Блокада - Сергей Малицкий

— Скорее всего, — нахмурился Пустой. — Но я же смог сказать фразу на твоем языке? Вот только откуда знаю ее, не помню. Неужели и мне придется ждать тридцать пять лет возвращения памяти? Ты можешь опять принять человеческий облик?

— Да, — кивнул Кобба. — Но я почти ничего не буду помнить из нашего разговора.

— Я буду помнить, — пообещал Пустой.

Кобба сплел пальцы, выставил перед собой руки и разом напряг все мышцы. Даже лицо его окаменело. Именно так он время от времени поступал и в своем логове, когда Коркин уговаривал его идти к Пустому, только подробностей скорняк не видел под драным плащом. Мышцы напряглись еще сильнее, морщины рассекли лоб Коббы трещинами, и вдруг лицо его поплыло, плечи опустились — и через мгновение перед Пустым и Коркиным вновь сидел отшельник.

— Я что-то пропустил? — спросил он с подозрением.

— Я хочу взять тебя на службу, — ответил Пустой, отходя к ящику и снимая с него какую-то штуковину вроде крохотной костровой треноги. — Буду платить одну монету в день, кормить, по возможности защищать от разных неприятностей.

— А делать-то что надо? — спросил отшельник, торопливо пряча под плащ серый меч.

— Проводник мне нужен, помощник, советчик, — неторопливо перечислил Пустой и поставил на стол серый кусок пластика. — Ты только не дергайся раньше времени. Сейчас увидишь на этом пластике наш разговор с тобой, который ты пропустил. Не думай, это никакое не волшебство, а хитрая машина светлых. Я хочу, чтобы ты все увидел. Решение нужно принимать осознанно…

— Спокойно, — накрыл Пустой пальцы Фили ладонью. — Всем сохранять спокойствие!

— Аху? — вытаращил глаза Сишек и пересел через кресло от отшельника.

— Вот вам и ордынские гостинцы, — разинул рот Хантик и положил руку на оружейные рукояти.

— Я нанимаю на службу того, кого считаю нужным, — повысил голос Пустой. — Нам нужен проводник. Там, куда мы идем, из всех нас был только он. Повторяю, оружие держать на предохранителях, каждый следит прежде всего за собой. И это последний раз, когда мы обсуждаем наш поход без моей команды. Дальше — не потерплю. Высадить из машины смогу даже посреди пленки. Сейчас есть последняя возможность расстаться. Желающие получить расчет будут?

В отсеке повисла тишина.

— Кто уже проходил первую пленку, кроме Файка? — понизил тон Пустой.

— Я, — пробурчал Рашпик, косясь на отшельника.

— Я проходил, — откликнулся Ройнаг.

— По молодости бывало, — проскрипел Хантик. — Давно уже. Так это все пешком.

— А Файка так вообще всегда нести приходилось, — добавил Рашпик.

— Чего нам ждать? — спросил Пустой. — Рассказов слышал много, но все были разными. Чего нам ждать? Машина ведь может и отказать.

— Жди всего, — проскрипел Хантик. — Только уж имей в виду, Пустой, ни с одной пленкой не угадаешь, но первая — самая противная. Машина откажет — нужно выпрыгивать и идти в ту сторону, куда ехали. Обязательно наклоняться вперед, чтобы если упасть, так ползти правильно. Хватит уж тянуть, двинулись.

— Есть еще вопросы? — спросил Пустой.

— Ты сказал «не работает», — напомнил Коркин. — Там, у столбов. Что не работает? Что за блокада?

— Ограда не работает, — объяснил Пустой. — Блокады никакой нет. Не работала ограда никогда. Обманка. Просто железки, и все. Ничто не сдерживает Мороси. И не сдерживало.

12

Пролесок тянулся пару миль. Машина медленно ползла на запад, подминая под себя кусты. На второй миле справа и слева начали угадываться развалины. Филя оглянулся на бормотавших что-то Ройнага и Рашпика и понял, что именно здесь поселковые сборщики копались чаще всего. Вроде уже и Стылая Морось, а на вид обычный лес.

— Тут тяжело железяки добывать, — проскрипел за спиной Хантик. — Почти все дома разрушены до основания. Зато уж покопаться если, обязательно что-нибудь найдешь. Но костей много. Особенно если до подвалов добраться.

— Сильный взрыв был там, — махнул рукой в сторону Гари Пустой. — Взрывная волна шла сюда. Разброс обломков в какую сторону? Дома, наверное, все завалены на юг?

— Точно! — удивился Рашпик. — Если дом не очень большой, хоть сразу отмеряй к северу от груды и долбись в погреб едва ли не на чистом месте. Но все равно тяжело тут. Дальше надо идти. За первой пленкой уже интереснее. Там дома целее.

— Конечно, — кивнул Хантик, — только раньше первая пленка как раз проходила здесь, едва ли не вдоль столбов. Сползает она понемногу к центру Мороси, сползает. Но медленно.

