Второй (СИ) - Соль Вероника

Альберт сгорал от нетерпения и не мог думать ни о чём другом, но беспощадное время шло своим чередом, вынуждая сначала высидеть все уроки понедельника — как специально, беспросветно унылого. От первого учебного дня в сентябре он отличался тем, что Альберт уже знал, чего ждать, и больше не проваливался в мучительные воспоминания при виде Дженкинса. Зато перед ментальной магией он теперь испытывал лёгкую нервозность, но сегодня обошлось: чтобы не слишком нагружать их сразу после каникул, госпожа Шенди решила на одно занятие вернуться к простой телепатии.

На боевой магии они пол-урока писали тест, потом повторяли блоки, а потом Дженкинс выгнал их на мороз, в смысле во двор, для дополнительного практического занятия.

Они отрабатывали на Рикардо атаки режущего типа, для которых необходимо так сжать поток, чтобы он стал тонким и острым, не теряя при этом силы и скорости. У Альберта всё было отлично с силой и скоростью, и именно поэтому ему было так трудно придавать энергии точную форму. Всё-таки, когда природный запас энергии небольшой, как у Томара, намного проще им управлять. Правда, всем остальным это не помогало: от их ударов Рикардо мотало из стороны в сторону, но редко кому удавалось выбить из его деревянного тела облачко щепок, оставив хотя бы зарубку. От ударов Альберта манекен отбрасывало в стену, но в сегодняшнем задании это не считалось за больший успех. Альберт ненавидел оказываться в подобных ситуациях и чуть приободрился, когда от атак они перешли к блокам.

— В чём сложность защиты от такого удара? — спросил Дженкинс, как будто это не он учил студентов, а они должны были всё ему растолковывать.

Ян не подвёл:

— Против концентрированной атаки нужна концентрированная защита, а это значит, что щит должен быть как можно меньшего размера, потому что на большой площади не удержать максимальную плотность.

— И?

— И надо успеть понять, куда прилетит атака, чтобы поставить щит только там.

— Верно. Это требует…

— Но разве не наоборот? — спросила Лотта. — При сотворении преобразований, требующих сильного сжатия энергии, необходимо двигаться от большей площади к меньшей: сначала создать равномерное поле удобного размера, а потом собрать выделенную энергию в одну точку.

— Бред, — сказал Дженкинс. — Но на экзамене по преобру так и ответишь. На самом деле, никакой противник не даст вам столько времени. Встаньте в пары.

Все завертели головами в поисках партнёров, Альберту достался оказавшийся рядом Бренги.

— Ещё раз, — наставлял учитель, — мы отрабатываем блоки. Атака второстепенна. Не пытайтесь друг друга поубивать. Такой атакой легко ранить, будьте осторожны. Дайте партнёру возможность блокировать…

Альберт, уже начавший замерзать, слушал, изогнув бровь. Что за внезапная забота об их сохранности? Хотя с другой стороны, атаки, которые они изучали до сих пор, могли оставить разве что синяк, ну в самом худшем случае — перелом, но до такого ни разу не доходило. А лезвием, так же, как и настоящим, можно и в самом деле убить. И правда как-то не по себе…

Впрочем, быстро стало понятно, что им всем рановато беспокоиться о том, чтобы слишком сильно навредить партнёру. Острое лезвие всё ещё ни у кого не получалось, и Альберт вскоре поймал себя на том, что, полностью противореча указаниям учителя, усердно пытается собрать энергию в клинок, совершенно не заботясь, сможет ли Бренги отразить удар. Но ведь и блокировать они учатся не любую атаку, а именно режущую, что, по идее, должно быть сложнее. Значит, надо стараться, в том числе и ради напарника. Альберт сделал короткую передышку, только чтобы перевести дух и утереть пот со лба. Скоро им придётся поменяться, и вряд ли Бренги даст ему возможность испытать щит против тонкого лезвия: его атака скорее будет чем-то вроде энергетической дубины. Так что лучше пока ещё попытаться…

Кто-то вскрикнул. Все разом повернули головы на звук, и Альберт увидел, что Лотта прижимает обе руки к правой стороне головы. Между её пальцев струились неприлично красные в такой мороз ручейки, обхватывали запястье, затекали в рукав, тяжёлыми каплями падали на бежевую куртку и белый снег.

