Но в этот раз она уже не была жертвой. Наоборот, она ругалась на кого-то. Взлетев на свой этаж, увидел заманчивую сцену. Какая-то женщина чуть старше меня отходила от ее двери, сыпя проклятиями. Ухоженная для своих лет, слаженная. Но вот лицо источает злость, ненависть. Не обращая на меня внимания, вызвала лифт и уехала.

Если до этого происшествия, я готов был влететь в квартиру Машеньки и просить у нее прощения за утренние разборки с ней, сейчас медлил.

— Маш, если тебе нужна помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня, — пытался я вывести ее на откровения еще утром. Но получалось плохо, поскольку раздражение в голосе присутствовало.

— Нет. Я всегда рассчитываю только на себя. Рассчитывать на вас, значит, быть вам обязанной. Я отдала вам свой долг. Спасибо, что подвезли, — сдержано проговорила девушка, выходя из оперативной машины возле дома.

Я только стукнул кулаком по рулю, но пойти за ней не решился, поскольку знал, что испытываемая мною злость может спровоцировать ссору, после которой будет очень стыдно. Мне и так стыдно перед ней. И злился я не на нее, а на себя. Не уберег, не предостерег. Вчера сказанные слова были брошены в пустоту. С ней нужно по-другому.

Я мешкался на этаже, не зная, как поступить. Желание увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке, пересилило. И я уверенно постучал в дверь.

— Ты еще не поняла?! — вылетела на меня Машенька с кухонным топориком в руках…

— Привет, — как можно мягче и с легкой улыбкой произнес я, боясь ее напугать. Моя злость на самого себя не прошла, но теперь я понимал, что в ответе за нее. Неизвестно, как же она все-таки среагирует на утреннее происшествие. Судя по всему, у нее были еще проблемы, о которых я не знал. — Я настолько опостылел, что уже с топором на меня кидаешься? — сделал вид, будто не понял истины.

— А, нет, что вы, — смущенно и озираясь по сторонам, она резко спрятала «оружие» за спиной. В голосе уже не было хрипа, что не могло не радовать. — Ходят тут всякие… Из сетевого маркетинга.

Она врет. Будет нуждаться в помощи, но никогда не попросит ее. В этом я убеждался неоднократно. Собственно, в этом мы с ней похожи. Открыться и попросить совета мог у своих друзей — Лехи и Вадика. Только я пришел к этому после пережитого. А она?

— Я бы хотел извиниться перед тобой за утро. За всю ситуацию, и за последующую грубость, — говорил, глядя ей в глаза. В них пытался найти ответы. Но ничего не получалось. Сейчас она смотрела на меня устало. Ее не беспокоило нападение.

— Все в порядке. Вам не за что извиняться. Зла я на вас не держу, — сказано это было будто заучено заранее. Но я все же услышал искренность в словах. Дружелюбность.

— Может поужинаем где-нибудь? В качестве перемирия, — спросил с надеждой в голосе. Не хотелось уходить от нее, отступать, оставлять одну.

— Нет.

Глава 19

Вот уже мое прошлое переходит в самое настоящее. Самый настоящий ужас. Я купила квартиру в Москве, чтобы сбежать от них. Но они меня настигли. Как выбраться? Одним топориком здесь не отделаешься… Еще и соседа своего напугала.

— Нет, — твердо отвечаю на его предложение поужинать. Не до ужинов сейчас.

— Ты сердишься на меня? Мне бы не хотелось, чтобы мы опять ходили мимо друг друга, не здороваясь, — начал Сергей, воспринимая мой отказ за обиду.

— А нет, не в этом дело, — поспешила его переубедить. — Мне нужно собаку отвезти к Марише с Геной. В приют.

— Ах, в этом дело, — Сергей Николаевич даже немного улыбнулся.

Видно было, что он себя винит за утро. Да и вообще. Неудобно ему передо мной. Вчера предупредил, я его уверяла, что послушаюсь. А сама… Все обошлось, но я же могла им все планы испортить. Он мне так и не рассказал, чего они задумали изначально. Может просто хотели оглядеться, а тут я такой переплет устроила. Еще и от начальства влетело.

— Собака уже в порядке? — спросил мужчина после секундной паузы.

— Вполне. Можно перевезти, только аккуратно.

— Тебе помочь?

— Не надо. Сама справлюсь, — пытаюсь отбиться от намерений соседа участвовать в моей жизни.

— Маш, я от чистого сердца. Ты мне ничего не должна, — перешел он практически на шепот, отчего мне стало стыдно за свои слова утром.

— Вы меня извините, пожалуйста. Я ведь вам тоже нагрубила утром. Не хотела. Вы этого не заслужили. Но сейчас я, действительно, справлюсь сама, — говорила искренне. Но потом подумала, что все же лучше сказать настоящую причину отказа. — Нельзя мне палить приют. Мы стараемся не пускать новых людей на его территорию, — наконец-то набралась смелости и с тяжелым вздохом произнесла я.

— Он незаконный?

— Нет, с документами все в порядке, оформлен официально. Только вот за этот год его поджигали уже два раза. Погибли животные. Поэтому стараемся быть аккуратными, — слова давались нелегко, но объясниться с ним нужно было. Он заслужил.

— Маш, я не буду поджигать ваш приют. Были бы у меня деньги, сам бы построил новый. Я может и напыщенный индюк, но братьев наших меньших уважаю.

Почему-то от его слов мне опять стало стыдно. В первые дни знакомства я наговорила лишнего. Теперь же мое мнение о нем изменилось. Вполне нормальный мужчина, предпочитающий отдыхать в свободное от работы время. Его у него и так немного, в чем я смогла убедиться за эти выходные. А каждый вправе выбирать специфику своего отдыха сам. Кто-то лопает конфеты и телек смотрит весь день, кто-то пьет и куражится с девицами. Жены у него вроде нет, тогда почему я должна ругать его за поведение. Наверное, сказывается и отсутствие Генриха Альбертовича, поскольку без него стало совсем тихо. Даже тоскливо…