Черноморские казаки (сборник) - Прокопий Короленко

И под грубой внешностью этого школьного обряда не была ли сокрыта разумная мысль о необходимости для детей, призванных к славному поприщу военному, о необходимости образования нравственно-умственного, неразлучно и неразрывно с развитием внешним, с образованием гимнастическим?

На таких именно началах учреждена в Черноморском войске с 1849 года гимназия с благородным при ней пансионом. Сверх общеустановленного курса введены в старшие классы войсковой гимназии военные науки, фехтование, маршировка, стрельба, верховая езда и плавание. В зависимости от этого среднего учебного заведения, благодетельно приспособленного к военному призванию общества, существует в Черноморье восемь заведений низших. Из них при двух окружных училищах, в куренях Уманском и Полтавском, учреждены благородные пансионы. Заведение для воспитания детей женского пола предназначено учредить при недавно открытой Мариинской женской пустыни.

Высший класс начинает живо чувствовать потребность воспитания женского пола. Это в естественном порядке и ходе дел. Но как должно быть составлено и направлено общественное воспитание женщины в высшем сословии черноморских казаков? Этот вопрос был затронут и решен еще недавно. При учреждении в Донском войске института для воспитания благородных девиц, в 1850 году, было предназначено в нем до десяти вакансий для дочерей дворян Черноморского войска. Так как дело касалось войсковой казны, из которой должна была производиться плата за черноморских пансионерок, то войсковому начальству сделан был запрос: нужно ли и полезно ли предположенное для дочерей черноморского дворянства институтское воспитание? Тогдашний начальник войска, знавший край и общество, как никто другой, и любивший говорить правду с истинно-военным прямодушием и беспристрастием, отвечал следующим замечательным мнением [40]:

«Дворяне Черноморского войска не обладают недвижимыми имениями, крестьянами населенными, и не имеют никаких фондов, от которых могли получать доходы без личного труда. Напротив, дворянин в Черноморском войске поставлен в обязательство быть лично земледельцем и сельским хозяином, точно так же, как и простой казак, с той только разницей, что первый обязан, соразмерно с большинством своих нужд и потребностей, более трудиться, чем последний: потому-то и для того-то первому дается более земли, чем последнему. В этом и состоит некоторое различие, но отнюдь не отличие в быте дворянина и казака. В сущности же быт обоих одинаков: как тот, так и другой получают только в пожизненное пользование землю, но никаких, кроме личного труда, посредствующих пособий к извлечению для себя польз из земли».

«Таким образом, беспоместное вообще, дворянство Черноморского войска не имеет других к своему пропитанию и к снаряжениям на службу источников, кроме земледелия и скотоводства, — или, одним словом, сельского, в теснейшем значении, хозяйства: потому что все прочие промысловые статьи в этом краю принадлежат исключительно войсковой казне — источнику удовлетворения нужд войсковых или общественных. Из сего явствует, что дворянин, вне службы, обязан снискивать себе пропитание тем же самым путем, что и простой казак. А как, по роду своей казачьей службы, дворянин часто покидает свое хозяйство и даже свой край, то от этого происходит, что дворянки, или женский вообще пол дворянства, несут большие обязательства по части труда и хозяйства, чем служилый пол мужеский. Уходя на далекую или близкую службу Государеву, здешний казачий дворянин оставляет на единственном попечении своей жены сбережение, поддержание и развитие своего хозяйства, равно как и воспитание детей, будущих казаков Государевых. От трудолюбия и рачительности жены исключительно и безусловно зависит благосостояние дворянина и его семьи. Это показывает насущный опыт. Тот же опыт показывает, что если здешний казачий дворянин, разбогатев, начинает уклоняться от нормального своего земледельческого быта, начинает забывать простоту нравов и образа жизни своих отцов и жить на барскую стать, то в скором времени разоряется, и ближайшему своему поколению оставляет нищету. Все почти войсковые аристократические, богатейшие фамилии 1800-х годов ныне низошли на низшую степень убожества. Не приученные к простоте и трудностям своего быта, потомки таковых разорившихся дворянских фамилий, а по их примеру и многие другие, в позднейшее время достатки свои расточившие, или же вовсе нажить их не старавшиеся, войсковые чиновники начинают ныне делаться тягостным бременем для начальства и общества. Уклоняясь от своего земледельческого быта, они, вне служебных очередей, не находят употребления своему свободному времени и чрезмерно докучают войсковому начальству просьбами, на словах и на бумаге, о том, чтоб им давали должности в службу, — не для должностей и службы собственно, а дабы в должностях и службе обрести им способы к жизни, за неимением других к тому способов. Это явление, постепенно принимающее обширнейшие размеры, я не знаю — до чего доведет так называемый дворянский здешний класс народа, если класс этот совсем выйдет из своей колеи. Первоначальная же причина этого неутешительного явления кроется в недрах семейств, где священное имя матери и хозяйки утратило свое значение. Вообще мы, казаки, до тех пор только можем быть счастливы для себя и полезны для царских служб, пока наш женский пол не предъявит претензий на барство».

