Щупальца веры - Николас Конде

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, это уже все.

Она стояла у кухонной раковины, подставив кисти под струю воды, пока Кэл ждал, прислонившись к косяку входной двери. В этой сцене была какая-то странная интимность — наблюдать, как женщина занимается таким домашним делом, отмывает кисти от краски. Ему пришло в голову, что со времени смерти жены он в первый раз находится в своем доме вдвоем с привлекательной женщиной. Обычно в таких ситуациях оказываются близкие люди — муж и жена, вместе устраивающие свой дом

— Не хотите ли чего-нибудь выпить, миссис Хэлоуэлл?

— Зовите меня просто Тори, — сказала она и посмотрела на свои руки и одежду. — Нет, спасибо, — ответила она с улыбкой.

Дурацкий момент он выбрал, сообразил Кэл, когда ее руки еще липкие от воды и краски. Но ему не хотелось так быстро расставаться с ней.

— Ну прошу вас, — уговаривал он. — Послушайтесь совета семи гномов: промочите глотку, когда работаете.

Она рассмеялась.

— Ну хорошо. У вас есть пиво?

Он поморщился.

— Простите, но так случилось, что…

— Неважно. Все сгодится.

Оказалось, что все, что нашлось у него дома, — это недопитая бутылка шампанского из холодильника, принесенная Рики к новоселью. Она зашла к нему в гости после переезда, чтобы проверить, как он устроился. Он предложил Тори шампанское с извинениями: «Боюсь, оно немного выдохлось», но она приняла этот знак внимания, и он налил два бокала. Она закончила мыть кисти и вытерла их о полу рубашки.

— Похоже, по такому случаю нужно произнести тост, — сказала она, поднимая свой бокал. — Но как вы думаете, это не рискованно?

— Рискованно?

— Я имею в виду выдохшееся шампанское. Я суеверна насчет таких вещей. Никогда не произноси тост над лимонадом или вином в бумажном стаканчике.

Удивительная порода людей, подчиняющихся тирании мелких ритуалов. Тори Хэлоуэлл была так явно благоразумна в других отношениях.

— Я никогда не слышал предостережений относительно выдохшегося шампанского, — сказал Кэл. — С другой стороны, я уверен, что «Титаник» крестили безукоризненно новой бутылкой, ни один пузырек не улетучился раньше времени. Так что я рискну доверить свою судьбу вашему тосту.

Она нерешительно помедлила, затем подняла свой бокал.

— Ну, за что же еще можно пить? Будьте счастливы в вашем новом доме!

Он кивнул ей в знак признательности, и они выпили. Опустив свой бокал, она продолжала смотреть в него. Она избегает встречаться с ним взглядом, она стесняется его? Неужели это так очевидно, что он забыл, как надо вести себя наедине с женщиной?

— Эй, вы же весь день провели на ногах, — сказал он. — Давайте присядем.

Он провел ее в гостиную. Они уселись в кресла лицом друг к другу, и он сделал ей комплимент за удачный подбор цветов для стен. Затем снова наступила пауза.

— Где вы так научились говорить по-испански? — спросил он.

— Мой отец служил в государственном департаменте, — ответила она. — Когда мне было два года, он был назначен управляющим делами нашего посольства в Гаване, и мы провели там двенадцать лет. Затем Кастро пришел к власти и выгнал вон всех американцев.

Кэл быстро подсчитал даты. Революция Кастро: 1959 год. Ей тогда было четырнадцать. Теперь ей тридцать шесть, хотя она выглядит гораздо моложе.

— Я никогда полностью не порывала эти связи, — продолжала она. — Именно поэтому мне понравился этот район, когда я переехала в Нью-Йорк. Я чувствую себя дома здесь, ведя дела и общаясь по-испански, вот в чем причина, должно быть.

— Куба так сильно повлияла на вас?

— Это было чудесное время в моей жизни, — ответила она. — То, что я выросла за границей, привило мне определенную ностальгию, а также, — добавила она с вызывающей улыбкой, — вкус к латинскому темпераменту, ну, знаете, весь этот огонь и перец.

Внешне, подумал он, она выглядела холодной и практичной, но внутри в ней было что-то ветреное и легкомысленное. Или он слишком многое захотел прочесть в ее словах. Может, он стал излишне чувствителен после своего долгого воздержания?

— Да, конечно, это интересный район, — сказал он, мысленно проигрывая разные варианты продолжения разговора. — Когда я прогуливался здесь, у меня возникало ощущение, что я нахожусь в каком-то иностранном городе. Здесь за углом есть такая загадочная маленькая лавочка, там продаются какие-то религиозные предметы, и травы, и…

— «Botánica», — сказала она.

— Да, я никогда раньше не видел ничего подобного.

Он не случайно затронул эту тему, он понял это после того, как произнес эти слова. Судя по тому, что она рассказала ему о своем прошлом, она могла бы сообщить ему что-то новое об этой лавке. От разговора с сыщиком его любопытство — более того, подозрительность — нисколько не уменьшились.

— Во всех этих botánicas нет ничего необычного, — ответила она. — Для испаноязычных, по крайней мере. Пройдитесь по любому кварталу города, где живут кубинцы или пуэрториканцы — если уж на то пошло, иммигранты с любого из островов Карибского бассейна или из Южной Америки, — и вы встретите одну или две такие лавки. В barrio их десятки.

— Что такое barrio?

— Так по-испански называется район.

— А какая именно часть города относится к barrio?

Тори задумчиво поджала губы.

— Отсюда в направлении верхней части города, — ответила она. — Точных границ на самом деле не существует, но я бы сказала, что вы окажетесь в barrio, если пересечете 96-ю улицу и Парк-авеню и пойдете в верхнюю часть города.

В верхнюю часть города? Кэл почувствовал, что он нашел ответ к маленькой загадке, удивившей его сегодня утром. Полицейский участок, в котором работал Мактаггерт, находился на Восточной 103-й улице. Так что полицейский, которому было поручено расследование убийства на складе, работал в той части города, где находились десятки лавок, подобных той, в которой, как думал Кэл, он увидел улики к этому убийству. В каком-то неясном пока смысле это, казалось, подтверждало его подозрения. Но что это доказывало, кроме того, что полиции уже известно все, что он мог бы им рассказать?

Все же он не мог упустить шанса выяснить больше, и Тори была именно тем человеком, который, очевидно, что-то об этом знал.

— Ну а вы когда-нибудь бывали в этой botánica?

— Разумеется, — ответила она небрежно. — Я довольно часто захожу в ту, что за углом. Это самое удобное место, где можно купить некоторые вещи.

— Какие вещи?

Она подняла свой бокал, отпила немного и помедлила, ее карие глаза впились в него из-за кромки бокала. Он чувствовал, что она пытается понять, чего ради он так ее расспрашивает.