— Стылая Морось уменьшается? — предположил Филя.

— Ага, — хмыкнул Хантик. — На три мили за тридцать лет. Сколько там она поперек?

— По-разному, — откликнулся Пустой. — Со стороны гор уже, по равнине — расползлась, как масло по ткани. Средний поперечник — пятьсот миль. Расстояние до центра, выходит, где-то миль двести-двести пятьдесят. Считай, Хантик, пленки-то, как я понял, кольцами лежат?

— Миля за десять лет, — прикинул трактирщик. — Две с половиной тысячи лет получается? Не дождемся. А что там, в центре-то?

— Бирту, — отозвался, лязгая зубами, Файк. — Все местные знают, что в центре — Бирту. Крепость такая. Или дом такой. И светлые там тоже есть. Недалеко там. Но никто туда не доходил. Только переродки, самые уроды из них, а это такая страсть… И то наверняка никому не известно. Ты хоть знаешь, Пустой, сколько до центра пленок нужно пересечь? Я был за четырьмя. А до четвертой и сотни миль не прошел. Месяц тогда в Мороси провел.

— Что ж тебя понесло-то туда? — не понял Хантик.

— Не своими ногами шел, — пробурчал Файк. — Ватажник один узнал, что я с удачей под руку хожу, — хотел с другой стороны за меня ухватиться. Только я убежал от него. На четвертой пленке и убежал. На ней легко убежать. Она тяжелая, а я легкий.

— Филипп, — позвал Пустой, — следи за приборами. По-моему, начинаются проблемы.

Филя уставился на панель вездехода. Его датчики словно сошли с ума. Судя по зигзагам цветных линий, охлаждение не работало, энергия была на нуле, топливо закончилось, тормоза отсутствовали. Окно пеленга вообще было черным.

— Света нет, — нахмурился Пустой, постучав пальцами по сенсорам. — Запомни, надо найти время и перебросить освещение мимо блока управления. Поставить тут какой-нибудь тумблер, что ли. А то ночами будем как слепые щенки. Все, что мы заменили механикой или простыми цепями, — все действует. Пока действует. Или экран помогает, или наводки не столь серьезны. Жаль, только два моста успели на механику перевести, без блока управления в грязь или в воду лучше не лезть. Но панель отключать пока не будем: вдруг запустится еще. А спутник-то над Моросью вовсе не отзывается. Файк! — обернулся Пустой к сборщику, который тяжело дышал, уцепившись за стенные скобы. — Я слышал, что ватажников в Мороси полно, — за счет чего они живут?

— Полно не полно, а опасаться надо, — с усилием выговорил Файк. — Деревеньки есть. Говорят, что в развалинах города целые крепости устроили местные, и переродки, и прочие, почти нормальные, которые себя чистыми зовут, ну а ватажники щиплют понемногу то от тех, то от этих. Там даже рынок, говорят, есть, а где торговля, там и торговцы, а где торговцы, там и монетка. Только дело не в количестве народу между пленками. Дело в привычке. Люди ко всему привыкают. А уж всякая мерзость… При случае каждый ватажником стать может. Некоторые на дорогах сидят, плату за проход требуют, некоторые грабят и тех, кто ходит, и тех, кто требует. Хотя те, кто берется за разбой, кто не боится между пленками шастать, совсем без бога в голове. Ходят слушки, что такое себе позволяют… ордынцы ангелами покажутся. Да и крепкие уж очень. Особенно если из переродков. Каждый десятка ордынцев стоит. И оружие у них есть. С другой стороны, и обычные селяне не подарок. Нас тут редко где жалуют. Мы тут вроде как стервятниками, падальщиками считаемся. Поэтому и далеко не ходим. За первой пленкой пасемся в основном — там почти нет никого. Сухо очень. Воды мало.

— Город, говоришь? — словно очнулся Сишек. — То есть что-то вроде Поселка? А трактир-то там есть?

— Доберись сначала до города, — просипел Файк. — Я в жизни бы туда не сунулся. Там и без нас есть кому развалины шерудить.

— Подожди! — не понял Хантик. — Ты что, Файк, будешь мне тренькать, что там, к центру Мороси, целый город сохранился? С трактирами и рынком? Ерунда. О развалинах слышал, о том, что народу там хватает, слышал, но чтобы городом народ по-прежнему жил…

— Городом не городом, но народу там если и не пропасть, так очень много, — огрызнулся Файк. — Знающие люди говорили.

— Горазды все болтать попусту, — махнул рукой Хантик. — Вот чего не люблю, так болтовни. Город! Развалины — да, наверное, с полсотни каких-нибудь ватаг, которые друг друга режут. Переродки по подвалам сидят. А то, что свет из твоей машины, Пустой, не бьет, так оно даже и лучше. Нечего нечисть всякую на свет манить. И что за спутник не отзывается? Опять, что ли, Горника будем ждать?