Там, где живут ангелы (СИ) - Янова Екатерина

- Девочка моя, ты как? Плохо еще?

- Легче, - с трудом выдавливаю из себя.

- Ты меня зачем так пугаешь? Что случилось? Ты что-то съела? - машу отрицательно головой, от чего начинают пульсировать виски. Меня снова несут в спальню, когда оказываюсь в постели, заворачиваюсь с головой в одеяло.

- Я сейчас сбегаю в аптеку, хорошо?

- Нет, - хватаю Глеба за руку, - не надо.

- Надо. Я с врачом разговаривал, тебе нужен укол, раз таблетки не помогают.

- Не хочу, - хнычу я.

- Тихо. Все будет хорошо. Я быстро!

Глеб уходит, а я остаюсь в звенящей тишине. Опять одна. Без Глеба становится еще хуже. А я воспаленным мозгом начинаю соображать. Мерзкий запах реальный, значит, это был не совсем сон. Бабушка говорила, что такое может быть. Получается, я мысленно перенеслась в то место, где был Глеб. Мое астральное тело, так было написано в одной старой книге, которую я нашла когда-то у бабушки. Я ее тогда восприняла как сказку и читала очень давно, но кое-что в память врезалось. Еще там было написано, что на такое способны только очень сильные ведуньи, потому что это требует много сил и энергии. Еще рассказывалось про какие-то обряды, но ничего такого я не делала. Как все получилось, непонятно. Да, бабушка была уверена, что я обладаю силой, но мне не очень-то верилось. А еще, она никогда не обсуждала эту тему, говорила, что сила сама пробудится, когда придет пора. Быть может, так и случилось, иначе как это все объяснить? Видимо, я действительно потратила много сил, потому что сейчас я себя именно такой и чувствую. Бессильной, безумно уставшей, лишенной энергии.

Возвращается Глеб, шуршит пакетами, достает какие-то ампулы, шприц. От запаха спирта снова поднимается тошнота.

- Не надо, - слабо прошу я. - Это не поможет. Полежи просто со мной. Пожалуйста.

- Мила, я тоже не люблю уколы, но что поделать. Надо.

- Нет. Мне уже лучше. Не надо.

Он пробует мой лоб, целует в щеку.

- Тебя еще тошнит?

- Нет, - вру я.

- Хорошо. Если тебе снова станет плохо, тогда без уколов никак, - я только киваю. - Я быстро приму душ и приду к тебе. Хорошо? - я снова киваю.

Глеб выходит, я слышу шум воды, его шаги, и на душе становится легче. Он вернулся, он рядом, значит, все будет хорошо.

Вскоре Глеб забирается под одеяло, я втягиваю его родной запах, без примеси той тошнотворной вони, прижимаюсь к горячему телу и, наконец, начинаю согреваться. Дрожь отпускает, и душу наполняет покой, особенно от ласковых прикосновений, нежных поцелуев и тихого шепота о том, как я напугала Глеба, как сильно он меня любит. Он меня любит. Эта мысль особенно согревает, она как будто дарит новые силы, наполняет той самой энергией, которой так не хватало минуту назад.

Глава 18

Мила спала уже часов пятнадцать. Конечно, я ее не трогал, но беспокойство за мою девочку все равно шевелилось внутри. Она была настолько тиха, что казалось, даже не дышала. Если вчера у Милы был жар, то сейчас кожа на лбу и щеках была прохладная. Я ее укутал в два одеяла и плед, потому что мне все время казалось, что девочке холодно.

