Непоседа - Сергей Лукьяненко

— А ты их сожги волшебным огнем! — предложил Карим. — Они чужестранцы, никто против не будет. Великий Визирь говорит, что если один чужестранец убивает другого — то это их личное дело.

— Нет, Карим, — вздохнул Трикс. — Убивать я их не хочу. К тому же один из них и без того мертв…

У Карима от страха расширились глаза и он поспешно вскочил.

— Пошли, великий волшебник! Я мертвецов… не люблю.

Они быстрым шагом двинулись прочь. Триксу, конечно, очень хотелось узнать, что делает Гавар в башне колдунов и зачем вообще явился в Самаршан. Но идти вслед за витамантом в башню казалось не самой лучшей идеей.

— Теперь домой, да? — огорченно сказал Карим, когда они удалились на приличное расстояние.

— Да нет, давай еще что-нибудь посмотрим, — предложил Трикс. — Вон в том здании что?

Впереди и впрямь было красивое здание из розового песчаника — приземистое, но с довольно изящной колоннадой и покрытыми барельефами стенами. Резьба изображала в большинстве своем военные сцены, а также отважных воинов, ведущих нескончаемые вереницы пленных и бесконечные подводы с трофеями. В здание то и дело входили и выходили обратно люди.

— Это… ну… — Карим вдруг смутился. — Как сказать…

— Музей?

— Не совсем. — Карим от огорчения опустил голову и неловко затоптался в пыли босыми ногами. — Это рынок такой.

— Так пошли зайдем на рынок! — сказал Трикс.

— Это рынок рабов, — тихо ответил Карим. — Не надо тебе туда ходить.

— Почему? — возмутился Трикс. — Что, меня могут принять за раба?

— Нет, — вздохнул Карим. — Я ведь с тобой, я всем объясню, что ты не раб, а уважаемый гость… Но там могут продавать рабов, понимаешь?

— Странно было бы, если бы там продавали персики, — все еще не мог понять Трикс.

— Там… твоих продавать могут. Из королевства. — Карим сказал это едва слышно и пристыженно замолчал.

Трикс остолбенел. Он, конечно, помнил слова Васаба про рынок рабов. И вообще знал, что в Самаршане рабство в ходу, тогда как в королевстве оно было отменено еще дедом нынешнего короля, Маркелем Бережливым, а окончательно искоренено его отцом, Маркелем Великодушным. Некоторые старики-крестьяне, впрочем, до сих пор вздыхали и говорили, что во времена рабства благородные господа куда лучше относились к простому люду и ценили его — ведь к своему имуществу всегда относишься бережнее. Но вот как раз старики из благородных господ хоть и тосковали по добрым старым традициям, но честно признавались — со свободного человека всегда можно содрать две, а то и три шкуры, а с раба — всего одну.

— Рабство отвратительно по своей сути, аморально по своей жестокости и неэффективно экономически! — твердо сказал Трикс.

— Совершенно согласен! — поддержал его Карим. — Так мы не пойдем туда?

Трикс, плотно сжав губы, посмотрел на розовое здание. Оно уже не казалось ему таким симпатичным.

— Почему же, — мрачно сказал он. — Наоборот, мы туда немедленно отправимся!

Карим, вздыхая, двинулся за Триксом. Миновав двух суровых охранников у входа, они вошли в просторный зал, где пахло потом и благовониями. Повсюду были расставлены деревянные подмостки, на которых стояли бедно одетые люди. Покупатели прохаживались вокруг. Насколько Трикс увидел с первого взгляда, и продавцы, и покупатели были в большинстве своем самаршанцами. Лишь на одном помосте уныло стоял высокий коротко стриженный чернокожий мужчина.

— Я думал, что рабы — не самаршанцы, — сказал Трикс.

Стоящий поблизости мускулистый крепкий самаршанец с улыбкой посмотрел на Трикса:

— Так раньше было. А сейчас мы воюем мало, поэтому Самаршан опирается на внутренние ресурсы.

— Все равно нехорошо! — укоризненно сказал ему Трикс.

— А что делать? — вздохнул самаршанец. — Не хочешь купить крепкого смышленого раба? В еде неприхотлив, обучен воинскому делу, знает сельское хозяйство, красноречив…

— Как вам не стыдно продавать человека! — не выдержал Трикс.

— Жена есть хочет, сын женится — надо калым за невесту платить, — обиделся мужчина. — Что мне еще остается, кроме как в рабы пойти?

— Так вы сами себя продаете?

— О алмаз догадливости! — воскликнул самаршанец. — О рубин сообразительности! Конечно, себя.

Трикс смущенно отошел в сторону. Карим негромко пояснил:

— Такое часто бывает. Я вот тоже подумываю, если у отца дела плохо пойдут — в рабы подамся. Или в рабы, или в армию. Но в армии убить могут. Пойду в рабы к золотых дел мастеру — у меня глаз острый! Или в рабы к алхимику — там, конечно, взорваться можно, зато интересно!

— Это неправильно, — не уступал Трикс. — А если ты передумаешь быть рабом?

— Накоплю денег — и сам себя выкуплю, — не моргнув глазом, ответил Карим. — Вот скажи, куда у вас податься мальчику из не очень богатой семьи?

— В гильдию какую-нибудь, — уверенно сказал Трикс. — У нас лет в десять, а то и раньше, юноша идет в подмастерья. Его обучают ремеслу — ну, тоже лет десять. Еще лет десять он работает, чтобы заплатить за обучение. Потом может купить место в гильдии и сам стать мастером…

— Ну а в чем разница? — спросил Карим.

Трикс не нашелся что ответить, сердито засопел и двинулся дальше.

Торговля рабами шла не бойко. Большую часть толкающихся самаршанцев составляли как раз желающие продать себя в рабство. Солидные покупатели приценивались к более экзотическим лотам — чернокожему, которого взяли в плен на каких-то тропических островах, молодым девушкам из какого-то племени кочевников, которых продавал вождь племени — ссылаясь на падеж верблюдов и избыток девиц на выданье. Как пояснил Карим, купить рабыню — это самый дешевый способ жениться, поскольку собрать достойный калым, выкуп за невесту, под силу не каждому.

— По всякому делают, — авторитетно объяснял он. — Например, сговариваются родители — один отдает свою дочь за сына другого, а тот свою дочь за его сына. Или человек десять — двадцать так собираются и один калым по кругу передают, пока все не переженятся. Иногда и калыма-то нет совсем, только пустые сундуки…

— А почему не жениться без калыма, если все на это согласны? — поразился Трикс.

— Что ты! Это позор!

— Обманывать — не позор, а жениться без калыма — позор?

— Конечно! — Карим посмотрел на юного мага с недоумением. — Обманывать — это позор, только если обман откроется. Вот если я тебе продам за золотой королевский талер то, что стоит серебряный самаршанский динар. Это обман?

— Нет, это торговля, — признал Трикс.

— Но ведь если ты узнаешь, что мог сделать покупку в два раза дешевле, за динар, ты расстроишься? Поймешь, что тебя обманули?