Парижская страсть - Жан-Поль Энтовен

Однажды утром он приплыл ко мне на понтон, откуда я глядел на море.

— Ты знаешь, мой дорогой малыш, когда ты успокоишься, осенью, я хотел бы работать с тобой вместе…

Потом, более сладким голосом:

— Я думаю, что это было бы приятно твоему отцу…

Он подчеркнул этот намек, выжав несколько слезинок. Отплывая, чтобы успокоиться, он произнес слова, которых я не ожидал:

— В свое время нас навестит старая приятельница, которая настаивает на встрече с тобой…

Заметив мое удивление, он пояснил:

— Да, эту приятельницу зовут Анжеликой. Кажется, у нее найдется, что порассказать тебе…

70

Как могло случиться, что Анжелика вхожа в этот дом? Каким коротким замыканием ее вселенная, которая связана с Авророй, сможет соединиться со вселенной, которая при посредничестве Орсини касается моего детства и моего отца? Сначала меня озадачило это совпадение. Потом, странным образом, оно показалось мне вполне объяснимым. В конечном счете, мир не так уж и велик, и Орсини, наверное, бывал в сомнительных компаниях, в которые входила Анжелика. Может быть, она предоставляла ему мальчиков или устраивала для него особые вечера. И не у Орсини ли я встретил Аврору? Не исключено, что Анжелика при случае поставляла девиц, чтобы развлекать его клиентов…

Она приехала к обеду. Лицо ее, под соломенной шляпкой, показалось мне еще бледнее под южным солнцем. Она на польский манер протянула мне руку — костлявую и холодную, как у покойницы.

Гости еще спали. Англичане отправились на морскую прогулку. Орсини и его компаньон удалились в свою комнату. Мы оказались за завтраком одни — очевидно, так и было задумано. Анжелика казалась довольной этой неожиданной ситуацией.

— Не правда ли, смешно встретиться у Сандро? Ах, этот милый Сандро, я ему многим обязана… И потом, будьте любезны, не обижайтесь на меня за то, что я покинула Париж так быстро. Там было так жарко…

Теперь она была со мной фамильярна. Как будто судьба без нашего ведома установила близость между нами.

— Знаете ли, — сказала она, — я немного знала вашего отца… Это был замечательный человек…

И добавила (я помимо воли воспринял это как совет):

— У него был только один недостаток: он верил, что несчастье интереснее счастья… Надеюсь, вы так не думаете?

Потом — еще, вскользь:

— Мне следует заняться вами…

Она тогда объяснила, что каждое лето она начинает сезон в парижском отеле. Собирает несколько своих подопечных в округах. Все это очень мило. И этот новый сезон обещает быть блестящим.

Я ей напомнил, что во время нашей последней встречи она мне сообщила…

— Ах, вы еще думаете об Авроре… После этого звонка и до конца июня у меня не было новостей от нее… Что касается нашей маленькой договоренности, я всегда готова…

Вскоре вернулся Орсини со своим молодым любовником. У него был вид победителя, которому триумф достался недешево. Он взял со стола черешню и повесил себе на уши вместо серег. Анжелика нашла, что это очень смешно.

— Ты замечателен, мой Сандро…

И они смеялись от всего сердца.

Мне вдруг показалось, что эти двое, которых я впервые видел вместе, так хорошо подходят друг к другу, что я не был удивлен их близостью.

— Видите ли, — сказала мне Анжелика, — Сандро и я, мы заняты, можно сказать, одним делом. Мы — проводники… Благодаря нам осуществляется круговорот красоты в мире. Он занимается искусством, я — плотью…

— И мы никогда не забываем, — уточнил Орсини, — потребовать наш процент…

Они снова покатились от хохота.

В этот же вечер Орсини устроил свой небольшой праздник с пиротехникой, иллюминацией и южно-американским оркестром. Он настоял, чтобы Анжелика осталась. Потом протанцевал с ней несколько па танго.

71

С моря, с садов поднимался запах чабреца и соли. Вдалеке были видны чайки, которые одним ударом крыльев могли бы долететь от Вильфранша до лестниц Гранд-отеля. Они видели все с начала. Они видели, как здесь в молодости купались мои родители. Они видели, как Аврора ждала меня — а потом больше не ждала — на маленьком пляже Рапалло. А еще дальше, в знойном мареве виднелись скалы, на которых разбилась машина моего отца. Чайки все видели. И смотрели на все, как Бог, — внимательно и безразлично.

72

Анжелика все-таки имела время удостовериться в том, что я еще одержим исчезновением Авроры. Она бросила мне несколько сведений, как бросают собаке хорошие куски мяса, чтобы убедиться, что она еще не насытилась.

— Тем утром, — сказала она, — Аврора беспокоилась. Сначала я подумала, что она на улице, что вы ее выгнали, как это часто случается, когда мужчине попадается другая девочка, посвежее…

Она, значит, пыталась ее успокоить. Потом она поняла настоящую причину ее беспокойства.

— Да, это может показаться вам странным, но то, чего она боялась тем утром, было ее собственное благосостояние. Она была счастливой, почти… И потому, что это счастье, по ее мнению, не могло долго длиться, она предпочла бросить вас. Это вас удивляет, не правда ли?

Она тогда рискнула произнести сентенцию, из которой я запомнил только концовку:

— Мужчины всегда верят, что они выиграли партию, когда женщина становится счастлива. Они не знают, что само счастье может напугать…

Аврора была счастлива? Значит, я не грезил? Одного факта, даже запоздало подтверждавшего это, мне было достаточно, чтобы поверить, что я не все потерял. Кто знает, не приведет ли ее ко мне тоска по счастью?

— Вы должны понять, — снова начала Анжелика, — что Аврора удивилась, что вы не поняли, с кем имеете дело… Я всегда говорю моим девочкам: сразу же признавайтесь, что вы за женщины… Но вы не хотели ничего слушать, не правда ли? Тогда она позволила вам думать… Она, бедная, должна была даже себя убедить, что может стать чем-то еще… — Она ухмыльнулась с досадой, как человек благоразумный, который констатирует, что другие таковыми не являются. — Ах, я хорошо это знаю… — вздохнула она. — Этот момент, когда продажная девица забывает, кто она… Я устала им повторять: никогда не забывайте, кто вы! Иначе это может плохо кончиться…

Значит, для нее Аврора была только продажной девицей. Во всяком случае, она была продажной. И мне больше не позволялось действовать так, будто я об этом не знаю. Этот простой вердикт, такой очевидный и который обо всем меня известил, уничтожил во мне последний остаток иллюзии.

Тогда Анжелика рассказала мне, что со времени своего возвращения из Рима, несколько лет назад, Аврора уже не была прежней. Другой взгляд. Другая походка. Другая манера завлекать. Она повзрослела. Маленькая молчаливая цветочница носила драгоценности. Курила сигареты, нервно смеясь. Даже тело было изменено. Груди более заметны. Другие губы. Более маленький нос…