«Все это высказано мною к тому только, чтоб показать особенность назначения женщины в быту дворян Черноморского войска, — назначения, которое прямо и положительно заключается в воспитании и приготовлении здешнего дворянского юношества женского пола для труда, хозяйства и рачительного призрения своих семейств, а не для парадов и удовольствий так называемого изящного света. В таком убеждении, не умозрениями, но действительностью и опытом во мне поселенном, я с глубочайшим благоговением читал в копии отношения Военного Министра к Главнокомандующему Кавказским корпусом от 6 августа 1850 года, за № 678, священные слова Государя Императора: воспитательное для девиц заведение на Дону должно иметь главнейшею целью образовать для края как бы рассадник благоразумно просвещенных жен, хозяек и, в особенности, матерей, которые, будучи первыми наставницами детей, поселили бы в юных сердцах чувства христианского смирения и благоговения к воле Господней, искреннюю приверженность к православной церкви и неограниченную преданность к престолу; приучали бы дочерей своих к хозяйству, рукоделиям и порядку, согласно с бытом и обычаями казаков».

«Вот действительное определение назначения женщины в быту народа, которому суждено оружием снискивать воинские доблести, а сохою способы к жизни. Такие христианские качества именно и преимущественно должны быть усвоены сердцам казачек, которые каждый раз, как провожают своих мужей и сыновей на службу, находятся в опасении остаться вдовами и сиротами. И если это было сказано для донцов, которые веками упрочили свое благосостояние, для которых существуют права потомственной земельной собственности, у которых собственного рабочего крепостного народа в полтора раза более, чем всех вообще жителей в Черноморском войске, и которых край находится несравненно в выгоднейшем положении; то тем более должны применить вышесказанное к своему положению и своему быту мы, Черноморцы, которые еще так недавно заселили дикий и негостеприимный край, у которых даже нет других рабочих средств, кроме собственных рук, у которых нет еще ни одного рекомендательного памятника общественного благоустройства. В теперешнем нашем положении и в отношении к тому быту, какой нам Государем Императором указан, дочерям нашим высшего институтского образования не надобно. А тем более не приходится войску, на счет своей казны, которая нужна на другие, существеннее важные предметы, доставлять таковое образование юным казачкам в Донском институте. Следственно и предлагаемые для Черноморского войска в том институте вакансии войску сему не нужны. Если же кто из немногих зажиточных здешних дворян пожелает образовать своих дочерей в сказанном институте, таковой волен это сделать на собственный счет. Принимать же на войсковое иждивение образование в оном институте дочерей войсковых дворян — бедных, бесполезно и даже вредно, а богатых несправедливо. Когда же окончательно устроится наша Мариинская женская обитель, в то время, на основании Высочайшего указания, мы будем ходатайствовать об учреждении, под священною сенью той обители, образовательного для нашего казачьего женского юношества заведения на таких началах, какие Государем Императором, в духе истинной мудрости, предначертаны (выше оные изъяснены), и какие нашему домашнему быту, служебному призванию и степени нашей цивилизации действительно соответствуют».