Дорога судьбы - Даниэла Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы бы меня на руках носили, потому что нам было бы очень весело!
– Вам так кажется? Почему вы в этом так уверены? Я бы заставил вас скрести полы, полоть огород и работать на руднике... – Однако Иеремия говорил это лишь потому, что решил ей подыграть.
Да и кто бы на его месте сумел поступить иначе? В этой девчонке было что-то совершенно неотразимое.
– Неправда. Для этого есть прислуга.
– Никакой прислуги. Я бы обращался с вами, как с индейской скво[1].
Но было ясно, что она не поверила ни единому его слову. И Иеремия вдруг заметил, что они ушли из парка, что он стоит слишком близко от нее, ощущает нежный аромат ее духов, слышит, как шуршит шелк ее платья, чувствует тепло ее тонкой руки, видит ее хрупкую шейку, изящные маленькие уши... В нем снова поднялась волна желания, и он тут же подался назад. Что делает с ним эта девчонка? В ее взгляде было что-то дьявольское.
– Знаете, вы мне очень нравитесь.
Наступал вечер, и окраска неба стала такой же нежной, как ее кожа.
– Вы мне тоже нравитесь, Камилла.
Иеремия увидел в ее глазах слезы и застыл на месте.
– Мы с вами еще увидимся?
– Надеюсь, что да. Когда-нибудь.
Они взялись за руки и молча направились к дому. Ощущая какую-то потерю, Иеремия попрощался и возвратился в гостиницу. Всю ночь он ворочался в постели, стараясь избавиться от мыслей о Камилле. На следующий день он разозлился еще больше, поняв, что почувствовал облегчение, когда Орвиль Бошан вновь прислал ему приглашение на обед. Только при виде Камиллы Иеремия понял, как истосковался по ней со вчерашнего вечера, и горько посмеялся над собой. Тем не менее он ласкал взглядом ее лицо. Похоже, она тоже обрадовалась этой встрече – видно, опасалась, что им уже не придется увидеться. Поэтому за обедом они не отводили друг от друга глаз. Бошан обратил на это внимание, да и его сын тоже глядел на них с интересом. Когда Орвиль и Иеремия остались одни и им подали бренди и сигары, Бошан посмотрел собеседнику прямо в глаза и заговорил без всяких околичностей. Услышав имя его дочери, Иеремия почувствовал себя так, словно его ударили под ложечку.
– Терстон, Камилла значит для меня все.
Он вспыхнул, как юноша.
– Я вас понимаю, она очаровательная девушка.
Господи, что он наделал! Неужели отец узнал, что они целовались? Он чувствовал себя провинившимся мальчишкой, заслужившим хорошую трепку. Иеремия с волнением ждал, что будет дальше.
– Я вот о чем хочу вас спросить... – Бошан не сводил глаз с Терстона. – Насколько очаровательной она вам показалась?
Орвиль говорил без обиняков, и Иеремию едва не охватила дрожь. Он это заслужил. Он не имел права флиртовать со столь юным существом. Однако похоже, что Бошана это вовсе не огорчало. Впрочем, как бы там ни было, Иеремии придется держать ответ.
– Я не уверен, что правильно вас понял.
– Вы слышали мои слова. Насколько привлекательной показалась вам моя дочь?
О Боже...
– Конечно, она очень привлекательна, сэр. Но я должен принести мои извинения, если вы или миссис Бошан восприняли это как оскорбление... Я... Мое поведение действительно нельзя оправдать...
