Таверна «Ямайка» - Дафна Дюморье

Заглянув в гостиную, он ужаснулся, глядя на отсыревшие стены.

— Вам скоро крыша упадет на голову, если вы не примете срочных мер, — с презрением продолжал он. — Ничего подобного мне не приходилось видеть за всю жизнь. Проведите меня наверх, миссис Мерлин.

Бледная, как полотно, Пейшенс искала глазами поддержки у Мэри, поднимаясь по лестнице во главе процессии. Сквайр заглянул во все углы, переворошил все мешки, не переставая возмущаться.

— И это вы называете постоялым двором? И это гостиница? У вас даже для кошки нет чистого места, не говоря уж о кровати для человека, о ночлеге для постояльцев. Все прогнило, все запущено. Как вы это объясните? Вы что, язык проглотили, миссис Мерлин?

Бедная Пейшенс не могла вымолвить ни слова, Мэри видела по ее лицу и подергивающимся губам, что она мечтает об одном — спасении, думает об одном — что случится, если они пойдут в заколоченную комнату внизу.

— Я вижу, жена хозяина оглохла совсем, — прорычал мистер Бассат резко и глухо. — Ну, а что вы можете сказать, молодая леди?

— Я только недавно приехала сюда, — кротко ответила Мэри. — У меня умерла мать, я перебралась к тете, чтобы присмотреть за ней. Она не совсем здорова, вы, наверное, заметили. У нее нервы не в порядке, она так легко теряет контроль над собой.

— Ее трудно винить в этом, — сказал сквайр. — Пожив здесь, станешь нервной. Ну, ладно, здесь больше нечего смотреть. Проведите меня опять вниз и покажите мне комнату с заколоченными окнами. Я заметил ее со двора и хочу заглянуть внутрь.

Тетя Пейшенс кусала пересохшие губы. Она была не в состоянии говорить и только, не отрываясь, смотрела на Мэри.

— Очень жаль, сэр, — сказала Мэри спокойно, — но если вы имеете в виду старую кладовую в конце коридора, то мы не сможем ее осмотреть. Дядя хранит ключи у себя, где он их держит — я не знаю.

Сквайр перевел взгляд с одной на другую, он что-то заподозрил.

— А вы, миссис Мерлин, вы разве не знаете, где ваш муж хранит ключи?

Тетя Пейшенс отрицательно покачала головой. Мистер Бассат едва сдерживал гнев.

— Ну, этому горю легко можно помочь. Мы вышибем эту проклятую дверь мигом.

И он направился во двор за слугой. Мэри положила руку на плечо тетушки, чтобы успокоить бедняжку, прижала ее голову к себе.

— Не дрожите так, — зашептала она. — Возьмите себя в руки. Вы своим видом испортите все. Единственный шанс избежать неприятностей — притвориться, что вам все равно, пусть суются, куда хотят.

Мистер Бассат уже возвращался со слугой Ричардсом. Парень, видимо, радовался предстоящей потехе. В руке у него был тяжелый лом, найденный в конюшне, им он собирался протаранить толстую дверь.

Если бы не тетушка, Мэри и сама не прочь была бы позабавиться этим зрелищем. Ей еще ни разу не довелось заглянуть в эту комнату. Хотя она понимала: если там что-то обнаружат, ее с тетушкой заодно привлекут как соучастниц неблаговидного дела. Впервые она осознала, как трудно им доказать свою непричастность. Вряд ли кто-нибудь поверит им, особенно тетушке, она ведь всегда так рьяно защищала мужа.

Когда оба позванных гостя начали ковыряться у двери, и Ричардс попробовал применить лом, Мэри ощутила неприятное волнение. Замок не поддавался, удары гремели по всему дому, и эхо уносило их вдаль. Затем полетели щепки, раздался страшный треск — дверь уступила натиску. Тетя Пейшенс вскрикнула, сквайр оттолкнул ее и не ворвался — влетел в комнату. Ричардс стоял, опершись победно на лом, вытирая пот со лба. Мэри заглянула в помещение. Там было совсем темно.

— Принесите кто-нибудь свечу, — рычал, распоряжаясь, сквайр. — Здесь черно, как под землей. Слуга вытащил огарок из кармана, зажег его. Подняв свечу над головой, мистер Бассат прошел на середину и осветил помещение.

— Пусто, абсолютно пусто, — разочарованно произнес он. — Этот прощелыга опять оставил меня с носом.

Кроме груды мешков в углу, в комнате ничего не было. Спертый воздух, пыль везде и паутина — толщиной в руку человека. Ни мебели, ни очага — он был заколочен досками, как окна, — половицы рассохлись и скрипели при малейшем движении. На мешках валялась скрученная веревка.

— На этот раз мистер Мерлин одержал верх, — произнес сквайр. — В этой комнате не найдется улик, чтобы наказать даже кошку. Признаю свое поражение.

Бассату нелегко было скрыть неловкость и разочарование.

Женщины прошли за ним в холл, затем на крыльцо, слуга тем временем выводил лошадей из конюшни.

Мистер Бассат вертел в руке хлыст — теперь нервничал он, бывший владелец «Ямайки».

— Вам повезло, миссис Мерлин, — говорил он. — Если бы я застал в этой чертовой комнате то, что думал застать, завтра к утру ваш муженек бодался бы уже с решеткой. Итак…

Он не договорил, щелкнув хлыстом по сапогу.

— Пошевеливайся, Ричардс, что ты там копаешься, — в сердцах крикнул он.

Слуга появился, ведя лошадей на поводу.

— Вот что я скажу, — обратился сквайр к Мэри. — Твоя тетка, может, и потеряла дар речи вместе с рассудком, но ты-то понимаешь, надеюсь, английскую речь. Не думаешь ли ты, что я поверю в сказки о твоем неведении относительно проделок дядюшки. Или здесь никого не бывает ни днем, ни ночью?

Короткие фразы перемежались с длинными, он обращался к Мэри, называя ее то на ты, то на вы. Мэри смотрела ему прямо в глаза.

— Я никого не видела… Ни разу.

— Вы когда-нибудь заглядывали в кладовку?

— Нет, никогда.

— И вы не поинтересовались, почему он держит ее на замке?

— Нет.

— Ты слышала когда-нибудь звук колес возле таверны?

— Я очень крепко сплю. Меня и пушкой не разбудишь.

— Куда это отлучается твой дядя?

— Понятия не имею. Я плохо знаю эти места, вернее, не знаю совсем. И не знаю здесь никого. Я уже говорила вам.

— Вам не кажется странным, — он опять перешел на «вы», — что гостиница на проезжей дороге держит двери запертыми для постояльцев?

— Мой дядя имеет массу странностей.

— Вот уж чего нельзя отрицать. Уж такие, к черту, странности, что половина населения в округе не может спать спокойно, пока он гуляет на свободе. Его отец был точно таким. Можете ему передать от меня: по шее Джоза Мерлина плачет веревка. А уж тюрьма — обязательно.

— Хорошо, передам, мистер Бассат.

— Вам не страшно жить здесь в одиночестве? Ведь сюда ни один сосед не заглядывает? Эта полоумная — все ваше общество.

Он попал в самую точку. Но Мэри не подала виду.

— Время бежит незаметно…

— А язычок у вас остренький, молодая леди. Все равно ваши родственные чувства зависти не вызывают. Если бы вы были моей дочерью, я предпочел бы видеть вас, — он замялся неожиданно, но договорил, — да, лучше в гробу, чем в таверне «Ямайка», рядом с Джозом Мерлиным.