Похищенные годы - Элизабет Лорд

Может, она не права, думая, что он нарочно выбрал именно этот день, чтобы увидеть свою новую внучку? Может, он сделал это без всякой задней мысли? Может, это она, желая скорее стать женой Дэвида, стала раздражительной и истолковывает каждое слово отца как придирку?

Она решила философски отнестись к тому, что случилось. Хорошо, в это воскресенье она не увидится с Дэвидом. Но можно помечтать о следующем воскресенье.

Предвкушение будущей встречи с Дэвидом согрело ее, Летти великодушно простила отца за все и взяла его руку в свои, чтобы она не замерзла в холодном вагоне.

Этот день не принес отцу ничего хорошего. Он простудился и слег на неделю в кровать, а ей пришлось бегать вверх и вниз, чтобы носить ему лекарства, ментол, горячий бульон и одновременно обслуживать покупателей.

Домашние дела пошли насмарку, квартира была в беспорядке. Летти отправила отчаянное письмо Винни, чтобы та приехала помочь. В конце концов, Винни жила не так далеко: от Кембридж Хит Роуд до них можно было доехать на трамвае. Но приехал Альберт и сказал, что Винни сама плохо себя чувствует, к тому же маленький Альберт тоже простудился. Ни тому, ни другому Летти не поверила, но все в доме пришлось делать ей одной.

Прошло несколько недель, прежде чем отец достаточно поправился, чтобы встать с кровати. Сгорбленный, он сидел около огня, а Летти продолжала все делать сама и только сожалела, что жизнь проходит без Дэвида.

– Нужно нанять кого-нибудь приглядывать за квартирой, – решительно сказал отец.

– Мы не можем себе этого позволить, – ответила Летти, с трудом подавив гордость.

– Глупости, я заплачу.

Это были только слова. На деле отец решил устроить все бесплатно.

– Я спрошу миссис Холл, не согласится ли она время от времени приходить и помогать по хозяйству, – сказал он.

Польщенная просьбой, миссис Ада Холл с радостью согласилась. Она пришла закутанная в шаль, в соломенном канотье, в черных ботинках, раскрасневшаяся и сразу начала командовать. Несмотря на это, Летти поцеловала ее.

Миссис Холл много делала по дому, но Летти от этого не стало легче: отец все время путался у нее под ногами, по-стариковски ходя за ней по пятам. Только в магазине ей удавалось перевести дух. Она выглядывала на улицу вдохнуть свежий воздух приближающейся весны и снова пряталась в магазине. Работа доставляла ей удовольствие, особенно если, поторговавшись, ей удавалось купить какую-нибудь вещь по цене, которую предложила она, и увидеть удовлетворение на лице посетителя. И еще можно было помечтать о воскресенье, когда магазин будет закрыт и когда придет Дэвид.

– Когда же ты скажешь ему?

Голос Дэвида дрожал от плохо скрываемого раздражения.

– Я не знаю! – в отчаянии отвечала она. Светило неяркое апрельское солнце. Они задумчиво сидели на скамейке в парке Виктория, когда между ними вспыхнула ссора. Из-за какой-то пустяковой фразы, которую она сейчас даже не могла вспомнить. Кажется, что-то насчет того, чтобы сходить на могилу матери. Она даже не поняла, как, но они вдруг набросились друг на друга: Дэвид винил ее за то, что она не нашла в себе смелости в Рождество сказать отцу об их помолвке, и угрожал, что если она не может сказать, то он скажет сам, и очень скоро.

– Мне надоела неизвестность, – резко сказал он. – Когда ты скажешь ему?

У нее на глазах сразу выступили слезы, и, хотя она нашла в себе силы, чтобы решительно ответить: «Не знаю!», ее вдруг охватил страх, что она может потерять Дэвида.

После Рождества, когда у нее не нашлось мужества достать кольцо, он стал с ней более холоден, и она не могла винить его за это. Она всегда считала себя волевой женщиной, но сейчас ее воля иссякла. Конечно, он был разочарован, но было бы несправедливо заставлять ее делать выбор между отцом и им. От одной только мысли, что отцу придется самому о себе заботиться, у нее начинало скрести на душе.

– Я не понимаю, как наша семейная жизнь может быть счастливой при таких обстоятельствах, – пыталась она объяснит Дэвиду сквозь слезы. – Если я оставлю его одного, то буду винить себя за это всю оставшуюся жизнь. Я буду несчастлива, и тебя сделаю несчастным. Я хочу выйти за тебя замуж, Дэвид, но сейчас это нелегко, потому что мне придется бросить отца. Это несправедливо – просить меня сделать выбор между вами. Я не могу. Ты сам знаешь, что значит жить в опустевшем доме, в котором когда-то был счастлив. Ты до сих пор не любишь приходить в свой собственный дом после того…

Она запнулась, не уверенная, что ему стоило напоминать о его собственном горе. Но, к ее удивлению, он обнял ее, и она прижалась к нему, даже засмеявшись, положив этим конец их ссоре.

– Тебе не приходило в голову, – мягко упрекнул он ее, словно то, что он собирался сказать, он надумал давно, – ведь он мог жить вместе с нами. Я бы нашел дом с лишней комнатой, вот и все.

– Но это несправедливо по отношению к тебе! – Летти отпрянула и скептически посмотрела на него. – Это не то, с чего следует начинать супружескую жизнь. Неужели ты действительно согласишься, чтобы отец жил с нами?

– Я соглашусь со всем, что сделает тебя счастливой, моя милая, моя сладкая, – убежденно ответил он.

– О, Дэвид! – вздохнула она, и все ее горе сразу исчезло. Она впилась в него взглядом. – Почему мы не подумали об этом раньше? Это решает все проблемы!

Такое простое решение! В понедельник утром, прежде чем спуститься и открыть магазин, она собрала в кулак всю свою волю и смелость и прямо сказала отцу, что Дэвид просит ее выйти за него замуж и что она готова сказать ему «да». Она также сказала, что не хочет оставлять отца одного и что Дэвид предложил вариант, который бы устроил всех. Отец смотрел на нее каменным взглядом и не проронил ни слова.

Ее уверенность постепенно покидала ее, она приготовилась спорить. Но такого горького ответа она не ожидала:

– Ты хочешь, чтобы я уехал отсюда, из дома, где умерла твоя мать? Ты хочешь, чтобы я предал ее память, и твоя совесть будет чиста?

Она пропустила эти несправедливые упреки мимо ушей, стараясь говорить спокойно:

– Папа, неважно, где мы будем жить. Мы никогда не забудем маму. Никогда.

– За это тебе огромное спасибо.

Его губы горько скривились под жесткими усами.

– Но я предпочитаю остаться здесь, где умерла мама.

Стараясь держать себя в руках, она сказала ему о другой возможности, приготовленной на случай его отказа:

– Если хочешь, папа, мы с Дэвидом можем жить здесь.

Пока она думала, что скажет на это Дэвид, ее отец вдруг взорвался. Он повернулся так резко, что она вздрогнула.

– Я не желаю, черт побери, чтобы ты приводила в дом посторонних, которые бы указывали мне, что и как мне делать в моем же собственном доме!