Чужая жена - Мила Реброва

— Ты такая аппетитная, — накрывая руками мою полную грудь, прошептал он.

Мансур добавил гель из бутылочки прямо на вершинку моих грудей, начиная сминать и поглаживать их, будто бы вся грязь скопилась именно там. Если бы не смущение, я бы даже рассмеялась над этим. Его руки прошлись под грудью, обхватили ее снизу, указательными пальцами он гладил вершинки моих чувствительных сосков. Я со свистом втянула воздух, чувствуя легкое пощипывание и раздражение. К счастью, дальше он перешел к животу, все так же неспешно продолжая это своеобразное купание. Я не могу сказать, что это мне не нравилось. Разве могло не понравится такое внимание? А уж тем более от такого холодного мужчины, который не находил ни одного ласкового слова для меня в прошлом…

— Повернись, — он, словно куклу, развернул меня, когда я снова проигнорировала его приказ, взял с полки шампунь и намылил мои спускающиеся до поясницы волосы.

Его руки так и норовили ущипнуть или сжать меня. Было так странно испытывать все это, быть желанной для кого-то.

— Бальзама нет, — прижимаясь ко мне сзади и вновь накрывая мою грудь ладонями, произнес он.

— Я им и не пользуюсь, — впервые за время нашего пребывания в душе ответила я.

Мои волосы были мягкими и послушными от природы, и я не видела смысла травить их химией.

— Серьезно? Асю невозможно причесать, если не воспользоваться бальзамом, — Мансур провел пальцами по моей шее.

Положив голову ему на плечо, я полностью расслабилась, чувствуя, как напряжение покидает тело. Благодаря этим мужским прикосновениям я будто оживала.

К счастью, Мансур понял, что еще на один раунд я не способна, и даже не стал просить ответной услуги купания. Он смыл с меня пену и выпроводил из кабинки, приказав приготовить ему завтрак.

Ох, уж эти приказы! Но мне они даже начинают нравиться…

Я надела легкое расклешенное платье светло-розового цвета и, собрав слегка влажные волосы в низкий пучок, обрадовалась, что в доме нет прислуги или посторонних, перед которыми нужно носить платок. Отнесла грязное белье в прачечную, которую обнаружила, когда исследовала дом. Перестелила кровать и только после этого направилась на кухню готовить завтрак. Хотела сначала разбудить Пироженку, но было только полвосьмого утра, и мне стало жалко будить ребенка в такую рань. Решив дать ей поспать еще полчасика, быстренько приготовила тесто для оладьев, которые так любила девочка. Для Мансура я решила приготовить омлет с овощами и копченной курицей.

Пока стряпала, думала о том, как теперь буду проводить свой день. Оставит ли Мансур Пироженку со мной? Ведь теперь было без надобности отправлять ее в садик. В магазин он меня не пустит, как и на любую другую работу. Да и куда я смогу устроиться без образования? Нет, «корочка» у меня, конечно, имелась. Но вот знаний — ноль. Свекровь в свое время позаботилась, чтобы у меня было высшее экономическое. Но учеба протекала без моего участия, так что я и понятия не имела обо всем, что связанно с экономикой. Я еще не закончила курсов по ведению бизнеса, но и они были бесполезными, если бы я захотела работать на кого-то. Я и не хотела этого. Но все же мысли о том, что я снова сдалась, так и не доведя своих планов до конца, не давали мне покоя.

— О чем это ты так задумалась? — Внезапно прозвучавший вопрос заставил меня подпрыгнуть и рассмешить этим Мансура.

Сегодня он был в необычайно приподнятом настроении. Я никогда не видела его таким. Только с дочерью.

— Думала о том, что Асе теперь ни к чему ходить в сад, — поделилась я. — Если я буду сидеть дома, зачем он ей?

Мансур нахмурился и пристально посмотрел на меня, от чего я снова занервничала. Он прямо на глазах становился привычным Зазнайкой!

— Это исключено. Я не хочу, чтобы она меняла свой распорядок. К тому же, дети, которые ходят в сад, учатся быть самостоятельными. Я не хочу, чтобы ты тряслась над ней, словно наседка. — Увидев, что я собираюсь возмутиться, он поднял руку, останавливая меня. — Не спорь. Ты и так избаловала ее сверх меры. Не представляю, что будет дальше, если она будет проводить с тобой сутки напролет.

Я с трудом остановила себя от того, чтобы не ответить, что именно так и поступают матери. Балуют своих детей. Но, слава Богу, смогла вовремя унять затопившее меня возмущение. Он бы ответил мне, что, матери, возможно, так и делают, но я — не мать Аси. И такой ответ был бы слишком обидным.

— Тогда позволь хотя бы забирать ее после обеда, — попросила я, осознав, что спорами с мужем своего не добиться. Легче было сделать вид, что я приняла его точку зрения.

Он нахмурился, явно удивленный тем, что я не затеяла очередной перепалки, отстаивая свое мнение. Видимо, уже привык к нашим спорам в магазине. Но тогда мы не были женаты, и мне ничем не грозила эта «война». Сейчас же хотелось покоя, а его можно было достичь только пониманием и лаской.

— Хорошо, скажу сестре, чтобы привозила ее в три, — обрадовал меня Мансур незначительной, но все же уступкой.

— Зачем беспокоить ее? — Спросила я, не понимая, к чему просить его сестру все еще приглядывать за Пироженкой.

— Она получает за это деньги. Я ведь говорил, что нанял няньку.

— Но это твоя сестра. Я думала, что Дина просто помогает тебе с ребенком, — удивилась я.

— Она и помогала, по возможности. Но мне проще заплатить и сделать так, чтобы у нее всегда находилось время, когда бы я не попросил об этом, — сухо ответил Мансур.

Перевернув очередную порцию оладьев, я проверила омлет, думая о словах мужа. Странный он все-таки человек. Или это я такая наивная. Даже несмотря на то, в какой выросла семье, я все еще продолжала верить в семейные узы.

— Все равно, не вижу в необходимости в такой помощи, ведь теперь у Пироженки есть я, — продолжала настаивать на своем.

— Обсудим это через три недели. Идет? — Спросил Мансур, немного смягчившись.

Обрадованная тем, что