– Бросьте! Рядом с ней мужчины всегда ведут себя как идиоты. Старые, молодые – все они становятся полоумными, стоит ей разок посмотреть на них своими голубыми глазами. И она отлично знает свои достоинства, Терстон, так что не заблуждайтесь на этот счет. Я не собираюсь требовать удовлетворения за публично нанесенное оскорбление, я просто спрашиваю вас как мужчина мужчину. Наверное, для начала мне стоит объяснить, в чем дело. Я люблю ее больше всего на свете. И если мне придется отказаться от того, что у меня есть – от моего дела, от денег, от дома, от жены, если понадобится кого-то спасти, – я выберу Камиллу. Я ничем не дорожу так, как дочерью. – Он задумался над собственными словами и через некоторое время добавил: – Да, только ею одной. – Бошан чуть улыбнулся, а потом его лицо вновь стало серьезным. – Я хочу увезти ее с Юга. Это не самое подходящее место для умной девушки. Здесь живут одни выродившиеся идиоты без гроша за душой, а среди тех, у кого есть деньги, как, например, у меня, – Орвиль бросил на собеседника откровенный взгляд, – я не вижу никого подходящего. Они грубые, неуклюжие, неотесанные, и половина их глупее ее. Камилла – замечательная девушка во многих отношениях, она унаследовала все лучшее и от тех, и от других, но именно поэтому ей здесь не место. Люди, подобные ее деду, слабы, плаксивы и бедны, а другие еще хуже. Терстон, здесь ей нет пары – ни в Атланте, ни в Чарлстоне, ни в Саванне, ни в Ричмонде, ни на всем Юге. Я хотел в будущем году свозить ее в Париж и представить в свете.
Иеремия мысленно задал себе вопрос, как Бошан собирался это устроить. Впрочем, иногда он сам удивлялся тому, что можно сделать с помощью денег.
– Честно говоря, я уже давно обещал ей это, но когда вы приехали к нам на прошлой неделе... Терстон, мне пришла в голову поразительная идея.
Иеремия похолодел. Менялась вся его жизнь, и он прекрасно понимал это.
– Вы идеально подходите ей. Кажется, она сильно увлеклась вами.
Терстон немедленно вспомнил о поцелуе, которым вчера наградила его Камилла и который отнюдь не показался ему неприятным.
– Вы порядочный человек. Так о вас отзываются все, да я и сам это вижу. Я доверяю собственной интуиции, а интуиция подсказывает мне, что вы вполне достойны Камиллы. Ведь с моей дочерью сумеет совладать далеко не каждый.
Эти слова рассмешили Иеремию. Мысль показалась ему оригинальной, и он с удивлением посмотрел на хозяина дома.
– Ну? Что вы скажете? Вы согласны жениться на моей дочери, сэр?
Иеремии еще никогда не задавали столь прямого вопроса... Как будто речь шла о покупке скота, земли, дома... И все же он с трудом подавил в себе неистовое желание сказать «да». Прежде чем ответить хозяину, он набрал полную грудь воздуха, а потом поставил на стол бокал с бренди. Все это время в комнате царила напряженная тишина.
– Не знаю, с чего начать и что вам сказать, Бошан. Она замечательная девушка, в этом нет никаких сомнений. Я глубоко тронут всем, что вы сказали. Я вижу, как вы заботитесь о дочери, и она вполне заслуживает тех чувств, которые вы к ней питаете. – Сердце Иеремии вновь неистово заколотилось; ему казалось, что оно бьется так с тех пор, как он впервые увидел Камиллу.
Но от того, что он сейчас скажет, зависит его судьба, и поэтому он должен тщательно взвешивать каждое слово, теперь оно было на вес золота.
– Но должен сказать вам, сэр, я почти втрое старше ее.
– Так уж и втрое... – Кажется, Орвиль Бошан не слишком встревожился.
– Мне сорок три года, а ей семнадцать. По-моему, ее должна отпугнуть такая разница в возрасте. А потом, я живу за двадцать пять сотен миль отсюда, в месте куда менее изысканном, чем ваш город. Вы говорили, что собирались ввести ее в высшее французское общество... А я рудокоп, сэр... Я живу просто, мой дом пуст, он находится в десяти милях от ближайшего города. Такая жизнь вряд ли вызовет восхищение у молоденькой девушки.