Я уже часа два просто смотрю на нее спящую и не могу налюбоваться. Как отпустить мою красавицу? Не понятно, но факт в том, что это надо сделать. Ситуация накаляется. Вчера я не планировал ничего серьёзного, а в итоге попал в логово врага, да еще и чуть не попался. Человек, который собирал для меня информацию, нарыл кое-что очень интересное. Этот самый Аслан не просто приторговывал наркотой, он ее производил. Сейчас с этим проблем нет. Сегодня кокс и герыч уже не в моде! Молодежи подавай «дизайнерские наркотики». А законодательство здорово хромает. Пока под запрет попадает один состав вещества, на рынке появляется два новых с измененным составом. И вот опять под видом соли для ванн или чистящего порошка продается адское вещество, превращающее мозги в фарш и вызывающее привыкание с первой дозы. Причем цена таких творений намного ниже, чем у того же кокаина или героина, зато потребителей заметно больше. Да и принимать их намного легче. Не надо искать шприцы, колоть что-то в вену, эту гадость нюхают, курят, втирают в десны. Большинство пораженных этой заразой не считают такие вещества опасными. Они ошибочно полагают, что в любой момент смогут соскочить с этих "легких" порошков, а когда понимают, что спрут полностью опутал их щупальцами, и вырваться невозможно, уже поздно. Из этого болота выбираются единицы, большинству открыт только один выход - на тот свет. Аслан имеет лабораторию по производству именно такой химической дряни. Это настоящая фабрика смерти. Объемы, которые я увидел в том подвале, способны убить не один город. Попал я в эту клоаку, случайно. Мы не планировали заходить внутрь, но так случилось, что очкастый придурок, который там главный специалист, оставил дверь открытой. Он, похоже, и сам сидит на этой херне, и что у него в башке, не понять. Мы решили посмотреть, что внутри. Камеры я отключил, поэтому в помещение мы попали без проблем, вот только, когда уже собирались уходить, вернулся очкарик, а вместе с ним и Аслан. Короче, только чудо спасло нас от разоблачения. Зато теперь у меня достаточно улик. Все, что удалось нарыть, я передал Михалычу, дальше уже его задача довести дело до конца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мила по-прежнему спит, все в той же позе. Странно, но за столько времени она даже не пошевелилась.

Сначала я радовался ее крепкому сну, он явно лучше, чем жар и рвота, но сейчас я начал не на шутку волноваться. Слишком девочка была бледной, ни на какие раздражители не реагировала. Я пытался ее разбудить, но у меня не очень-то получилось. И дыхание у нее было какое-то слабое. Короче, в какой-то момент я готов был поддаться панике, уже думал предпринимать более сильные методы: умыть девочку холодной водой или начать трясти изо всех сил. Но тут Мила зашевелилась, тяжело вздохнула, перевернулась на другой бок. А еще через минут десять, наконец, открыла глаза.

- Слава Богу! - радостно говорю. - Я уж думал, ты как спящая красавица уснула на сто лет. Причем поцелуй тебя не смог разбудить, я пробовал. Может, конечно, я не тот принц?

- Как это не тот! - тихо возмущается Мила. - Очень даже тот. Мой. Иди, поцелуй меня!

Конечно, отказать в такой просьбе я не могу. Главное не увлечься.

- Как ты себя чувствуешь? - спрашиваю я, отрываясь от сладких губ. Мила садится на кровати, принимается разминать руки и затекшую шею.

- Вроде, получше.

- Есть хочешь?

- Да, наверное.

- Пойдем, я сварил легкий суп. Тебе желудок перегружать после вчерашнего нельзя.

Мила уплетает суп, аппетит у нее отменный. Несмотря на мои возмущения, она залазит в холодильник и хватает колбасу. Отрезает большой кусок и отправляет в рот. Жует с таким удовольствием, как будто неделю не ела. Потом набрасывается на печенье и конфеты. Я в шоке. Она никогда не проявляла особой любви к еде.

- Мила, ты что творишь? Ты хочешь снова провести вечер в компании белого друга?

- Нет. Я уже здорова. Поверь.

- Верю, но тогда как объяснить температуру и то, что вчера тебя выворачивало наизнанку?

- Я могу попробовать, но ты не поверишь, - из всего этого радует то, что говорить Мила стала почти нормально. Слышать ее голос - это здорово.

- Даже не знаю, чем ты сможешь меня удивить. Может, расскажешь, что ты вчера ела? Если вчера, пока меня не было, ты тоже без разбора закинула в себя пол холодильника, то все понятно.

- Ничего тебе не понятно, - Мила становится серьезной. - Ты говорил, - продолжает она, - что ничего опасного тебя не ожидало вчера. А в итоге чуть не погиб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Мила, что ты несешь? - напрягаюсь я, подозревая у девочки галлюцинации.

- Я же говорила, не поверишь. Человек с татуировками, страшный, мерзкий громила. И ты в шкафу. И этот омерзительный запах. Именно от него меня вчера рвало. Знаешь, почему он упал? - Я сижу с открытым ртом и ловлю воздух. Откуда она знает?