— О боже, Лотта, Лотта, прости!.. — Томар шагнул к ней и протянул руку, но так и встал, не зная, что делать дальше.

— Специально, что ли?! — рыкнул Дженкинс с такой злобой, что Альберт испугался, как бы преподаватель не бросился добивать несчастную Лотту.

Но оглянулся и увидел, что Дженкинс вообще на неё не смотрит, отвернувшись в сторону Рикардо, как будто это манекен покалечился на его уроке.

— Хостин, отведи её в лазарет, — бросил он через плечо.

Томар, получив наконец возможность что-то сделать, подскочил к Лотте, обнял её за плечи, осторожно развернул и повёл ко входу в замок, Уна кинулась следом и подхватила подругу с другой стороны. Глядя, как Лотта торопливо семенит, поддерживаемая одноклассниками, Альберт уверился, что ничего страшного не произошло: скорее всего, у неё рассечено ухо. Всё равно неприятный опыт, особенно для девушки, но ничего такого, что госпожа Мэйгин мигом не привела бы в порядок. Ве подчёркнуто сосредоточенно изучал зарубки на Рикардо, Ян с любопытством смотрел в преподавательскую спину, а Бренги более выразительно прожигал её глазами. Остальные тоже явно не паниковали.

Наконец Дженкинс соизволил явить им свой анфас вместе с колючей версией бесцветного взгляда и тихо произнёс:

— Кто не использует уши по назначению — останется без них. Это ясно?

***

Отпустив учеников, Джейсон поправил манекен, убедился, что тренировочный угол в порядке. Не удержался и посмотрел мельком туда, где уже притоптанный снег скрывал ярко-красные капли. Мерещился ползущий из-под снега запах, густой и липкий, першащий в горле, оседающий в лёгких толстым слоем. Он отвернулся и вдохнул полной грудью свежий морозный воздух, который ничем не пах и выветривал вонь, тошноту и муть из головы. Самое удивительное, что больше ничего не было. Он прислушался — совсем ничего. Надо же. Он восемь лет принимал таблетки, потому что ему сказали их принимать. Перестал принимать, когда сказали перестать. Он даже и не думал всерьёз, что в этом был какой-то смысл.

«Джейсон, загляни ко мне, будь добр».

Он обернулся на окна четвёртого этажа, но только зажмурился от болезненно слепящих солнечных бликов. Последний раз обвёл взглядом площадку и пошёл ко входу в холл, стараясь лишний раз не опускать глаза под ноги, хотя до него по дорожке протоптался весь класс. Подъём по лестнице давал время потерзаться догадками, что могло понадобиться Макдуфу. Это из-за Лотты? Что-то ему не понравилось в настроении директора. Хотя нет, ему просто не нравилось, когда директор вызывал к себе: даже если ничего не случилось, это предвещало долгую и скучную беседу.

К тому моменту, когда он коснулся круглой дверной ручки, его уже переполняли мрачные предчувствия.

Директор смотрел в окно, сложив руки за спиной. Раньше, чем он повернулся, Джейсон увидел человека в кресле для посетителей. Брызнул вихрь чёрных перьев, в лицо дохнуло трупным смрадом, мир покачнулся, прошитый дрожью ударной волны, и захлебнулся в кровавом потоке.

— Джейсон, спасибо, что зашёл, — откашлялся кто-то по ту сторону, и под ноги вернулся твёрдый пол. Показалось. Просто показалось. Сморгнув наваждение, он повторил попытку посмотреть на человека в кресле. Чёрная одежда, тёмные волосы, изучающий взгляд. Полный рот крови, скользкая трава и обжигающий дождь.

Дерек Крес.

Чёрная дыра в мироздании, пробоина, в которую хлестала ядовитая тьма. Которой могло бы давно не быть. Если бы он…

— Хм, что ж, полагаю, нет необходимости вас заново представлять друг другу…

Он с усилием перевёл взгляд на директора. Так хотя бы можно было дышать, но мир продолжал мелко подрагивать.

— …Джейсон, я пригласил Дерека работать здесь, в школе. — Кабинет качнулся широким рывком. — Я рассудил, что тебе нужно сообщить отдельно, чтобы подготовить и чтобы мы могли всё обсудить, потому что, как мне кажется, у тебя могут возникнуть вопросы.